Одна маленькая ошибка
Шрифт:
– Наш брак – это тебе не очередная рабочая сделка, Итан.
– Брак – это в первую очередь договор. Гребаная сделка в чистом виде. Ты сама на себя не похожа с тех пор, как начала ходить к психологу. Я подумал, ты повеселеешь, если я займусь какой-нибудь домашней ерундой.
Значит, на самом деле он взялся за пылесос не для того, чтобы помочь мне, а чтобы помочь в первую очередь себе. От этой мысли стало горько.
– После каждого сеанса терапии ты начинаешь вести себя со мной совершенно непонятным образом, – рявкнул муж. – Не знаю, чем тебе там голову забивают,
– Вообще-то, это была твоя идея.
– Значит, ты больше не будешь ходить на терапию.
– Я тебе не очередной стажер. Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
– Да, ты не стажер. Они мне достаются бесплатно. А ты обходишься в целое состояние.
Мне захотелось отвесить ему пощечину.
– И ты еще спрашиваешь, почему я не желаю заводить от тебя детей.
Итан швырнул блистер с таблетками на стол и с громким топотом ринулся наверх.
Я дернулась следом, но тут зазвонил телефон. Я не стала брать трубку: это была Руби, а меня сейчас меньше всего интересовало, до размеров какого фрукта увеличился ее ребенок и насколько у него на этой неделе обозначились ноготки. Но кузина сразу же прислала текстовое сообщение с отчаянной просьбой перезвонить. Поддавшись любопытству, я набрала ее номер – и услышала, что Руби только что видела нашего папу, медленно бредущего по городу.
– Да быть такого не может, он же на рыбалку уехал на все выходные.
– Он был злой и пьяный и направлялся к центру. Мне кажется, он собирается повидать Ричарда.
– Ричарда?
– Начальника Элоди. Ты разве не смотрела новости? Он там целую историю газетчикам выкатил про ее распущенность, про то, что она флиртовала с посетителями ради чаевых и что он уволил ее за постоянные отгулы якобы по болезни. И еще предположил, что дядя Мартин сам имеет какое-то отношение к исчезновению дочери. Так что решила предупредить тебя на всякий случай…
Поблагодарив, я повесила трубку и, даже не предупредив Итана, куда собираюсь, схватила ключи от машины и выскочила из дома. Припарковавшись в центре, я быстрым шагом направилась вперед – и сначала услышала, как папа на кого-то кричит, а потом заметила большую толпу. Протиснувшись вперед, я увидела, как папа прижимает Ричарда к огромному стеклянному окну «Кружки».
– По-твоему, можно бегать и рассказывать каждому встречному, что это я виновен в исчезновении собственной дочери?! – рычал папа в Ричарду в лицо. – Ты, хорек безмо… – Он занес кулак.
– Пап, не надо! – крикнула я.
Он обернулся на мой голос, и Ричард, воспользовавшись секундной заминкой, толкнул его в грудь. Папа отшатнулся и рухнул наземь. Толпа, охнув, подалась назад.
Бросившись вперед, я упала рядом с папой на колени.
– Не ушибся? – уточнила я, помогая ему встать на ноги. От папы несло виски, а лицо исказила гримаса ярости.
– Да все так считают! – огрызнулся Ричард, оглядываясь на папу. – Прошу засвидетельствовать: я не солгал ни на йоту, Элоди строила глазки каждому встречному-поперечному, лишь бы чаевых побольше оставляли.
И тут папа ему врезал.
Мгновение назад я еще держала отца
Ричард еще не успел вытереть кровь с губы, а сквозь толпу уже протискивались двое полицейских. Они оттащили папу в сторону. Видимо, кто-то успел вызвать полицию еще до того, как я приехала. Какая-то женщина рядом со мной снимала происходящее на телефон, и, оглядевшись, я обнаружила, что таких доморощенных операторов вокруг хватает.
– Вас ничего не напрягает? – с вызовом спросила я, и женщина вздрогнула, а потом оглянулась на меня и пренебрежительно огрызнулась:
– У нас свободная страна.
Я подошла к полицейским и попыталась объяснить ситуацию, но они не стали ничего слушать. А потом ситуация и вовсе покатилась по наклонной – папу затолкали на заднее сиденье патрульного автомобиля, а я не смогла помешать, Эл, я вообще ничего не смогла сделать. Не прошло и полминуты, как я уже стояла с телефоном, дожидаясь ответа Кристофера. И, услышав его голос, торопливо начала пересказывать произошедшее, но он спокойно меня оборвал:
– Ада, выдохни, все будет хорошо. Расскажи с самого начала.
Я вернулась к собственной машине и, устроившись на сиденье, объяснила все подробно.
– Посмотрим, что я смогу сделать, – ответил Кристофер, – а ты пока поезжай домой. Я тебе перезвоню, когда появятся какие-нибудь новости.
Когда я приехала домой, солнце уже садилось. Итан исчез, а вместе с ним – сумка с командировочными вещами. Я позвонила ему пятнадцать раз, и все пятнадцать раз он не ответил. Тогда я отправила голосовое сообщение:
– Ты мой муж. Знаю, мы поссорились, и очень серьезно… но ты мне очень нужен.
Ты бы сейчас фыркнула, если бы услышала такое: мужик нужен. Тебе-то он никогда не был нужен. Для тебя любовь служила приятным бонусом, но не целью. Вы с Ноа совпали, как две шестеренки, – сразу заняли положенные места в жизнях друг у друга, как будто так было задумано с самого начала. А мы с Итаном не такие. Мы вообще не совпадаем. По крайней мере, больше не совпадаем. Но он по-прежнему мой муж, и, хотя «пропавшие сестры и арестованные отцы» в перечень свадебных клятв не входят, я полагала, что под определение «в горести» они вполне попадают. Но Итан не отвечал. И вообще после моего очередного звонка и второго голосового сообщения телефон отключил.
Я нервно расхаживала по дому, и аккурат в тот момент, когда терпение у меня лопнуло и я потянулась, чтобы набрать номер Кристофера, он сам мне позвонил.
– Слушай, Ада, – начал он вместо приветствия, – не буду тебя утомлять долгим вступлением: новости плохие. Ричард не собирается отзывать обвинения.
– И что теперь будет с папой? – Меня так затрясло, что пришлось сесть.
– Его обвинят в…
– Так, погоди, – перебила я, – папу вообще не должны ни в чем обвинять. Ричард же сам его провоцировал!