Образцы народной литературы северных тюркских племен. Часть VII. Наречия Крымского полуострова (прозаические нарративы)

Радлов Василий

«Опыт словаря тюркских наречий» был задуман Радловым как часть одного общего исследования по сравнительному изучению тюркских языков. По замыслу автора, оно должно было состоять из трех частей: текстов, словаря и сравнительной грамматики, которая осталась незавершенной (Тугушева, 1971: 43). В предисловии к словарю Радлов писал: «Приступив в 1859 году к исследованию тюркских наречий собственного Алтая, я с самого начала стал собирать не только произведения народного творчества, но и по возможности объемистый лексический материал» (1963: 1).

Сначала словарь выходил в свет отдельными

выпусками. Собрав весь материал воедино, ученый издал четырехтомник (1888–1911). Это незаменимый источник при работе с опубликованными Радловым фольклорными материалами. Удобство заключается в том, что и в «Образцах…», и в «Опыте словаря…» используется один и тот же принцип транскрипции слов, что облегчает перевод. Уточним, что «радловский» алфавит включает в себя 17 знаков для гласных звуков и 34 знака для согласных.

Книга Радлова «Наречия Крымского полуострова» состоит из двух частей: крымскотатарской и караимской. Имеет смысл рассмотреть их отдельно.

Крымскотатарская часть

Для Радлова фольклор не был непосредственной целью – на первом плане у него стояли вопросы языка и тюркских диалектов. Это сильно повлияло на характер издания. Во-первых, в текстах отсутствует документация записи и информация о сказителе. Радлов оговорил только, что он собирал фольклорный материал у информантов, «совершенно не знающих грамоты». Ученый справедливо отметил, что только у неграмотных людей можно наиболее точно зафиксировать «местные оттенки отдельных наречий» (1896: XVI). Во-вторых, в книге нет никакой информации о крымскотатарском фольклоре и народной литературе. Несмотря на научный подход, Радлов не составил никаких комментариев к текстам. В-третьих, поскольку тюрколог шел к фольклору от языка, он классифицировал материал не по жанрам, а в зависимости от диалектов и говоров. Так, в крымскотатарской части материал расположен по местностям, где он собран. Пробы были взяты из пяти уездов: Перекопского, Евпаторийского, Симферопольского, Ялтинского и Феодосийского. Многие топонимы, на которые ссылается тюрколог, навсегда исчезли с карты Крыма.

Города и села, где работал Радлов:

I. Бахчисарай – город в центральной части Крыма.

II. Озенбаш – село в Бахчисарайском районе, современное название – Счастливое.

III. Стиля – исчезнувшее село в Бахчисарайском районе, которое находилось в верховьях Качинской долины, в 8 км выше плотины Загорского водохранилища.

IV. Каралез – село в Бахчисарайском районе Крыма, современное название – Красный Мак.

V. Мисхор – поселок на Южном берегу Крыма, современное название – Кореиз.

VI. Бюйюк Ламбат – село в Алуштинском районе, современное название – Малый Маяк.

VII. Ускют – село на юго-восточном побережье Крыма, в 50 км от Алушты, современное название – Приветное.

VIII. Бюйюк Ходжалар – исчезнувшее село в Ленинском районе, располагавшееся на левом берегу реки Самарли, рядом с селом Королево.

XIX. Кефе – прежнее название Феодосии.

X. Карасубазар –

прежнее название Белогорска.

XI. Асау – село в Красногвардейском районе, современное название – Азов.

XII. Деир – село в Красногвардейском районе, современное название – Янтарное.

XIII. Кёгенни Кият – село в Первомайском районе, современное название – Островское.

XIV. Кёзлёв – прежнее название Евпатории.

В небольшом предисловии на русском языке Радлов писал, что крымскотатарские диалекты принято делить на три группы (1896: XI–XVIII).

1. Южный диалект, на котором говорили жители Симферополя, Бахчисарая, Белогорска, Феодосии, Евпатории и южнобережные горцы.

2. Северный диалект, который бытовал в среде степных татар, живших на севере Крыма и на Керченском полуострове.

3. Ногайский диалект, на котором говорили поселившиеся за Перекопом ногайцы.

Ученый заметил различия в быту и в занятиях носителей южных и северных диалектов. Городские татары в основном занимались торговлей и ремеслами. По мнению ученого, это тюркские племена Уйгуров и Команов, которые появились в Крыму в IV–V вв. Черты лица степных татар– земледельцев очень отличались от городских жителей. Радлов считал, что это номады, «поселившиеся уже с XIII века в широких, превосходных для скотоводства степях» (1896: XIII). Во время крымской экспедиции Радлов заметил, что «ногайцы совершенно исчезли из Таврической губернии за исключением отдельных лиц» (1896: XIII). Ученый наблюдал за «картиной борьбы вновь внесенного с юга южного наречия со старым северным диалектом населения» (1896: XIV).

Радлов поделил южные диалекты на три подгруппы: 1) чистое южное наречие, которое бытовало на Южном берегу Крыма (от Фороса до Алушты); 2) смесь северного наречия с южным с преобладанием последнего, на котором говорили в Бахчисарае, Симферополе, Белогорске, Феодосии и Керчи; 3) смесь южного наречия с северным с преобладанием последнего, на котором говорили жители Горного Крыма.

Радлов выделил две подгруппы в северных диалектах: бытующее в степном Крыму, степях Керченского полуострова и Евпатории крымское наречие, в котором еле заметно влияние юга, и чистое северное ногайское наречие, которое уже к началу XX века фактически исчезло на территории Крыма. Радлову удалось записать отдельные образцы ногайского наречия в деревне Кият. Ученый отметил, что это наречие осталось в песнях и героических дестанах.

Конечно, при переводе теряются все диалектические особенности. Однако географическое распределение, которое использовал Радлов, дает возможность понять жанровые предпочтения по регионам. Так, например, почти все записанные в селе Стиля нарративы имеют религиозный характер, а на севере Крыма преобладает эпос.

Понятно, что для фольклористики не так важен язык записи, как жанровые и художественные особенности текстов. Однако при переводе мы решили не менять авторскую структуру книги.