Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами
Шрифт:
Последняя инструкция (номер двадцать три) повторяет и развивает одно из первоначальных постановлений Кабота: «Невозможно написать и прописать такие предписанные приказы, правила и комиссии» для всех ситуаций, потому что условия «меняются или меняются». Поэтому компания возлагала надежды на своих сотрудников, доверяя им работать от ее имени, принимая любые действия и решения, которые они считали «хорошими и полезными». Они должны были не только беречь «честь, доброе имя, славу, кредит и оценку» компании, но и учитывать «общественную пользу этого королевства» Англии.
В мае 1555 года Ченслор снова отправился в плавание, на этот раз с двумя кораблями — «Эдвардом Бонавентурой» и недавно построенным судном «Филипп и Мария». Корабли благополучно прибыли в Уордхаус,
Вскоре после прибытия туда Ченслор получил — неясно, когда именно и как — тревожные новости: Корабли Уиллоуби были обнаружены русскими рыбаками в месте, мимо которого они наверняка проходили во время своего плавания. Корабли лежали в устье реки Арзина, которую русские называли Арзиной, вероятно, нынешней Варзиной, протекающей через Кольский полуостров на северо-западе России и впадающей в Баренцево море примерно в двухстах милях к востоку от Уордхауса. Все люди погибли.
Весть о судьбе Уиллоуби достигла Англии, возможно, от членов экипажа корабля «Эдвард Бонавентура», который также ненадолго вернулся домой осенью 1555 года. Вскоре весть об этом распространилась по всей Европе. Джованни Мичиэль, венецианский посол в Англии, сообщил несколько жутких подробностей, сообщив, что английские мореплаватели рассказывали странные истории о том, в каком «состоянии» была обнаружена команда Уиллоуби. Якобы они были заморожены заживо. Некоторые из них «сидели за письмом, перо все еще в руке, а бумага перед ними; другие сидели за столом, с тарелками в руках и ложкой во рту; третьи открывали шкафчик, а четвертые лежали в различных позах, как статуи, как будто их подогнали и поставили в эти позы». Собаки тоже были найдены замороженными, каменными. Когда Ченслор узнал трагические новости, он послал одного из своих людей осмотреть корабли, подтвердить находки и забрать ценные товары и драгоценный бортовой журнал Уиллоуби.
Историю этой первой английской деловой вылазки в Россию рассказал Джордж Киллингворт, который был одним из факторов, указанных в королевской грамоте. С острова Роз Ченслор, Киллингворт и остальные члены английской коммерческой партии вскоре столкнулись с реалиями ведения бизнеса в условиях, сильно отличающихся от тех, которые они знали в Западной Европе. Начнем с того, что это был не Антверпен, торговый город с коммерческой инфраструктурой, позволявшей быстро обмениваться товарами с кораблей и прибрежных складов. Товары нужно было сгружать с английских кораблей на местные баржи и перевозить — под парусом, когда есть ветер, на буксире, когда его нет, — в торговые центры вверх по реке, первым из которых был Колмогро, ныне Холмогоры, что составляет около семидесяти миль. Это был оживленный торговый форпост с деревянными домами и множеством питейных заведений, куда русские, татары и другие региональные купцы приезжали торговать такими товарами, как рыба и пушнина. Оттуда английская партия проехала еще семьсот миль вверх по реке до Вологды, крупного торгового города на западе России, которого они достигли в середине сентября.
В Вологде Киллингворт и его коллеги-купцы поступили так, как всегда поступали продавцы на ярмарках и рынках — они «выложили свои товары» на всеобщее обозрение. Один из местных москвичей сделал предложение купить весь запас широких тканей Киллингворта по двенадцать рублей за штуку. Но англичанин с неохотой согласился на первую же сделку, не в последнюю очередь потому, что у него не было оснований для оценки предложения. Сколько стоил рубль в обмен на английский фунт?
