О носах и замка?х
Шрифт:
Полли заплакала. Тетушка подошла к ней и обняла ее.
— Ну же, девочка моя, не плачь, — проговорила тетушка Евфалия и погладила ее по голове. — Прости, что стала проверять. Не нужно было бояться рассказывать…
— Да, тетушка…
Слезы Полли мгновенно высохли. Кажется, тетушка поверила. Нет, она говорила правду о своих чувствах и эмоциях, но ее путешествие с кучей пересадок было столь запутанным вовсе не по озвученным причинам. Она купила билет на поезд, а сама воспользовалась дирижаблем, чтобы запутать Ридли и его людей, если он вздумает следить за ней. Она не могла позволить ему догадаться, что ее путь лежит в Габен.
Что ж, тетушка
Полли переживала все это раз за разом. Неприятный день в этом негостеприимном городе… Она не могла заснуть, потому что боялась упасть со шкафа, а еще потому что боялась снов, в которых будет Ридли. К тому же, все тело болело. Будто кто-то тянул ее за кожу, вдавливал в нее железные автоматонские пальцы…
Где-то в доме часы пробили полночь.
Лежать больше было невыносимо. Полли откинула одеяло, свесила ноги со шкафа и аккуратно спустилась по лесенке на пол. Внизу она подхватила халат, который приготовила для нее тетушка, и набросила его на плечи. Как и сама тетушка, он был старомодным — очень длинным, да и пах странно — вероятно, тетушка хранила его рядом с запасами химрастопки. В этом халате Полли Трикк напоминала унылое домашнее привидение.
Полли зажгла свечную лампу и покинула флигель.
В кухне, разумеется, никого не было. Как и в гостиной. Камин не горел. Лампа в ее руке давала очень мало света, и чернеющие кругом предметы мебели походили на какой-то сказочный лес, вырисованный углями. Тикали напольные часы. Все еще пахло горелым от сломанного бедняжки-варителя.
Полли не собиралась просто бродить по дому, как какой-то лунатик, а решила кое-что выяснить. Она знала, что в доме, помимо доктора, мальчика и пчелы Клары, есть еще кое-кто. Доктор и его племянник обсуждали это еще днем. Пациент. Таинственный пациент в докторском кабинете. Он причастен к тем странным делам, которые ведут жильцы этого дома.
Полли осознавала, что болеет любопытством, как прочие люди болеют ангиной, лихорадкой или кратковременной потерей памяти. Однажды это самое любопытство уже привело ее к тому, что она была вынуждена сбежать из дома. Но при этом мисс Трикк из Льотомна просто не могла себя сдерживать, когда речь заходила о таинственном и непонятном. И вот она уже поднимается по лестнице на второй этаж, держа перед собой свечную лампу, а подол халата тянется за ней по ступеням. Страшно представить, что случится, если она натолкнется на доктора Доу после всего того, что он говорил, после того, как он себя вел. Он ей запретил просто проходить через дом — как же он отреагирует, если узнает, что она бродит ночью, где ей захочется. Кроме того, был большой шанс, что кабинет заперт на ключ.
Что ж, каково же было удивление Полли, когда она повернула ручку, толкнула дверь, и та со скрипом отворилась.
На миг Полли испуганно замерла, после чего осторожно заглянула в кабинет.
— Прошу прощения… — прошептала она, ожидая увидеть больничную кровать с лежащей на ней фигурой неведомого пациента. — Я вовсе не хотела…
В кабинете никого не было. Никакого пациента. Вообще ни души.
Полли поспешно зашла внутрь, закрыла за собой дверь и высоко подняла над головой лампу. Здесь
Сейчас докторский кабинет отнюдь не выглядел местом, в котором кому-либо может стать лучше. Скорее он напоминал логово человека, которому доставляет удовольствие ставить различные кровавые эксперименты над попавшими в его власть людьми.
— О ком же вы говорили?.. — прошептала Полли, блуждая вдоль стен и оглядывая жуткие плакаты со скелетами и окровавленными телами на них, будто нарочно развешанные с целью испугать или вызвать приступ тошноты. — Может, он… вылечился?
Что-то подсказывало Полли, что нет.
На мгновение она замерла перед темной картиной в человеческий рост, на которой было изображено нечто странное и пугающее. Какое-то гротескное существо. Очертания его походили на человеческое тело, но соткано оно было словно из паутины: нити рук, пучки кистей, хребет, большое сплетение на месте головы. Десятки, сотни тоненьких волосяных отростков составляли нечто, напоминающее человекоподобное дерево. Полли не поняла, на что глядит. Она подняла лампу повыше и вдруг с ужасом увидела свое отражение, мелькнувшее в стекле поверх этой… картины. И тут она осознала, что это вовсе не картина. Это была тонкая, с книгу толщиной, застекленная витрина, а сухое человекоподобное дерево под стеклом вовсе не было нарисовано — оно висело там, закрепленное на тоненьких крючках. Наверху стояла надпись: «Нервная система человека».
— Кошмар… — Полли всю передернуло. Она не представляла, как можно было извлечь подобное из человеческого тела. Более того, до сего момента она и представить не могла, что подобное находится внутри людей. То есть, вероятно, внутри нее тоже. Нет, внутри нее точно такой мерзости нет. Только не в ней — у нее внутри все хорошее и правильное, и изящное, как и у всех женщин.
Полли насилу заставила себя отвернуться.
Решив, что увидела достаточно, и что никакого пациента здесь нет и в помине, она уже собралась было покинуть кабинет, как вдруг почувствовала странный запах. Словно кошка забралась в ящик гардероба и там сдохла, перед смертью напившись керосина. Потянув носом воздух, Полли пошла на запах. У стены по левую сторону от входа, где не было никаких отвратительных медицинских плакатов — лишь квадратная металлическая крышка на запоре, запах был сильнее. «Холодильный шкаф», — догадалась девушка.
Полли потянула на себя рычаг и открыла дверцу. Запах стал настолько невыносимым, что ей пришлось зажать нос и рот рукой. На выдвижной полке кто-то лежал. Девушка задержала дыхание, взялась за ручку и вытянула полку из шкафа. То, что лежало на ней в облаке холодного пара, было явно не тем, что она ожидала увидеть.
Она даже не поверила своим глазам… Гремлин!
В Льотомне гремлинов было пруд пруди. Они являлись настоящей напастью, и служба по отлову временами не справлялась. Они жили даже у нее дома, мелкие поганцы. Приходилось постоянно смазывать дверные ручки, пороги, оконные подоконники и каминные решетки антигремлинской отравой «Мотт», а стоило лишь раз забыть обновить отраву, как вернувшись домой, можно было обнаружить, что там прошел смерч. Смерч с зубами и обильным слюноотделением. После пиршества гремлинов все было залито серой, дурнопахнущей слизью.