Оборотень на щите
Шрифт:
Света качнула головой. Пробормотала:
— Мне лучше тут. Я пригодиться. И если кому-то нужен мой дар, то мне опять лучше тут. С Сигульф, с ты. Меня защищать от альвы…
Ульф вдруг отвел взгляд. Уронил:
— Альвы собрались уходить, Свейта. Они объявили, что я в них больше не нуждаюсь. Ночью будет арваль по конунгу Олафу, а наутро альвы вернутся в Льесальвхейм. Думаю, никаких альвийских чар не было. Иначе альвы не ушли бы так просто.
Не может быть, растерянно подумала Света. Следом выдавила:
— А
— Не думаю, — негромко ответил Ульф, по-прежнему не глядя на нее. — Хальстейн при мне начал обхаживать Сигвейн. Прежде он ее не видел, судя по запаху. Это ложный след, Свейта.
Ульф немного отступил, словно собирался ускользнуть из опочивальни. И она быстро выпалила:
— Как в кладовой, да?
Губы Ульфа скривились в усмешке. Затем он все-таки взглянул на Свету.
— Не совсем. Твой след был обманным, но вел к тебе. А в истории с альвийками ты взяла след, который никуда не привел. Ты зря их подозревала. Сигвейн и остальные тут не при чем. Дело не в них…
Ульф замолчал. И Света, похолодев, договорила про себя — дело в нем. Он сам захотел ту альвийскую красотку, Орвид.
— Скоро начнется арваль, — бесстрастно произнес Ульф. — Тело Олафа пропало, поэтому мы просто поднимем чаши в его честь. Там будет и Хальстейн с ярлами. Ты, как жена, должна сесть рядом со мной.
Он уже говорил что-то подобное, припомнила Света. В тот день, когда в Нордмарк приплыли оборотни.
— Больше никакой альвийка, — резко бросила она.
Но тут же ей стало не по себе. Словно ступила в грязь, и запачкалась.
— Нет, — согласился Ульф. — Больше я тебя не унижу. Однако…
Ульф помолчал. Добавил отрывисто:
— Ты должна меня забыть. И пойти по жизни с тем, кто сможет защитить тебя от бед. Думаю, будет лучше…
Губы Ульфа растянулись в недобром оскале. Он пригнул голову, с усилием рыкнул:
— Будет лучше, если ты выберешь Ингульфа. Он достаточно умен, чтобы ценить тебя. Мне осталось немного, потому что зверь все время просыпается. Но этим вечером ты еще сядешь со мной. Людям ни к чему знать, что происходит между нами. Я дам тебе время одеться…
Ульф покосился на платье, уложенное на крышке сундука. Закончил, уже разворачиваясь к выходу:
— А потом мы пойдем в зал для пиров.
— Нет, — возразила Света.
В уме у нее пролетело — если чар не было, то почему Ульф выбрал ту альвийку? Может, он предпочитает блондинок? Однако Ауг, покрутив веретено судьбы, подсунула ему рыжую…
К горлу подступила тошнота, Света сглотнула. Упрямо проговорила:
— Я хотеть мыться. Два день сидеть в кладовая. Ты тоже… два день.
— Сходи, — ровным голосом разрешил Ульф. — Волки отведут тебя в баню. Парни, что сторожат за дверью, с этого вечера станут твоей стражей.
Слово "арваль" царапнуло ей слух.
Здесь слишком часто умирают, подумала Света.
Следом, без всякой связи, она припомнила, как Ульф при всех тискал девицу, похожую на Орвид. И еще неизвестно, с какой альвийки стащил его Ингульф перед кладовой. Она так и не решилась об этом спросить. Боялась услышать ответ…
— Идти со мной, — вдруг резко бросила Света.
А потом кинулась к сундуку с одеждой Ульфа. С грохотом откинула крышку, схватила чистую рубаху со штанами и прочим. Тут же метнулась за своей одеждой, уложенной на крышке другого сундука.
— Нет, — тихо сказал Ульф.
И уставился на дверь. Буркнул — с каждым словом голос звучал все ниже, все грубее:
— Нельзя. Ты должна забыть меня и жить дальше. Это не…
— Со мной, — отрезала Света, уже встав рядом.
Затем толкнула его к двери — упершись ладонью меж лопаток, изо всех сил.
Ульф не шевельнулся, однако соизволил повернуть голову. Уронил, глядя на Свету:
— Ты меня не простила. Я это чую.
Я тебя еще долго не прощу, сердито подумала Света. Но прежде, нося гривну, Ульф не изменял. Все началось с появлением в их жизни альвиек. Бывают оправданья и похуже…
— Идти, — потребовала Света, отгоняя от себя нехорошие мысли. О том, что Ульф уже не человек, и поступками его время от времени управляет зверь…
Ульф, не изменившись в лице, толкнул дверь. Света вышла следом, прижимая к себе тряпье.
Стоявший за дверью Ингульф посмотрел на нее пристально. Ульф зачем-то шагнул прямо на него — и оборотень качнулся в сторону, опустив глаза.
В бане было темно. Ульф бросил словцо, зажигая альвовы огни. Затем скинул с себя все, и вслед за Свейтой вошел в парную.
Мне ее не понять, подумал он, ощущая, как раздуваются ноздри от близости обнаженного женского тела. Ведь не простила — и не забыла…
Свейта, не глядя на него, наполнила шайку. Потом плеснула на себя водой и потянулась к мылу.
Еще немного, мелькнуло у Ульфа, пока он смотрел на нее — лаская взглядом прогиб спины, перетекавший в нежную мякоть ягодиц.
Надо подождать. Все-таки Свейта была права, жена конунга должна явиться на пир свежей.
Но следом Свейта принялась мыть волосы, медные, в проблесках темного влажного золота — и Ульф не выдержал. Подступил к ней, глядя, как тают блики на мокрых локтях, как сползает пена по шее, украшенной россыпью веснушек…
Он обхватил ее сзади, ладони сразу накрыли скользкие груди. И Ульф хрипло выдохнул в ухо, смешно украшенное шапочкой пены: