Одиннадцать сердец
Шрифт:
— Налейте мне чего-нибудь, — обратился Алан к гарпии, работнику этого места. Тот выразительно уставился на него, и потер когтистой лапой барную стойку.
— А есть чем платить?
— Ты не видишь, это гости? За них платит совет! — сказал кто-то рядом. Алан обернулся и узнал ту самую гарпию, что показывал им город сегодня днем. Он сидел в компании друзей, и на лице была какая-то не совсем доброжелательная улыбка. Алану это выражение лица не понравилось.
— Ах, гости! Тогда для вас только лучший напиток! Пещерный
На стойку опустился стакан, наполненный какой-то вязкой пахучей жидкостью. Алан постарался не показывать на лице никаких эмоций.
— Спасибо, — проговорил он, и взял стакан в руку. Гарпии выразительно посмотрели ему вслед. Авеликус прав, эти точно могли выклевать печень и не подавиться.
Он не собирался это пить, а скорее использовать как прикрытие. Алан больше волновался за Айрин, которая войдет вслед за ним. Зря она за ним увязалась, в этом месте ей нечего делать. И если с ней что-то случится, то Эшер, наверное, убьет его.
Волнение проступило на лице Алана, но окружающие гарпии приняли это на свой счет и усмехались над ним, провожая взглядом до столика, где сидела Хардавальда. Когда он подошел ближе и уже было собирался спросить, можно ли присесть, та, не поднимая головы, бросила:
— Следил за мной от самого храма?
Алан сел напротив нее и покачал головой.
— Нет, я…
— Ненавижу, когда мне врут, — она подняла голову, ее глаза были уверенными, взгляд изучающий. В «Жерле» она была в своей тарелке, в отличие от храма. Да и ее кружка уже опустела наполовину.
— Прости, — вздохнул Алан, отодвигая свой стакан в сторону. — Просто ты сказала, что твой отец великан, и я…
— Дай угадаю, твой папочка тоже великан? — она посмотрела ему в глаза недовольно.
— Да, но я никогда его не знал, — Алан пожал плечами. И на что он надеялся? Что если Хардавальда полукровка, то у них обязательно найдется общий язык? Как глупо.
Хардавальда сделала глоток из своей кружки и вытерла рот рукавом. Затем посмотрела в сторону стакана Алана и поморщилась.
— Богиня, что они тебе налили! — она возмущенно глянула в сторону стойки. — Эй, Раун, иди быстро сюда!
Алан удивленно посмотрел на гарпию-бармена, который сразу же растерялся после окрика Хардавальды.
— Что? Повторить? — он вышел из стойки и подошел ближе к столику Хардавальды. Женщина взяла стакан Алана и бросила в стену. Стакан разбился со звоном, оставляя на сером булыжнике темное пятно. Музыка тут же смолкла, и больше дюжины гарпий затихли, глядя на Хардавальду.
— Я сейчас тебе повторю! Возьму вот эту соломинку и вытащу твой мозг через ухо. Ты думаешь, это смешно?
— Я не… — гарпия бледнел на глазах.
— Это потому что он полукровка, да? Что он не может, подобно вам, подняться в небо и полететь?
— Я не хотел тебя обидеть, Харда! — крылья Рауна поникли, как и он сам.
Хардавальда встала
— Обращайся с гостем подобающе. Сейчас ты принесешь ему сладкую пену из лучших запасов. И даже не смей думать плюнуть в кружку, иначе ты потом замучаешься счищать свои сопли со стола. Понял?
Она злобно чеканила каждое слово. Раун поспешил выполнить ее просьбу и удалился. Несколько гарпий поспешили покинуть «Жерло».
— Я… — Алан не знал, что сказать, когда Хардавальда села на место. — Эти гарпии тебя уважают…
— Боятся, ты хотел сказать? — усмехнулась Хардавальда. Она заметно успокоилась. Наверное, ей нужно было выплеснуть все эти эмоции после храма. — Потому что я редкое существо на этой горе с руками. Гарпии умеют справляться своими лапами, но я более ловкая и быстрая. Но это не спасло меня теперь. Меня хотят отдать вам, чужакам, для каких-то ритуалов.
— Все не совсем так… — попытался сказать Алан, но Хардавальда перебила его.
— Моя мать была гарпией. Лучшей охотницей. Но однажды она попала в бурю и упала. И погибла бы, если бы не великаны. Они выходили ее и спасли жизнь. Там она встретила моего отца, и они полюбили друг друга. Однако они не могли жить вместе, они принадлежали разным мирам. И мама забрала меня собой, когда мне исполнилось шесть. Отец присылал мне подарки, пока не погиб…
Алан умолк, ожидая, что Хардавальда скажет что-то еще, но и она замолчала. Ее взгляд впился в пятно от отвратного напитка на стене.
В дверях появилась Айрин, но после выступления Хардавальды ее появления никто и не заметил. Девушка пристроилась в дальнем углу и стала наблюдать за Аланом, и тот постарался сделать вид, что беседа идет по плану.
— И… гарпии приняли тебя?
— Да, — кивнула Хардавальда, все так же разглядывая пятно. — Мне возносили почестей не меньше, чем Избранной. Я была избалованным ребенком, и считала, что все это заслужила, хоть и сильно скучала по папе. А потом моя мать умерла, и никому не стало до меня дела. Тогда-то я и поняла, что все любили ее, а не меня. И мне заново пришлось завоевывать любовь гарпий. Но меня знают только ближе к подножью. А совет… они не знали о моем существовании до этого дня.
Алан смотрел на Хардавальду, пытаясь переварить услышанное. Он не заметил, как на столике появился стакан со «сладкой пеной», как ее назвала полукровка. Хардавальда оказалась совсем не похожей на Алана.
— Ты хотела завоевать любовь и славу этих гарпий? — тихо спросил Алан, глядя в ее глаза. — Зачем?
— Что значит, зачем? — удивилась Хардавальда, затем посмотрела на его кружку. — Пей давай, или я выпью.
Алан поспешил сделать глоток, чтобы не расстраивать ее. Жидкость оказалась приятной, похожее на эль, что он пил в человеческих городах.