Оборотень на щите
Шрифт:
Потом Света вскинула руку.
На ладони лежал клык, обмотанный медной проволокой. Остро поблескивал желтовато-сливочный кончик, с другой стороны багровело пятнышко запекшейся крови — здесь клык когда-то соединялся с плотью…
Она снова стиснула клык в кулаке. Медная проволока впилась в ладонь, и недавно зажившие шрамы заныли.
Все не так, неожиданно подумала Света.
Ульф уходит по своей звериной тропе слишком быстро. Прежде он говорил, что на это нужно от двух до трех месяцев.
Но одиннадцать
Когда мы отправились гасить огни в крепости, Ульф еще держался, лихорадочно подумала Света. Входил после заката в дома Хролига и Скаллагрима, пугал их обитателей, ощущал запах их ненависти — но стоял на двух ногах. А на четвертую ночь после возвращения в Нордмарк Ульф вдруг обернулся до конца. И сделал это не в бою, когда все вокруг пахнет чужой злобой. Обернулся рядом с альвийкой, которую он…
Света резко тряхнула головой, отгоняя воспоминания.
А перед этим Ульф начал оборачиваться на поединке с альвами, пролетело у нее в уме. И ему предложили прядь альвийских волос.
Еще раньше Ульф содрал с альва пояс — которого тот успел коснуться, вызвав странную желтоватую вспышку. Сначала был пояс, потом прядь…
Света вскочила. Полотенце, накинутое на голову, упало — но она, не заметив этого, вылетела из опочивальни. Пробежалась по темному коридору, на ощупь отыскала дверь опочивальни, в которой Ульф устроил тайник. И застыла, взявшись за дверную ручку.
Я уже разглядывала этот пояс, подумала она. Так и эдак, со всех сторон. Толку от этого не было. Значит, нужно смотреть не на пояс, а на его хозяев. Исходить из того, что их план уже удался. Ульф две ночи назад обернулся полностью, теперь его удерживает лишь альвийская прядь…
Может, это звенья одной цепи?
Света кинулась назад, в свою опочивальню. Влетела внутрь, равнодушно скользнула взглядом по вышитой кайме покрывала, которую хотела отпороть, чтобы украсить платье — и начала быстро одеваться.
К приходу Свейты все было готово.
Не было только ее самой.
Она придет, угрюмо подумал Ульф. Затем покосился на Сигвейн, сидевшую слева.
За альвийкой устроились отец с дядей. Родичи на него не смотрели — зато Сигвейн сразу повернула голову. Улыбнулась, встретившись с ним взглядом.
Ульф тут же отвернулся от Сигвейн. И принюхался к сладкому запаху альвийки, сидевшей справа.
Девица его хотела. То ли ей нравились клыки, поблескивавшие из-под губ, то ли будоражила мысль, что он в любое мгновенье может обернуться зверем…
Еще дальше, за альвийской девицей, которая пахла желанием, разместился Хеггульф, один из ярлов Ульфхольма. За ним, на краю стола, сидел Сигульф. Брат тихо беседовал с еще одной альвийкой — подсевшей к нему, как только Сигульф оголодало взглянул
Тебе не придется ее уламывать, невесело подумал Ульф. Похоже, альвийки рвались помочь любому из оборотней…
Ульф нахмурился и окинул взглядом зал.
Альвы, явившиеся после волков, расселись между ними группками. Девы, которых среди пришедших альвов было большинство, смотрели застенчиво и откровенно, невинно и страстно, пугливо и радостно — на все лады и вкусы.
Засиделись девки в своем Льесальвхейме, мелькнуло у Ульфа. Все как из темницы вырвались. Скучают? Может, альвийским мужикам приелась их безупречная красота? Все настолько хороши, что глазу зацепиться не за что.
Но в следующий миг Ульф увидел вошедшую Свейту — и забыл про альвийек.
Она была слишком далеко, чтобы Ульф мог учуять ее запах. Но то, как изменилось лицо Свейты, он заметил. Даже рука, которую она вскинула, чтобы снять незастегнутый плащ, замерла у плеча.
…Его словно в тиски зажали, подумала Света со злостью, глядя на Ульфа от дверей.
А вдруг он не сам посадил возле себя этих альвиек? Может, это было их желание, их воля? И Ульф уже не хозяин самому себе?
Света резко вздохнула. Затем пошла вперед, решив на ходу — нельзя выдавать свои подозрения. Надо вести себя, как обиженная, ревнивая жена. Во всем, до мелочей, чтобы альвийки не насторожились.
Стол в конце зала был все ближе. Света узнала одну из красавиц, сидевших рядом с Ульфом — Сигвейн, с ее темно-медными волосами. Вторая походила на светловолосую альвийку, с которой Ульф развлекался позапрошлой ночью.
…Пора, решил Ульф. Свейта почти дошла до стола, за которым сидели выбранные им оборотни. Те, кто ее достоин, кому он велел сесть в середине зала и не пускать за свой стол альвиек.
Ульф резко откинулся на спинку высокого стула. Крикнул на весь зал:
— Холегсдоутир. Ты все-таки пришла. Правда, сейчас я занят. Сядь там, где найдешь место.
От этих слов рот ему свело болезненной судорогой. Но вместо того, чтобы скривиться, Ульф оскалился в улыбке. И одним махом затащил к себе на колени альвийку, сидевшую справа. Тут же сгреб длинные пряди, светло-русые, на свету горевшие соломенными бликами…
То ли он замешкался, то ли девица угадала, что сейчас будет — но дергать за светлые волосы не пришлось. Альвийка сама прижалась щекой к его плечу.
И Ульф, глядя на Свейту уже исподлобья, пригнулся к белой шее. Прошелся по ней губами — до изгиба плеча, сдвигая край выреза и обнажая еще больше кожи. Сладкий запах альвийки стал гуще…
Свейта снова остановилась. Посмотрела с таким ужасом, словно он резал кого-то у нее на глазах.
Ульф, уже почти ничего не чувствуя, прихватил губами складку альвийской кожи. Подумал тоскливо — дело сделано. Даже если Свейта убежит из зала, увиденное она не забудет.