Одержимость жестокого принца
Шрифт:
— Ты шутишь? — спрашиваю сипло. — Это же шутка, да?
Мама сурово сводит брови.
— Нет, детка, я говорю серьёзно. И чем быстрее мы уедем отсюда, тем лучше.
— Но почему? Что происходит?
Она отводит взгляд.
— Я… пока не могу тебе рассказать.
Потрясённо смотрю на неё.
— Ушам не верю. Что в прошлый раз, что теперь ты не хочешь поговорить со мной откровенно. При этом требуешь, чтобы я отказалась от своих мечт и желаний, бросила всё и уехала только потому, что ты
Мама с неожиданной силой сжимает оба моих запястья, привлекая ближе к себе. Её глаза загораются ненормальным блеском:
— Да! Именно потому, что я тебя попросила, Шайла! Ты должна мне довериться.
— Как я должна тебе довериться, если ты всё скрываешь? Ты не хотела отпускать меня в Академию — и не сказала, почему. Потребовала никогда не снимать кольцо — и не сказала, почему. Теперь требуешь, чтобы я уехала, и снова не говоришь причину! Боги, да ты сговорилась за моей спиной, была готова отдать замуж без моего ведома, и ради чего?
— Ради твоей же безопасности!
Выдёргиваю руки из её пальцев и складываю на груди, отстраняясь.
— Я не намерена вести разговор в таком ключе. Или ты объясняешь, что происходит, или… — Сглатываю, но всё же заканчиваю непреклонно: — Или уезжай.
Её лицо застывает напряжённой маской, шея напрягается. Она словно в одну секунду стареет на добрый десяток лет. Мне становится жаль маму. Между нами всегда были прекрасные отношения. Я считала её самой лучшей на свете. Такая она и есть!
Мама некоторое время молчит, потом делает глубокий вдох.
— Мне понятно твоё возмущение, дочка. Но я не могу… Ты обязательно поймёшь, позже, я уверена…
Тяжело вздыхаю, изо всех сил стараясь понять её чувства. Вспоминаю, как она переживала, что меня здесь будут гнобить из-за происхождения и отсутствия магического дара, что я не продержусь и месяца.
Возможно, впервые оставшись в одиночестве она накрутила себя и решила, что в письме я её обманываю? Потому и примчалась сюда, чтобы самолично убедиться.
— Ты волнуешься за меня, я понимаю, — говорю примирительным тоном. — Но у меня всё хорошо, правда! Были кое-какие сложности, но с ними покончено. Ты же видела Мэтью Коллинза, скаута «Герберт и Герберт»? Он ко мне благосклонен! Я уверена, что попаду на зимнюю практику. Ты понимаешь? В ведущую корпорацию по производству артефактов во всей Империи! Начну заводить знакомства и после Академии сделаю карьеру. Это неизмеримо больше того, о чём я могла мечтать!
Отступаю на несколько шагов, раскидывая руки в стороны.
— Здесь я наконец-то чувствую себя на своём месте. Как ты не понимаешь? Я не могу уехать! У меня только всё наладилось. Я делаю успехи в учёбе, я нашла друзей, я даже… — осекаюсь, врезаясь в воспоминание о Кае, будто в стену; встряхиваю головой, прогоняя мысли о
Мама скорбно смотрит исподлобья.
— Я понимаю, родная, но есть вещи важнее учёбы и карьеры.
— Какие?
— Твоя жизнь.
Округляю глаза, окончательно сбитая с толку.
— Мам, тебе не кажется, что это уже слишком? Да что мне может угрожать здесь?
Подхожу к ней, прежде чем она успевает ответить, и быстро предлагаю:
— Давай так. Ты проведёшь в Академии несколько дней, убедишься, что твои страхи беспочвенны, и со спокойной душой уедешь обратно.
— Мои страхи не беспочвенны! — отрезает она с неожиданной сталью в голосе. — И моя душа не будет спокойна до тех пор, пока мы не уедем… подальше отсюда!
В желудке пробегает холодок, тревога забирается под кожу. Неужели существует реальная опасность?..
Да нет же, бред какой-то! Кому я вообще нужна? Магически бездарная безродная дочь простой швеи! Но глаза мамы сверкают решительным настроем.
— Если всё настолько серьёзно, то ты должна объяснить причину, — говорю настороженно. — Я не могу действовать в темноте. И это тем более твой долг, если ты хочешь меня обезопасить. Скрывая правду, ты делаешь только хуже.
Мама опускает взгляд и смиренно кивает.
— Хорошо. Я расскажу. Мне… потребуется время, чтобы подготовиться. — Она вскидывает глаза. — Но ты сама захочешь уехать, как только услышишь правду.
Сглатываю внезапно вставший в горле комок.
— Значит, не говори ничего до Осеннего бала. Я… уже купила платье.
— Как скажешь, дочка. А пока… — Мама берёт меня за руку. — Не снимай кольцо, Шайла. Никогда.
На этой ноте мы с ней расстаёмся, и мама уезжает в Нарвилль. Из-за неизбежного напряжения между нами приходим к согласию, что ей лучше не возвращаться до самого бала.
С тяжёлым сердцем провожаю её у ворот Академии. Впервые мне становится по-настоящему страшно, и я начинаю злиться на мать. Зачем растревоживать, не давая никакой конкретики?! Что это за забота такая?
На обратном пути я замечаю разрезающие вечерний полумрак вспышки пламени на тренировочной площадке, и все мои мысли обращаются к тому, о чём я совершенно внезапно подумала во время спора с мамой.
Неужели я допустила мысль, что происходящее между мной и Каем… что-то значит? Горько усмехаюсь про себя. Настоящая дурость. И хорошо, что я заметила перемены сейчас, когда могу поймать и выгнать лишнее из головы. И из сердца.
Кай делает, что хочет. Такова его натура. Я должна сама за собой следить. Потому что обо мне никто не позаботится, и в особенности — избалованный женским вниманием кронпринц, который, к тому же, женится только на Истинной.