Победа? — Да, и слава Богу!Свобода? — Кто же ей не рад?Но не весельем, а тревогойМир пошатнувшийся объят.Холодный зимний дождь унылоСтруями льется с высотыНа прошлогодние могилы,На прошлогодние цветы.И равнодушья косной силеОпять всецело преданы,О боли огненной забылиЗемли угрюмые сыны.
«Великого города стены…»
Великого города стены,Твердыня и каменный строй,И нежное тело Елены, —Чем стали вы? — Пылью, землей,Лозой виноградною, птицей,Густой, бархатистой травой,Что
веером ровным ложитсяПод легкой и сильной косой.Земное непрочное племя,Все вновь превращаешься ты,Когда исполняется время, —В растения, камни, цветы.К чему же над новою Троей,Которую время опятьСвоей затопляет волною,Нам плакать и руки ломать?
«“Sunt lacrimae rerum”— Есть слезы вещей…»
Sunt lacrimae rerum…
Vergil
Sunt lacrimae rerum — Есть слезы вещей. —И грусть, и печаль, и большие обидыПлывут, как туманы над влагой морей,Плывут над простором стихов Энеиды.Плывет к италийским Эней берегам,Качает корабль, — и несчастной ДидоныНесутся как птицы за ним по волнамПечальные крики, прощальные стоны.Но что ее гибель, но что его страсть,И памяти горькой упреки и речи!..Империи сила, держава и власть,Как камень, ложится на смертные плечи,И камень за камнем, плита за плитой,Стена за стеной — оглушительный молотГремит, — и растут и твердыня, и строй,И с ними — печаль, одиночество, холод.
«История — не братская могила…»
История — не братская могила,Где все прошедшее погребено.Она — незримо движущая сила.И человеку изредка дано,Мгновеньями, в молчании глубоком,Настороженной, пристальной душойНад времени несущимся потокомУгадывать великий некий строй.И все тогда становится иначе:В небытие не падают года,И горькие земные неудачиНе давят, как могильная плита.И не река холодного забвеньяВо тьму бежит стремительно из тьмы:Сквозь плеск и гул, и грохот, и волненье,Далекий чудный голос слышим мы.
«Ты помнишь ли как в царскосельском парке…»
Ты помнишь ли как в царскосельском парке,Вдоль всей екатериниской аллеи,Вдоль синих окон белого дворцаВ сентябрьском воздухе кружились листья,То желтые, то красные, и мягкоЛожились на траву и на скамейки,На плечи белых мраморных богов.Стояли дни, когда не только воздух,Но самый мир становится прозрачнымИ звуки и цвета приобретаютКакую-то особенную ясность.В них было что-то царственное, в этихДубах и кленах, так они спокойноСвое роняли золото на землю.Империя тогда уже клониласьК ущербу, но безмолвие и холодНичем не нарушимые царилиВ те годы там, в торжественных садах,Чуть тронутых осенним увяданьем.А посреди пруда с большой колонныОрел чугунный, крылья распластав,Летел — напоминание о славе —Пронзительным не нарушая крикомПредгибельной и полной тишины.
Отрывки из поэмы
Н. Оболенскому
1. «Я вспомнил листья золотые…»
Я вспомнил листья золотые —Под небом Царского Села,Где свет увидел я впервые,И снова память мне далаС неизъяснимою отрадойУвидеть ясно, как сейчас,Деревья и решетку садаВ воскресный, ранний, светлый час.Один на площади открытой,Чуть повод трогая рукой,В черкеске синей, ловко сшитой,Скакал конвоец верховой;И вдоль дворца зеркальных стекол,Вдоль бронзовых кариатид,Горячий конь ритмично цокалПодковой звонкой о гранит.Империя уже клониласьК ущербу, мглой окружена,Но чудным блеском золотиласьСадов вечерних тишина;И на дворцовую ограду,И на чугунного орлаНочная
поздняя прохладС печальной музыкой текла.Но нам — далекий, музыкальныйНепрекращающийся шумМелодией казался бальной.Беспечно жили мы, без думИ без тревог; мелькали зимыБесшумно-белой чередой,Кружились, проносились мимо, —И только помнился поройДевичий смех и снег хрустящий,И мех на розовой щеке,И медный, плавный и щемящийВальс на серебряном катке.О, как блаженно мы кружилисьПо синему ночному льду,Тенями легкими носились,Вновь появлялись на свету.Так листья с шумом возникаютВ прямоугольнике окна,И мечутся, и пропадают, —И снова мрак и тишина.Но сердце помнит благодарноВиденье отроческих лет:Снег вьющийся и круг фонарный,На льду конька мгновенный след.
2. «Дыханье осени в природе…»
Дыханье осени в природе,Пустое поле. Там, вдалиСтреноженная лошадь бродит,Как будто на краю земли.С крутого, темного обрываРека вечерняя видна;Ее две утки торопливоПересекают. ТишинаВ прозрачном воздухе такая,Что ясно слышен каждый звук:Крик журавлиный долетает,Телеги раздается стук.Рубеж. Ракита у дорогиБлиз пограничного столба, —И взором пристальным и строгимВ лицо смотрящая судьба.Когда на гибнущую ТроюВ последний раз глядел Эней,В изгнанье унося с собоюВиденье родины своей,Должно быть, каждый малый камень,Пучок травы береговойЛовил он жадными глазами,Вбирал ревнивою душой.Прощай! — Надолго ли, кто знает?..Проходят вереницы лет.Во мгле, в тумане пропадает,Теряется далекий след.
«Дом подожгут или разрушат…»
Дом подожгут или разрушат,И в груду щебня превратят,И птицу певчую придушат,И вырубят плодовый сад.Что ж, значит, может быть, не стоит,Не стоит с жадностью такой,Так страстно ставить на земное:Ты не возьмешь его с собой.Все отпустить, все бросить в ветер:Пускай летит, пускай плывет.Блажен, кто ничего на светеСвоим ревниво не зовет:Ему открыты все дороги,Земная жизнь ему легка,И дни проходят без тревоги,Как в синем небе облака.
«He мне воспеть вас, смелые вожди…»
He мне воспеть вас, смелые вожди,В грозу народ ведущие к победе,Сметая вражьи полчища с пути:Нет в голосе моем державной меди.Но вижу я другие времена,И мирный труд, и злаки изобилья,Которые взрастит моя странаЦеною небывалого усилья.В крови и в муке, в муке и в крови,Неслыханною страшною ценоюТы добываешь, родина, своиПрава на годы счастья и покоя.Свободным человека создал Бог,Везде, всегда, в подъеме и в паденье,Чтоб к высшей он идти свободе могДорогой огненного очищенья.Май 1944
Двадцать второе июня
В этот день мы увидели снова,Вдруг, отчетливо, как наяву,Полосу рубежа родного,Перелески, кусты, траву,И полки врагов, наступавшихВ предрассветной туманной мгле,В утро Дня Всех Святых, просиявшихОт начала на русской земле.Да, какие пространства и годыДо тех пор ни лежали меж нас,Мы детьми одного народаОказались в смертельный час.По ночам над картой РоссииМы держали пера остриеИ чертили кружки и кривые,С верой, с гордостью за нее.Мы увидели: тот, кто ворвался,Чтоб убить нашей родины плоть,Встретил дух. Он дрогнул, смешался, —И не смог его побороть.Так всегда в роковые годыВыпрямлялась наша страна,Явной памятью тайной свободыИ не силой, а правдой сильна.1944