Иностранцы были небезызвестны в торговых городах России. Тем не менее Киллингворт был особенно запоминающейся фигурой. Как сообщал Генри Лейн, его друг и коллега-фактор, Киллингворт носил густую бороду «желтого цвета», «длиной в пять футов и два дюйма».
В конце концов англичане поняли, что если они хотят утвердиться в качестве торговцев в Московии, то им придется наладить постоянное присутствие в столице — Москве, резиденции правительства, которая находилась еще в 550 милях вглубь страны от Вологды. Поэтому Ченслор, Киллингворт и еще трое покинули своих компаньонов — в частности, Ричарда Джадда, сына сэра Эндрю — и отправились в путь в Москву с товарами на продажу и подарком сахара для царя. Вскоре снег стал настолько глубоким, что им пришлось повернуть назад, бросить телеги, оставить сахар и пересесть на лошадей. Продолжая путь, они проезжали рыночные города по дороге в Москву и получили представление о товарах, которыми можно было торговать: множество мехов — соболя, норки, бобра и лисицы — и множество других ценных товаров, таких как лосось, тюлений жир, морская соль, перья, лен, тальник и пенька.
Делегация канцлера прибыла в Москву в начале октября 1555 года. И снова англичане были радушно приняты: царь позаботился о том, чтобы их разместили недалеко от Кремля, и нашел время, чтобы отобедать с ними. Когда Киллингворт вышел вперед, чтобы произнести тост, его пятифутовая борода упала на царский стол. Заинтригованный, Иван взял бороду в руку и показал ее сидевшему рядом с ним человеку — Макарию, митрополиту Московскому, ведущей фигуре Русской православной церкви, считавшейся «духовником Божьим». Макарий, который сам обладал прекрасной бородой, заявил, что борода Киллингворта — «дар Божий».
Во время пребывания в Москве английские купцы обсуждали торговые условия с императорскими чиновниками и в итоге заключили торговое соглашение. Они также поняли, что столица, хотя и была важна для развития политических отношений на высоком уровне, не являлась коммерческим центром. Цены были высокими, а товаров для торговли было мало. Поэтому Ченслор и Киллингворт решили, что Колмогро будет лучшим местом для создания первой английской фабрики. Там было много товаров, цены были ниже, а Москва оставалась в пределах досягаемости.
В июле 1556 года Ченслор отплыл в Англию, оставив Киллингворта развивать эту зарождающуюся московитскую торговлю. Его корабли, «Филипп и Мария», который снова вернулся в Россию, и «Эдвард Бонавентура», были нагружены богатым запасом ценных товаров, включая воск и сало, меха и войлок, которые, по оценкам, стоили около 20 000 фунтов стерлингов. Кроме того, они везли особого русского гостя: Осеп Напеа, первый русский посол в Англии, который вез дары из соболей, чтобы преподнести их английским монархам.
Многообещающее начало экспедиции закончилось катастрофой. По пути домой Ченслор подобрал два давно потерянных корабля Уиллоуби — Bona Esperanza и Bona Confidentia. Однако вскоре они потерпели кораблекрушение в коварных морях. Затем, когда Ченслор приблизился к дому, его постиг последний удар. Войдя в бухту Питслиго, расположенную недалеко от Абердина на северо-восточном побережье Шотландии, корабль «Эдвард Бонавентура» был атакован «неистовыми бурями и сильными штормами». Флагманский корабль сорвало со швартовов и выбросило на скалы, «где он разбился и разлетелся на куски». В последнем акте храбрости Ченслор спас посла Напеа из бурлящих вод, но при этом пожертвовал собственной жизнью. Погиб и один из его сыновей. Корабль «Эдвард Бонавентура» потерпел крушение, а все товары погибли — большинство из них не в море, а были разграблены «грубыми и хищными жителями страны». Практически все ценное, включая записки, записи и счета канцлера, было «разграблено, испорчено и унесено».