Оборотень на щите
Шрифт:
— Скажи, как это быть, — выпалила она.
Хальстейн перекатил голову по плащу и глянул туда, где стояли оборотни. Следом тяжело прохрипел:
— Я не виню… это было колдовство. Наш конунг обернулся волком, как только вошел в застенок. Сигтрюга он прикончил сразу, я даже глазом моргнуть не успел… потом набросился на меня. Но его отец тоже кинулся… они грызлись, и конунг сбежал. Наверно, осознал, что натворил… а может, не захотел оставаться с людьми…
Света натужно вздохнула. Сжала кулаки так, что суставы пальцев заныли.
Ульф не мог, снова подумала она с тоской.
И
— Нам надо решить, что делать, — хмуро бросил один из ярлов.
Света по голосу узнала в говорившем Скаллагрима.
— Эрхейму нужен новый конунг, — продолжал Скаллагрим. — Надо восстановить крепость. Снова, во второй раз. И пора бы решить, как избежать беды, что несут кровавые руны. Я уж не говорю об альвийских бляхах. Их нужно проверить и раздать по драккарам.
Но Ульф собирался назначить своим наследником Сигульфа, пролетело в уме у Светы. Как раз на тот случай, если обернется волком. Его дядя должен об этом знать…
Берульф молчал, плечом подпирая Свету сзади.
После случившегося люди будут против, вдруг осознала Света. И дядя Ульфа это понимает. Оборотней, возможно, попросят из Нордмарка…
Света хрипло вздохнула. Выдавила:
— Ваш конунг еще жить. Он уйти, но вернуться.
— Наш конунг обернулся волком, — крикнул один из ярлов. — И я видел, кто умчался из крепости вместе со светлыми. Наш новый конунг сбежал с альвами, бросив тех, на кого напал.
Толпа вокруг мгновенно взорвалась злыми голосами. Но пока Света искала, что ответить, Хальстейн приподнял над плащом руку. Дрожащие окровавленные пальцы лаково блеснули в отсветах фонарей, валявшихся на земле.
— Тихо, — тут же провозгласил Скаллагрим, склоняясь над раненым.
Стоявшие в передних рядах людской толпы смолкли, остальные продолжали говорить. Но голос Хальстейна и на этот раз не затерялся в шуме.
— Дротнинг права, — как-то пронзительно просипел он. — Наш конунг еще жив… и мы сами подняли его на щиты. Только блудливые бабы бегают от одного к другому…
— Он убил Сигтрюга, — яростно возразил один из ярлов.
— Сигтрюг был его пленником, — прошепелявил Хальстейн. Затем сделал паузу, которую заполнили тревожные, приглушенные шепотки людей, стоявших вокруг. Продолжил: — Ходили слухи, что Сигтрюг владеет магией. Тогда право конунга — решить судьбу колдуна.
— Свои раны ты ему тоже простишь? — на удивление деловито спросил другой ярл.
— Рана не бесчестье, — проскрипел Хальстейн. — Тут мы с конунгом сами сочтемся… когда встретимся. А за Эрхеймом пусть присмотрит тот, кому конунг доверял. Кто имеет право…
Это Сигульф, подумала Света. И обернулась, чтобы позвать деверя.
— Это его жена, — сипло завершил Хальстейн. — Пока муж жив, жене положено стеречь его дом. Она не оборотень, она человек. И я ей верю. Скажи, дротнинг… ты сможешь приютить раненого? Придется где-то отлежаться после раны. Мне нужна крыша над головой и пара досок под спину…
Света встретилась глазами с Берульфом. Затем медленно, осторожно повернулась обратно к Хальстейну. На плечи ей словно навалилась тяжесть.
Это
— Да, — пробормотала Света, чувствуя, как к страху за Ульфа прибавляется другой. Страх сделать что-то не то, погубить других словом или делом. — Ты лечиться здесь, Хальстейн. В женский дом много кровать, там тебе хорошо. Я тоже жить там. И смотреть за тобой, если надо.
Берульф недовольно хмыкнул.
Не отправлять же Хальстейна в конунгов дом, пролетело в уме у Светы. Там до сих пор лежит тело его брата, заключенное в ледяную глыбу. Воинские казармы для Хальстейна тоже не подойдут. Он сын прежнего конунга, люди это воспримут, как знак неуважения…
— Благодарю, — прохрипел Хальстейн.
Его окровавленная рука снова приподнялась над плащом. Пальцы с дрожью шевельнулись в воздухе.
— Даг, отнесите меня в женский дом. И помните, что я благодарен нашей дротнинг за приют. А теперь выставьте стражу перед… там, где были ворота. И разведите костры. Пусть горят до рассвета, чтобы никто не подкрался в темноте.
Двое ярлов начали вполголоса окликать людей.
— Мы отправим дозор из волков в скалы, — громко заявил Берульф.
— Конечно, — тихо согласился рядом со Светой Хальстейн. — Вы же родичи дротнинг. Кто, как не вы, поможет ей? Люди и волки, мы снова встанем вместе, как в прежние времена… покажи мне опочивальню, дротнинг…
Вокруг закипала суматоха. Но мечи, поблескивая, начали исчезать в ножнах, и Света молча развернулась. Берульф резко подался в сторону, она шагнула в просвет между оборотнями и людской толпой. Пошла в сторону женского дома.
Позади, почти наступая ей на пятки, трое высоких мужчин понесли Хальстейна. И Свету внезапно уколола мысль — меня просто отправили заниматься женскими делами…
Ничего, безрадостно подумала она. Вот устрою раненого, и вернусь. Сама посмотрю, как охраняют пролом — раз уж назначили ответственной за крепость.
Мысль эта проскочила тающей искрой, и Света опять начала думать об Ульфе. О том, что с ним могут сделать альвы. Ужас нахлынул волной…
Справа хмыкнул Ингульф — негромко, точно давая знать, что он рядом. Света неосознанно зашагала еще быстрей. Ступала без оглядки, не присматриваясь к земле под ногами, прикрытой травой и утыканной камнями.
Шагавший сбоку Ингульф то и дело прихватывал ее за локоть, не давая споткнуться в темноте. Но руку убирал быстро. На приставанье это не походило, и Света молчала. Хватка у Ингульфа была крепкая, пальцы одаривали теплом даже сквозь плащ и одежду…
А следом были дела. Света выбрала комнату для Хальстейна — в самом конце женского дома. Принесла туда подушек и покрывал со своей кровати, поскольку во всех опочивальнях лежало только ветхое старье.
Женщины прежнего конунга, уходя из крепости, прихватили все лучшее. То, до чего они не добрались, Ульф приволок в спальню своей жены. И теперь она поделилась с раненым, добавив к чистым покрывалам стопку одежды из Ульфова сундука.