Оборотень на щите
Шрифт:
Дверь распахнулась, через порог перешагнул Ингульф. Ульф пошел к нему. По пути поставил кубок на изножье кровати, где по-прежнему валялась Сигвейн. Подхватил одежду…
— Я пришел за тобой. Холегсдоутир кое-что натворила, — громко объявил Ингульф.
И ступни Ульфа мгновенно обросли когтями. Он порвал одну из штанин, натягивая портки.
Сигвейн тем временем свела бедра и дернула на себя фиолетовый шелк. Быстро спросила, взглянув на Ингульфа:
— Что случилось?
— Дела жены касаются только мужа, — отрезал Ингульф.
Затем отступил, растворившись в полумраке коридора.
Но напоследок от него резко пахнуло тревогой — и Ульф чуть не оборвал завязки штанов, затягивая их. С сапогами мучиться уже не стал. Вылетел из опочивальни босой, голый до пояса, прихватив лишь меч…
Сигвейн скороговоркой бросила ему вслед:
— Ты ведь не расскажешь Свейтлан о том, что здесь было? Ей и так нелегко.
Ульф, уже бежавший по коридору, ей не ответил. Выскочил из конунгова дома — и глухо спросил у Ингульфа, поджидавшего снаружи:
— Что со Свейтой?
От Ингульфа почему-то потянуло смущением.
— Холегсдоутир жива и здорова. Она сама тебе все расскажет, — пробормотал молодой оборотень, разворачиваясь.
И побежал вглубь крепости. А Ульф, кинувшись за ним, на бегу нахмурился. Чтобы хитрец Ингульф так пах, должно было случиться что-то…
Что-то неловкое для всех.
Может, Свейта уже договорилась с одним из волков, мелькнуло у Ульфа. И даже довела дело до конца, как он с Сигвейн? Не дожидаясь, пока муж обернется волком навсегда?
Изнутри штормовой волной вдруг хлестнула ревность, которую Ульф душил в себе эти два дня. Лицо сразу обросло шерстью. Спина ссутулилась…
И Ульф, внезапно испугавшись самого себя, поспешно разжал кулак. Меч, прихваченный из опочивальни, упал. Ульф пошел по-волчьи, приминая траву без шороха. Без звука.
Он ожидал, что Ингульф поведет его к женскому дому, но тот почему-то свернул к кладовой. Перед ней стояли трое волков, отобранных им для Свейты — и это была очередная странность.
В довершение ко всему, дверь кладовой оказалась распахнута. С нее исчезли свинцовые печати. А громадный замок, оттопырив дужку, висел теперь на ушке отодвинутого засова.
Ингульф в ответ на взгляд Ульфа легко пожал плечами.
Значит, это он, подумал Ульф. Ингульф всегда был ушлым, он смог бы открыть гвоздем замок…
Но зачем Свейта без спросу забралась в кладовую? Что она натворила, с кем из волков связалась?
— Холегсдоутир ждет тебя внутри, — уронил Ингульф.
— Почему она там? — придушенно спросил Ульф.
Оборотень отозвался:
— Твоя жена расскажет об этом сама. Мы
Потом Ингульф отступил к трем волкам, что сторожили кладовую. От всех четырех дружно пахнуло тревогой…
Ульф молча метнулся в кладовую.
Шесть ступеней вели вниз. Ульф перемахнул через них, не глядя. Внутри кладовая делилась на три узкие длинные клети. Дверь посередине была распахнута. Он нырнул внутрь с разбега — и застыл у порога, боясь подойти слишком близко, боясь не сдержаться…
Свейта стояла по правую руку, рядом с кожаными мешками, приваленными к стене.
— Идти туда, — строго, почти сурово велела она. — Смотреть в угол.
Следом Свейта вскинула руку, указав на дальний угол, где ряд мешков заканчивался. А Ульф, задыхаясь от ревности и злобы, уронил:
— Это ты подбила волков открыть кладовую? Что еще ты сегодня натворила, Свейта?
Уши докладывали ему, что в углу нет ничего живого. Нос чуял вонь грубо выделанных мешков и слабый запах шерсти. Медвежьей и овечьей.
— Смотреть в угол, — Свейта сдвинула рыжие брови, веснушки на ее побледневшем носу потускнели. — Идти. Я боюсь. Потом я рассказать тебе все.
Ульф помедлил. От Свейты и впрямь тянуло страхом. Зато не пахло чужим потом…
— После говорить. Смотреть там. Важно, — подстегнула его Свейта.
Он отвел от нее взгляд, ссутулившись еще больше. И пошел в угол, слыша за спиной шаги жены. По пути заметил, что веревки с печатями на мешках зачем-то подрезаны. Потом Ульф разглядел в углу сверток, накрытый медвежьей шкурой…
Сзади вдруг зазвенело. Переливчато, звонко.
И обернувшийся Ульф увидел, как Свейта опрокидывает на пол уже второй кожаный мешок. Монеты рассыпались по каменным плитам с радостным звоном.
Дверь клети тут же захлопнулась, кольнув ему ноздри запахом Ингульфа. С той стороны грохотнул засов.
А Свейта быстро пнула третий по счету мешок. Высокий, набитый доверху, с подрезанными завязками. Затем она подхватила опустевшие кожаные кули. Метнулась к стене напротив, схватилась за очередной куль…
По полу опять раскатились монеты. Под светом альвова огня насмешливо блеснул металл.
— Серебро, — хрипло сказал Ульф, не сдвинувшись с места. — Зачем это, Свейта?
— Ты не выходить, — убежденно ответила она. — Я сторожить тебя. Запереть со мной, пока не приплыть Хальстейн.
— Зачем? — рыкающе повторил Ульф.
Путь к двери закрывали монеты. Что хуже всего, вокруг Свейты тоже блестело серебро.
— Ты узнать, — пообещала Свейта. — И альвы скоро узнать. Они снять чары.