Очень сталкерское Рождество
Шрифт:
Эмма ложится, увлекая меня за собой. Одеяло соскальзывает на пол, скинутое нашими нетерпеливыми руками, которые хотят избавиться от любых преград на пути к новой, волнующей близости.
Я нависаю над ней, впиваясь в мягкие губы признаниями, которые не могу произнести вслух. Её руки цепляются за мою спину с собственнической страстью. Наши языки двигаются в идеальной гармонии, и я тихо вздыхаю, подавляя стон удовольствия. Издавать звуки сложно, но всё-таки проще, чем говорить – особенно когда я один или когда она спит.
Эмма же, напротив, не стесняется. Её стоны становятся всё громче, смешиваясь
Твёрдая плоть упирается в её мягкое бедро, и она отвечает на это поощрительным стоном. Мой поцелуй становится яростным, жадным, я снова подаюсь вперед бёдрами, не обращая внимание на одежду и забыв обо всём, кроме её близости. Это блаженство, чистое и неподдельное. Её руки обнимают меня, тело тесно прижимается к груди, а издаваемые ею звуки становятся всё пронзительнее, всё выше.
Я больше не могу дышать, не могу думать. Мой язык проникает глубже в её рот, движения бёдер становятся резче, неудержимее от растущего удовольствия. Я знаю, что произойдёт, и не останавливаюсь. Я готов взять всё, что Эмма готова мне отдать.
— Пожалуйста, — шепчет она. — Пожалуйста, да, о... Боже…
Она умоляет, и я не могу ей отказать. Моя рука неуклюже скользит вниз по её телу, пробираясь между нами, находя её безумно мокрой даже сквозь одежду. Я даже не помню, когда последний раз делал что-то подобное, но её шёпот и стоны ведут меня, и вскоре я нахожу правильный ритм прикосновений. Её бедра начинают двигаться навстречу моей ладони, а я сам, потерянный в экстазе, трусь об её бедро.
Это настолько лучше всех моих фантазий. Она тёплая, живая, готовая принять меня. Я никогда не думал, что это будет настолько захватывающе, почти невыносимо прекрасно.
Когда тело Эммы начинает дрожать, я отрываюсь от её губ и спускаюсь к шее, находя её пульс. Она содрогается от накатывающей волны оргазма, её сердце колотится как безумное, пока она выгибается, теряясь в своём собственном удовольствии.
Это толкает меня за край вслед за ней. Я кончаю в полной тишине, не дыша, с широко раскрытыми глазами, пока блаженство волнами обрушивается на меня. Меня не волнует ни беспорядок, ни то, что мы всё ещё в одежде. Это был лучший секс в моей жизни.
— Вау, — шепчет Эмма спустя мгновение, когда я, наконец, делаю первый прерывистый вдох.
Кажется, я не дышал целую вечность, и теперь кислород дарит мне головокружительный прилив сил и бодрости.
— Это было просто… Вау.
Я беззвучно смеюсь, отстраняясь, чтобы она могла посмотреть мне в глаза и понять, почему я дрожу. Её взгляд смягчается, она улыбается мне, чуть устало, но счастливо. Думаю, теперь она без проблем сможет снова уснуть.
И, кажется, она тоже это понимает.
— Ты останешься? — шепчет она, её голос хриплый и умиротворённый. — Я чувствую себя в безопасности, когда ты здесь.
Киваю и поднимаюсь, подхватывая её на руки, прежде чем она успевает даже встать. Она весело смеётся, обвивая мои плечи руками, пока я несу её наверх, следуя тому же маршруту, которым я поднимаюсь
Когда я укладываю Эмму в постель, на её губах всё ещё играет улыбка. Я пользуюсь моментом и отлучаюсь в ванную, а когда возвращаюсь, она сонным жестом зовёт меня ближе. Ложусь рядом, оставаясь в одежде, и, обнимая её тёплое тело. Не помню, чтобы был когда-либо счастливее, чем сейчас. Когда она удобно пристраивается рядом, прижимаясь спиной к моей груди, я закрываю глаза, пытаясь остановить острую боль в горле от слов, которые так и не могу сказать.
Боже, как же я хочу сказать ей правду. Она слишком добрая, слишком великодушная, может в итоге даже сможет простить меня.
Но Эмма уже засыпает, и я знаю, что не могу больше тревожить её этой ночью. Вместо этого лежу рядом, вдыхая запах её волос, наслаждаясь её расслабленным, мягким теплом рядом с моим. Не думаю, что смогу заснуть. Последние годы я страдаю от бессонницы, поэтому следить за Эммой, когда она спит, стало моей отдушиной.
И всё же, когда я открываю глаза, уже утро. Её будильник играет весёлую мелодию, и она сонно стонет, шевелясь в моих руках.
Я сглатываю, поражённый тем, что действительно спал – да ещё и так долго. Эмма медленно поворачивается в моих объятиях, её глаза открываются, и я замираю. По всему телу проходит дрожь. Боже, как же она красива утром. Её волосы растрёпаны, а длинные ресницы всё ещё тяжеловаты от сна.
— Доброе утро, — хрипло произносит она. —Уф, не могу поверить, что мне сегодня нужно идти на работу. Научи меня своим хакерским трюкам, а? Хочу жить в своё удовольствие и не о чём не переживать.
Я улыбаюсь и целую уголок её губ. Впервые за долгое время я благодарен за свою немоту. Если бы я мог говорить, то прямо сейчас сказал бы ей, что она может бросить работу, потому что я готов отдать ей все деньги, что у меня есть. Но пока ещё слишком рано для таких признаний. Это не значит, что я этого не хочу или не готов сделать. Просто знаю, что её это отпугнёт.
— Мы же увидимся сегодня вечером? — спрашивает она, прижимая тёплую ладонь к моей щеке.
Киваю. Конечно. И сегодня, и каждую ночь после.
Логан варит восхитительный кофе и готовит французские тосты на завтрак, пока я принимаю душ. Будто он точно знает, что нужно делать, чтобы облегчить моё утро. Обычно у меня всё проходит в спешке – я едва успеваю поесть и оставляю после себя хаос. Но с ним всё иначе – спокойно и размеренно.
После завтрака и уборки он уходит, целуя меня на прощание. Я наблюдаю, как он заходит в свой дом напротив, и не могу удержаться от мысли, как же повезло, что он мой сосед. Это значительно упрощает все «логистические» отношения.
Не то чтобы мы были в отношениях. Даже не знаю, что между нами, мы ещё не обсуждали это, но всем сердцем надеюсь, что он захочет быть со мной. Никогда ещё я не чувствовала ничего подобного к мужчине.
Будто… будто он моя вторая половина.
На работе время тянется бесконечно долго. Люди заняты предновогодними делами, и в библиотеку почти никто не заходит. Когда мне приходит сообщение, я чуть не падаю со стула, хватаясь за телефон.
Но это не Логан. Моё возбуждение сменяется напряжением.