Обитаемая. Восхождение в рай
Шрифт:
20-19-18...
Витя и Сан Саныч скользнули вдоль стен и вцепились в корму. Урман с сержантом с боку...
14-13-12...
Трясущийся Петрович вжался в стенку. Заднее ограждение вцепилось в платформу и потянуло...
10-9...
Платформа замедлилась. Неохотно клюнула носом... Упирающийся полковник ощутил, как к горлу подступил металлический привкус. Легкие вспыхнули.
8-7-...
– Дави-им!
– Хрипло взвыл сержант. Ноги скребут по полу, чертя длинные черные полосы.
– Навали-ись!
6-5...
Платформа качнулась
4-3...
– Дава-ай!!!
2...
– Нуууу!!!
1...
Бомба пискнула. На мониторе застыла единица. Саныч тыльной стороной огромной лапы стер крупный пот. Дружное "фууу" и сдавленное сопение смешались с завыванием вентиляции.
Витя выдохнул и обернулся на Пертовича. Кругленький кладовщик сполз по стенке и тихо подвывает. Подбородок трясется. Красные от натуги ладони вцепились во взмокшую сотрясающуюся спецовку. Скулит, - мы... Мы все...
– за несколько долгих секунд перед внутренним взором молнией пронеслась несуразная жизнь.
– Петрович?.. Петрович!
– Маленькие круглые глазки дернулись и затравленно уставились на широкоплечее начальство.
– Давай, навались.
Невысокий офицер оторвался от платформы и протянул руку. Никто не смеется. У многих круглые от стресса глаза. Не найдя в еще перекошенных лицах осуждения кладовщик уцепился за протянутую пятерню и офицер дернул. На подгибающихся ногах толстячек поплелся к скользящей платформе.
– Ну и шутки у вас.
– Хрюкнуло сбоку. Сержант кивнул.
– Все ребятки. Осторожно на склад.
– Посмотрел на начальника, - полковник, у нас восемнадцать часов.
– До чего?
– Или до того как найдем остальных крикунов или...
– Сержант серьезно взглянул на командира. Продолжения не требовалось.
– Бабах?
IV
Ридгер на ходу выслушал новость о бомбе и нервным пружинистым шагом влетел в карантин. Прозрачные экраны сотрясло:
– Ли!
– Андроид, колонисты, провалы с бомбой... Сын за стеклом... Исполнительный директор давно не чувствовал такого напряжения, азарта, жажды борьбы. Все его естество как в молодости жаждало бурной деятельности.
– Ли-и!
Китаец вывалился из коридора сбоку. Швырнул планшет на низенький стол. Подошел. Сурово уставился снизу вверх - брови над узкими глазами почти срослись.
– Как успехи?
– Ридгер покосился на сына. Владик всеми силами старался скрыть мелкий озноб.
– Что с ним?
– Похоже, начало реакции.
– На что?
Микробиолог раздраженно рыкнул:
– Идемте.
– Развернулся и торопливым шагом исчез в той же двери. Ридгер двинулся следом. Ухоженные руки сцепились сзади. Голова сурово наклонилась вперед, как будто директор решил что-то таранить. Китаец маленьким танком проскочил еще пару дверей и подошел к широкому бронированному стеклу.
– Смотрите... Фиршвиц! Готовь еще одну!
Черный скафандр у стального столика развернулся. В гудении приборов шлем быстро окинул китайца. Из-за толстого стекла поинтересовался:
– Готов?
Ли пробежал пальцами
– Давай!
И тут директор заметил на столе неприметную белую пластиковую коробочку с ползающей внутри тенью. Фиршвиц откинул дырявую крышку, выловил белую мышь. Уверенными движениями сбрил шерстку с головы между ушами и с брюшка. Черные перчатки подхватили провода и те извивающимися змейками впились в вертлявого зверька белыми микроприсосками.
– Закрепил.
Ли покосился на монитор: учащенный пульс, давление. Тонкие зонды начали выводить биохимию. Рядом окошечко с электрической активностью мозга.
– Сигнал подтверждаю.
– И для директора, - помните, полковник предложил сконтактировать животных из вольеров с нами.
– И?
– Исследования как раз добрались до этой фазы. Это - мышь из первого вольера. Смотрите.
– Кивнул карантинщику.
– Давай!
Черные перчатки подхватили одноразовый тюбик-шприц, и по розовому носику растеклась капля молочного цвета. Белый комок недовольно чихнул, дернулся. Фиршвиц опустил зверька на стол и извивающиеся провода поползли.
– И что?
– Смотрите, смотрите.
– Ли ткнул в мышь, а сам склонился к монитору.
Зверек нервно сбил остатки капли. Попискивая, обнюхал белый пластик коробки и пополз по столу к стеклу. Директор присел. Мутно-зеленый взгляд устремился на надвигающиеся по полированной стали усы. Сквозь стекло донесся приглушенный шорох когтей и цветных проводов.
– И что я должен увидеть?
Ли что-то заметил на мониторе, буркнул под нос:
– Вот сейчас...
Мышь остановилась. Нервно обнюхала стекло, пискнула. Шерстка на спине затряслась. Красная бусинка носа дернулась...
– Что - "сейчас"?
– Смотрите.
Дыхание зверька ускорилось, мышь завалилась на бок. Директор прошептал:
– Что с ней?
Лабораторию за стеклом окутал тонкий писк. Лапки засучили по стали. Мышь изогнулась. Тонкий хвост из розового стал бурым.
– Что происходит?
– Директор сморщился от пронзительного дикого вопля.
– Что с ней?
– Реакция на суспензию из наших типичных бактерий.
– Ли что-то быстро помечал на мониторе.
– Простые лактобацилусы, немного кокков... Это пятнадцатая.
– Тонкий писк вяло утих. Мышь вздрогнула и напряженно замерла.
– Выжила пока только одна... Фиршвиц! Эту на гистологию!
Директор поднялся. Навис над колдующим над монитором китайцем. Прозрачная лаборатория требовательно расчленяя слова сотряслась:
– Что... с ней... произошло?
– Вскрытие первых шести показало ускоренную демиелинизацию пирамидальных нейронов.
– Кругленький китаец что-то быстро помечал на мониторах.
Ридгер засопел:
– Объясни.
– Нейроны общаются электрическими сигналами.
– Ли стрельнул взглядом на карантинщика. Тот годами отточенными движениями упаковал мышь.
– Сигналы в нервных клетках идут по отросткам - аксонам и дендритам - это как провода в изоляции. Что будет если изоляцию смыть?