Одиннадцать сердец
Шрифт:
— Маскарен? — прошептала я, и тут же перед моими глазами появился Лойран, черный рынок, торговец, что пытался продать эту птицу. И как мы с Эшером освободили ее. Очень похожа! Я потянула Эшера за руку и указала на птицу: — Смотри, это же…
— Не думал, что когда-либо увижу своих спасителей, — птица вдруг заговорила, заставив нас вздрогнуть. У нее оказался скрипучий мужской голос, маскарен нам почтительно поклонился. — Я должен поблагодарить вас.
Эшер был удивлен не меньше моего. Он оглядел комнату, словно попытался убедиться, что здесь больше некому говорить, затем во все
— Не может быть. Какой же мир все-таки маленький!
— Я думала, вы улетите домой! — воскликнула я, садясь напротив птицы. Кажется, это было в прошлой жизни. Когда Нералида еще была жива, и в моем сердце теплилась надежда, что я смогу вернуть ее. В прочем, это действительно было в прошлой жизни, до того, как мы с Эшером успели побывать за Чертой.
— Что есть дом? — маскарен наклонил голову, в черных глазах-бусинках мелькнула грусть. — Когда я вернулся домой, сородичи не приняли меня, прогнали с позором. Мне оставалось только с гордостью разбиться о скалы, по нашей традиции…
Мы с Эшером с ужасом переглянулись.
— Это жестоко! — ахнула я. — Как ваши сородич могли так поступить?
— Я не виню их. Я был опозорен, и мог либо вечно быть изгоем, либо смыть позор собственной смертью, — Маскарен посмотрел мне в глаза, и в них мелькнуло тепло. — Однако мне повезло, и в тот день, когда я отправился в земли мифов, чтобы встретить свою смерть, мимо летела стая гарпий. Етинед спасла меня и приняла в свою семью. А вскоре стала моей женой. Теперь мы ждем детей, и я не могу поверить собственному счастью — я избежал смерти и позора, и встретил любовь всей своей жизни.
В голосе маскарена разливалась теплота. Значит, маскарен, спасенный нами, стал мужем желтокрылой Етинед? Действительно, это была красивая история.
— Я рад, что все закончилось хорошо, — озвучил мои мысли Эшер, он улыбнулся. — И все-таки я не знал, что у маскаренов настолько жестоки правила!
— Не забывай, что мы — птицы. Далекие родственники гарпий, а с людьми и вовсе не имеем ничего общего. Для птицы существует два крыла — жизнь и смерть. И наше сердце где-то между ними, — проникновенно сказал маскарен, затем тихо покашлял. — Но, я поменял некоторые взгляды с тех пор, как начал жить здесь. Законы гарпий требуют… понимания. И да, прошу простить мои манеры, — маскарен грациозно выставил вперед лапу, словно протянул ее для пожатия. — Меня зовут Нерак-Радужный-Сон, или просто Нерак.
— Айрин, — протянула я руку и аккуратно пожала ему лапку. Крючковатые пальцы птицы цепко держали мою руку.
— Эшер, — представился мой муж, и тоже протянул руку для пожатия.
— Вот и славно. Не желаете отметить наше знакомство? Я как-то должен отблагодарить вас за свое спасение. Вообще, я не очень-то жалую бескрылых, но глупо не признать, что даже среди неидеальных есть светлое пятно.
Я предпочла принять это за комплемент, и сказала:
— Увы, у нас очень важное дело. Не знаю, надолго ли мы задержимся. Но спасибо за приглашение.
— Верно, люди всегда торопятся, — тихо посмеялся Нерак. — Прошу вас, следуйте за мной. Утренняя песня вот-вот начнется, опоздание исключено.
Маскарен полетел вперед,
Нерак проводил нас к нашему отряду, мы стояли рядом с храмом. Лица наших спутников были непроницательными, за масками кто-то, например Риливикус, пытался скрыть негодование, или, как Алан, растерянность. Только Ренефрия проявляла живой интерес и с восторгом разглядывала гарпий.
— Они все такие разные! И яркие, как краски!
Алан, стоявший рядом, побледнел. Он словно вспомнил о чем-то, но мы могли бы только догадываться, о чем же он думает. Не успели обменяться фразами, как на ступенях храма появился совет пяти и сама Избранная. Ее крылья золотились в лучах предрассветного солнца, светились даже ярче, чем бронзовые крылья на стене храма. Но ни мне, ни другим жителям Лигнесы, она не внушала тех чувств, которые читались на лицах гарпий. Они любили ее, уважали, безгранично доверяли. Я не могла понять, почему. Но мне и не следовало понимать.
Избранная вздохнула в легкие побольше воздуха и запела первой. Со следующей ноты ее песню подхватили остальные гарпии, и весь двор перед храмом наполнился сотней разных голосов. Было ли это похоже на птичьи переливы, что я слышала в садах или в лесу? Нет, это походило на настоящий хор из людских голосов. И все-таки что-то общее с птицами в этой песне было.
Мы не узнавали слов, но почему-то все равно понимали, о чем гарпии поют. Они восхваляли солнце, его теплые лучи, свободное небо и дружелюбный ветер, просили небеса наполнить их силой и энергией, чтобы сохранить ее до конца дня, ведь впереди их ждала работа. Избранная закончила петь первая, и мы стояли, пока не умолк последний голос. И только после этого золотокрылая чуть поднялась в воздух, и одарила всех сиянием утреннего солнце.
Даже недовольный странным приемом Риливикус восхищенно ахнул, глядя на эти золотые крылья. Тиарред была великолепна.
— Исполняйте свой сегодняшний долг, встретимся на вечерней песне, — объявила гарпия, приземляясь на ступени. Она сонно моргнула, и отвернулась, чтобы потереть глаза. Но никто не обратил на этого никакого внимания.
Гарпии расходились, поднимались в воздух, улетали, а мы, гости этого племени, оставались стоять, не зная, что будет дальше. Советники тоже стояли, будто чего-то ждали. Наконец Тиарред кивнула и отправилась в храм. Дитта, стоявшая к нам ближе всего, повернулась и сказала:
— Совет собирается, чтобы принять решение по вашему заявлению. Следуйте за нами.
Мы переглянулись и поспешили в храм. Внутри нас ждали стулья, образующие круг. Во главе на троне сидела Избранная, а рядом пять советников.
Когда все сели на свои места, Дитта поднялась и заявила:
— Сегодня я объявляю открытие совета пяти и Избранной для обсуждения вопроса наших гостей. На повестке дня решение вопросов — доверяем ли мы словам племени древних и их союзников? Действительно то, о чем они говорят, представляет опасность? И готовы ли мы оказать им поддержку?