o 496d70464d44c373
Шрифт:
локоть и наблюдал за моими действиями, мастурбируя.
Я раздвинул запрокинутые и согнутые в коленях ноги, сплюнул на
пальцы побольше слюны и стал массировать свой анус: страстно натирал
его, как клитор, шлепал постепенно размягчающуюся дырку и всаживал в
94
нее сложенные горстью пальцы с возбуждающими чавкающими звуками.
Ване понравилась эта игра, он наблюдал за происходящим неотрывно и
посасывал фаллоимитатор. Когда анус достаточно расслабился,
него резиновый член и медленно вставил в задницу. С непривычки было
больно. Пришлось двигать фаллоимитатором очень медленно, то и дело
смачивать его и анус слюной.
Ваня раздвинул мои ноги пошире, отнял игрушку и стал меня ею трахать.
Свободной рукой он мастурбировал мой член или ласкал свой. Потом он
отложил фаллос и, стоя на четвереньках, вылизал мою задницу. Анус
полностью расслабился и как будто набух от возбуждения, Ваня уходил в
меня языком очень глубоко. Ему явно доставляло удовольствие ласкать
меня там, где он только в фантазиях мог позволить себе кого-то ласкать.
Мне, наверное, были понятны его ощущения: такие действия по идее
вызывают брезгливость, но если ты, действительно, этого хочешь, уже
ничто тебя не остановит. Удовольствие здесь соединялось с чисто
физиологическими деталями – сочетание, только распалявшее похоть.
Мне даже не пришлось его просить. Я доверял Ване, и очень хотелось
ощутить его в себе. Он совсем осмелел, уже не спрашивал у меня
позволения, осторожно ввел свой член и опять лег на меня всем весом,
быстро двигая тазом. Мои ноги подрагивали на его плечах. Мы
целовались, как будто забивали громкие стоны борющимися языками,
закатывали глаза. У меня давно не было так, чтобы от страсти я себя
совершенно забывал, совершенно ни о чем не думал и только
концентрировался на всех ощущениях от боли и сладости до теплящегося
оргазма. И громкие стоны, почти крики.
Я кончил очень быстро. Ваня трахал меня, сев на пятки, вводил член
полностью и наблюдал, как я мастурбирую и щиплю себя за соски. По
всему телу побежала холодная дрожь, я застонал особенно громко, и из
моего члена вырвался поток совсем жидкой спермы, забрызгивая всю
грудь, грудь Вани и мое лицо. Ваня стал слизывать с меня сперму. Он
никак не мог кончить, сказал, что это из-за алкоголя.
Безумное удовольствие. У меня не было анального несколько лет.
Ожидание во всех отношениях дорогого человека постоянно
останавливало меня и приходилось довольствоваться ни к чему не
обязывающими минетами. Ваню я вроде не любил, но полностью
95
доверился ему
поднакопились легкие комплексы.
Теперь мне хотелось исполнить его желания. Я точно догадывался, о чем
Ваня мечтает в тайне. Вытерев сперму простыней, я приказал ему встать
на четвереньки, раздвинул волосатые ягодицы и тоже начал ласкать его
анус. Иногда я отвлекался и посасывал Ванин член, просовывая его между
ног, брал в рот мошонку или засовывал ему в задницу мокрые от слюны
пальцы. Я все правильно понял.
– Не останавливайся, может быть, я все-таки кончу, – Ваня остервенело
мастурбировал, пока я лизал его ягодицы.
– У меня другие планы. Иди-ка сюда.
Я подвел голого, но уже начисто забывшего об этом Ваню к письменному
столу. Сказал чтобы он лег на него спиной и раздвинул ноги. Кошка в
страхе бежала.
Я впервые в жизни трахал мужчину. В этом было что-то особенно
извращенное – миловидный юноша, привыкший к пассивной роли, пялил
большого волосатого мужика, даже стонавшего по-женски.
– Да, да, еще, я сейчас кончу!.. – простонал Ваня.
– Смотри.
За моей спиной стоял шкаф с зеркалом в одной из створок. Ваня
посмотрел в ту сторону и увидел свои ступни у меня на плечах, свои
похабно раздвинутые ноги. Он тоже впервые видел, как его имеют.
*
Вслед за сексом часто приходит отчуждение. Ты слишком открываешься,
слишком многое себе позволяешь, чтобы после секса не видеть в
партнере опасность. Естественно, в случайном партнере. Если даже в
разговорах я не позволяю себе сказать лишнее, то есть что-то,
касающееся лично меня и моей внутренней жизни, а не очередное общее
место, что же говорить о сексе, изначально подразумевающем под собой
физическую исповедь? А быть закрытым во время полового акта я не умею
– лучше уж вообще избегать сближения.
Однако доверие, которое вызвал Ваня, не ушло и после того, как я
отдышался и заново начал себя контролировать. Он был человеком
благодарным. Пережив со мной неожиданное удовольствие, Ваня, хотя и
96
не был в меня влюблен, все же испытывал благодарность за подаренную
свободу. При чем это не имело никакого отношения к моей
проблематичной благодарности за оказанную сторонними людьми помощь,
в сущности своей абсолютно неискреннюю. Большинство людей устроено
очень странно – искренность из них плоскогубцами не вырвешь, но вот
лицемерное чувство долга они испытывают с поводом и без повода.