o fad3c0960b610c79
Шрифт:
– Самую строгую в данных условиях, - отчеканил следователь. – Помещение в
изолятор временного содержания! А как вы думали? Опасный преступник, убийца
будет свободно по городу ходить? Студентам преподавать?..
– У студентов каникулы сейчас…
– Все равно! А вдруг ему вздумается еще кого-нибудь на тот свет отправить?
35
– Мне кажется все-таки, что вы спешите, Николай Владимирович, - попробовал не
согласиться Лобов. – Неловко потом будет перед человеком,
придется…
– Перед человеком? – чуть не закричал Суровин. – Да какой это человек,
позвольте спросить?!
– Такой же, как мы с вами, Николай Владимирович, гражданин своей страны, -
Лобов старался быть спокоен, хотя возражения так и лезли из него наружу. – Он
тоже под защитой Конституции, - сказал напоследок первое, что пришло в голову, и замолчал, бессильно опустив руки.
– Понимаете, Всеволод Никитич, - голос Суровина стал мягче. – К сожалению, наша работа плоха тем, что совершенно исключает человеческий фактор.
Совершенно! У всех у нас холодная голова, вы помните девиз. Для нас гораздо
важнее улики. А они в данном случае неопровержимы, я считаю. Так что давайте
станем выполнять каждый свою работу, еще раз прошу вас. И не дуйтесь на меня, ладно? – он подошел к Лобову и приобнял его, заглядывая в глаза.
– Все в порядке, Николай Владимирович, - слабо улыбнулся Лобов. – Вы правы, конечно, улики есть улики. А что с телефонным номером, помните, я просил вас
вчера узнать?
– Ах да, конечно, - спохватился Суровин. – Чуть не забыл. Записан у меня, - он
подошел к столу и протянул Лобову листок. – Только зря вы это, Всеволод
Никитич, улики-то против Кучина налицо…
– Я все-таки попробую, если вы не возражаете, провести дополнительное
расследование, пока вы будете допрашивать Кучина.
– Конечно, не возражаю. В экспертизах пока надобности нет, а заняты мы одним
делом, вот и занимайтесь, чем считаете нужным, пока дело не закроем. Думаю, два-три денечка у вас есть.
«Да, не больше, - подумал Лобов. – И за это время надо успеть доказать, что
Кучин не виноват. А значит – найти настоящего убийцу!»
– Спасибо, Николай Владимирович, - Лобов вышел от Суровина и взглянул на
листок. На нем был записан номер мобильного телефона некоего Константина
Сергеевича Онипко. И адрес в придачу.
Перекусив в буфете прокуратуры, Лобов набрал номер. Долго не отвечали, а слух
настойчиво атаковала агрессивная мелодия последнего шлягера группы
«Рамштайн». Наконец, щелкнуло соединение, и Лобов услышал осторожный,
будто напуганный голос:
36
– Да, слушаю. Кого вы хотели?
– По всей видимости, вас, молодой человек, если вы Константин Онипко.
–
– Вот и прекрасно. Значит, вы мне и нужны.
– А кто вы, простите?
– Я из милиции, меня зовут Всеволод Никитич Лобов. Скажите, Константин, мы
не могли бы с вами встретиться?
– Для чего? – собеседник был явно взволнован.
– Вы, наверное, знаете, что вчера убили профессора Рябича. Ведь вы учитесь на
историческом факультете?
– Да, на историческом, но я ничего не знаю о гибели профессора, - тон собеседника
стал уже вовсе паническим.
– Успокойтесь, я и не думаю, что вы знаете что-то о его смерти. Просто мне бы
хотелось поговорить кое с кем из его студентов, составить более объемный портрет
профессора. С его коллегами по кафедре мы уже поговорили, было бы интересно
услышать и мнение студентов. Считайте, что очень меня обяжете, если
согласитесь на встречу. Или у вас сегодня занятия?
– У нас сейчас каникулы.
– Так, значит, вы дома?
– Да. Но вообще-то у меня много дел… Не знаю, как и быть-то… Я должен именно
сегодня закончить одну работу, очень срочную и отправить ее по электронной
почте… Может быть, завтра встретимся?
«Как бы тебя прижать-то?
– соображал Лобов. – Соображай же, моя соображалка!
Скорее!»
Он кашлянул и пошел ва-банк:
– Вы знаете, Константин, мои дела в общем-то тоже не терпят. Ценя ваше время, мог бы подъехать к вам домой. Отвлеку вас всего минут на пятнадцать.
– Вы знаете мой адрес? – в голосе Онипко сквозил откроенный ужас.
– Простите, работа у нас такая… Так как насчет встречи?
В трубке помолчали, потом Онипко выдохнул:
– Хорошо. Жду вас через час. Но только на пятнадцать минут.
– Спасибо, ни минутой больше, - и Лобов отсоединился.
Он посмотрел на часы – девять сорок.
«Теперь только бы успеть!»
37
Он быстро вышел во двор управления и сел за руль своей старенькой «мазды».
Хорошо, что ехать до дома Онипко было недолго. Лобов давил на «газ» и
молился, чтобы на Садовом кольце не было пробок. К счастью, в нужном ему
направлении заторов не оказалось, и скоро он остановил машину во дворе
обыкновенного панельного семнадцатиэтажного дома. Взглянул на часы. Девять
пятьдесят две. Вышел из салона и направился к ближайшему подъезду. Не тот.
Просчитал и предположил, что скорее всего, следующий. Так и есть. Должно быть, девятый этаж. Он вошел в подъезд и подошел к лифтовым кабинам. Их было две.
Грузовой лифт спускался вниз, а пассажирский отдыхал наверху, на семнадцатом.