Образцы народной литературы северных тюркских племен. Часть VII. Наречия Крымского полуострова (прозаические нарративы)
Шрифт:
К особенностям поэтики крымскотатарской сказки относятся зачины и концовки, так называемые текерлеме. По определению турецкого фольклориста П.Боратава, текерлеме – это шуточный набор слов, который используется в начале, в середине (в нужном месте) и в конце сказки. Текерлеме может быть очень длинным, а может состоять из пары слов. Боратав писал, что хороший сказочник обладает большим набором текерлеме, используя их, чтобы украсить свою речь (2013: 85).
Формульность в тюркской сказке намного богаче, чем в европейской и русской традициях.
Боратав писал о различных функциях присказок (2013: 86–88). Длинные текерлеме в начале сказки рассказываются от первого лица и представляют собой несколько запутанных, нелепых, умопомрачительных историй, необходимых, чтобы «разогреть» слушателя. Их функция – предупредить читателя: то, о чем пойдет речь дальше, – ложь, и рассказывается все это с развлекательной целью. В русской сказке есть краткий аналог – присказка «Не любо не слушай, а врать не мешай». Необходимо отметить, что текерлеме совершенно не связаны с сюжетом сказки.
Почти в каждой сказке нашего сборника мы находим специфическое для тюркского сказочного фольклора «было – не было», которое по своему композиционному значению соответствует русскому «жили-были». Однако замысловатых присказок очень мало. Только в двух сказках есть длинное начальное текерлеме (№ 31, 44). Одна присказка опубликована отдельным текстом (№ 33). Это говорит о том, что сказки были собраны у непрофессиональных сказочников.
Чтобы читатель имел представление о длинных поэтических текерлеме в крымскотатарской сказке, приведем примеры из других источников:
В то время, когда сказки принимались за истинные события, когда верблюды были блохами; черепахи и лягушки летали по воздуху, минареты пригинались к Салгиру, чтобы напиться воды, а я собирал в карманы пушечные ядра вместо проса (Кондараки, 1883: 1).
Или же:
В одно время было, в другое не было. В те времена медведи были, как горы, от верблюжьих криков бушевало море. Морской медведь был ханом суши, а человек имел сорокааршинные уши. Каждый палец его был с табурет, а лошадиная грива украшала его портрет (Мирер, 1940: 80).
Из этого же источника:
Случилось это тогда, когда сказка была сказкой, когда озенбашский минарет наклонился к Бельбеку пить воду, когда змея в раю была секретарем, и не знал Адам, что она обманет его, когда осел был блохой, а я собирал каменные ядра из деревянных пушек на высотах крымских гор, на Бойке и на Сандыке. Кто умеет, если даже и соврет – все равно правда получается (Мирер, 1940: 236).
Как видно из этих примеров, особенностью крымскотатарских сказок является использование крымской топонимики.
Конечное текерлеме вводится в сказку, чтобы подчеркнуть ее главную характеристику – счастливый конец. Пройдя все испытания, герои достигают счастья, в то же время рассказчик желает такого же счастья и слушателям. Длинное шуточное текерлеме в конце, как и начальное, имеет целью показать, что все, о чем говорилось в
Мы уже упоминали, что стиль полукнижных караимских сказок отличается от других сказок нашего сборника высоким процентом арабско-персидских слов и конструкций, а также общей тенденцией к «повышению стиля». В этих сказках используются концовки арабского типа «Эта сказка подошла к концу. Вот и все!» или «Пусть слушающий или читающий эту историю также достигнет своей цели! Вот и сказке конец».
Промежуточные текерлеме используются в тех местах, где нужно ускорить рассказ, заполнить длинный промежуток времени повествования или длинное расстояние, которое преодолевают герои: «Шел, шел, шесть месяцев и одну осень прошел, оглянулся – путь с зерно ячменное прошел» или же «Шел быстро, как поток реки, бежал, как ветер с горы. Шел он по колено в грязи, а на ступнях ни пылинки». В.Я.Пропп писал, что в сказках «эта формула содержит отказ от описания пути», таким образом, в сказке обычно «путь присутствует только в композиции, но его нет в фактуре» (Пропп, 1946: 143). Промежуточные текерлеме также помогают склеивать сюжетные переходы, например: «пусть девушка остается здесь, а мы перейдем к юноше».
В сказках полукнижного типа встречаются стереотипные промежуточные текерлеме:
«Время, приди, время, уйди», – формула, указывающая на быструю смену сказочных перипетий.
«Да поможет мне Аллах! Где же этот Багдад?» – стереотипное выражение, указывающее на «перемену декораций» или смену действия.
«Она шла, как ветер с гор, как вода с рек, останавливаясь, сухой хлеб поедая», – стереотипное описание пути героя.
Таковы главнейшие сказочные формулы, которые входят в текст как композиционный элемент и предлагаются как бы «от автора».
____________________________
В заключение хочется напомнить, что все сказанное нами надо рассматривать именно как комментарий к сборнику Радлова, а не как характеристику крымскотатарской сказки вообще. Мы ставили перед собой не общую, а частную цель: дать введение к конкретному собранию текстов.
Можно сказать, что научное изучение крымского фольклора только начинается. Исследовательской литературы по этим вопросам нет. Ждут анализа оставшиеся непереведенными и неопубликованными материалы ряда фольклорных экспедиций, проведенных в Крыму в ХХ веке, а также материалы, которые, несомненно, еще будут собраны в грядущем.
При таких условиях сборник Радлова, составленный сто с лишним лет, представляет большую ценность не только как солидное собрание фольклорного материала, но и своего рода исторический документ, который дает известную перспективу для суждения о жизни крымских народных сказок. Работая над переводом собранных Радловым материалов, я осознавала всю ответственность задачи и старалась выполнить ее для крымской фольклористики.
Анастасия Жердева
I. БАХЧИСАРАЙ