О носах и замка?х
Шрифт:
— Мы говорили, что у нас с тобой не должно быть никаких секретов. Ты помнишь об этом? — строго спросила Лиззи. Девушка очень волновалась за брата, поскольку знала, что Бэнкс снова во что-то его втянул.
Начать с того, что вернулся домой Хмырр уже затемно. Смена на вокзале должна была закончиться три часа назад, и в пабе брат не был — он ее всегда предупреждал, когда собирался идти в «Колокол и Шар». При этом он куда-то дел свою форму и, когда, наконец, удосужился явиться, вид его был крайне неподобающим и вызывал целую гору вопросов. Он так и не
Лиззи наполнил страх. Ей вдруг показалось, что ее брат отдалился, что его крадут у нее. Она почувствовала себя маленькой, одинокой и беззащитной. Прямо как в тот день, когда их мать умерла, а она осталась наедине со злобным отчимом, который и сжил маму со свету. Но тогда появился Хмырр и спас ее, забрал с собой, а теперь и он собирался исчезнуть.
Брат будто прочитал ее мысли и бросил взгляд на Лиззи через зеркало.
— Ну, не расстраивайся, Лиззи, — пробасил он. — Это просто очередное полицейское дело.
— Правда? — вскинулась девушка. — Когда это ты выходил из дома без формы? Когда хранил от меня секреты? До добра это не доведет. Во что ты влез?
— Обычное полицейское дело, — повторил Хмырр.
— А вот и необычное. Ты, как вернулся, все витаешь в облаках!
— Нет уж, хватит с меня этих облаков. Я ими сыт по горло.
— Тебя что, пыльным мешком прихлопнуло?
— Нет, мешков там не было, — Хмырр добродушно (в ее понимании, глупо) улыбнулся. — Только гнилые доски и какая-то мерзкая слизь. Но в нее влез Бэнкс, а я не влазил, вот честное слово! Я помню, что ты запрещала мне влазить во всякую слизь.
— Хмырр, — твердо проговорила Лиззи. — Мне не до твоих шуточек. — Она устала глядеть на бессмысленные потуги брата в борьбе с галстуком, подошла и помогла ему. — Мне кажется, что дело не только в каком-то там расследовании. Ты… ты собираешься меня бросить? Хочешь убежать?
В глазах девушки появились слезы, голос надломился. Хмырр испугался не на шутку.
— Нет, Лиззи, не говори так.
— Тогда что? Куда ты сейчас идешь?
— Я не могу сказать. Бэнкс не позволил…
Она замерла с на две трети завязанным галстуком в руках. Хмырр, который был вынужден стоять в крайне неудобной позе, склонившись к ней, почувствовал, что спина начала ныть.
— Еще бы, он тебе не позволил! Куда ты идешь?
— Ну, в кабаре и…
И хоть одновременно потерять и обрести дар речи решительно невозможно, но именно это и случилось с Лиззи Хоппер.
— Что?! В кабаре?! — ошарашенно воскликнула она. — Ты что, совсем спятил?! Какое еще кабаре?!
— «Три Чулка», — беззаботно пояснил Хмырр. — Это на улице Граббс. Недалеко от моста Сирот.
— Я знаю, где это! Зачем ты туда идешь?
— Ну, расследование,
— Не лги мне, Хмырр Харрингтон Хоппер!
— Я не лгу. — Брат, огромный, едва недостающий макушкой до потолка, вынужденный согнуться в три погибели, чтобы уместиться в гардеробном зеркале, совсем поник от напора хрупкой и маленькой Лиззи. — Понимаешь, мы обыскали квартирку этого гадкого сыщика Граймля и обнаружили у него открытки, ну, ты знаешь, с певичкой Фифи Фуантен — он не пропускал ни одного ее кабаре-вечера в «Трех Чулках». И как раз сегодня она выступает снова. Граймль — большой ее поклонник, он ни за что не пропустит ее выступления, и там-то мы его и сцапаем. К тому же, вряд ли он возьмет с собой свою мерзкую таксу, без нее он не сможет огрызаться…
— А зачем весь этот маскарад? — подозрительно спросила Лиззи.
— Ну, чтобы слиться с толпой. Мы действуем…
— Еще раз ты произнесешь вслух это слово, я не знаю, что сделаю! Это переходит все рамки! Костюм, парфюм! Ты даже какое-то имя себе нелепое выдумал!
— Кенгуриан — вовсе не нелепое имя, — понуро ответил брат.
— Оно даже не настоящее!
— Вы все сговорились против меня! — воскликнул Хоппер, вырвался из сестриных рук и, развязав уже почти готовый узел, принялся переделывать его, решив, судя по всему, что справится лучше.
— Я тебе не верю, Хмырр. Я всегда знаю, когда ты мне врешь или чего-то не договариваешь. Что стряслось? Ты ведь себя никогда так не вел. Что произошло? Ты… — Лиззи затаила дыхание и от ужаса собственной загадки даже замерла и ахнула, поднеся руки ко рту. — Ты… кого-то встретил? Все дело в какой-то дамочке?
Хмырр глянул на нее тяжелым взглядом, но не выдержал и отвел глаза.
— Ну, не совсем в ней, — начал бубнить он себе под нос, — но, может, отчасти и в ней и…
— Говори внятно! Ты помнишь, что мы говорили про бурчание?!
— Я повстречал одну… ну… девушку. Она… она просто замечательная, Лиззи! Ты просто не понимаешь! — Он горячо повернулся к сестре, подошел к ней и взял ее руки в свои. — Ты не поверишь, кажется, я… того… ну… эээ… ну, когда живот болит…
— Отравился пирожками у «Патти Пи»? Говорила я тебе, чтобы ты их не ел?!
— Нет же, я влюбился, понимаешь?
Лиззи вздрогнула и почувствовала, что теряет сознание. Она мягко опустилась на край кровати.
— Что еще за новость? — пораженно прошептала она. — Кто она?
— Лиззи, я…
— Отвечай мне! Кто она?
Хоппер был напуган. Он опасался, что Лиззи, как строгая мамочка, пойдет к каналу, отыщет там рыжеволосую Гилли Уортон и запретит ей даже близко подходить к нему.
— Ну?
— Ее зовут Гилли, она дочь лодочника с Брилли-Моу, и она меня ненавидит. Это она сделала. — Он ткнул пальцем в синяк и поморщился. — Ты зря переживаешь, Лиззи, у меня нет никаких шансов.
Лиззи поджала губы, они задрожали — это был верный признак того, что она вот-вот разрыдается. Кажется, она не услышала, что у ее брата нет никаких шансов.