Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма

Андерсен Ларисса Николаевна

РОЗА

Ты к престолу роняешь розу, Ты склоняешь корону кос… Свет свечи посыпает бронзой Строгий сумрак твоих волос. В тяжких бархатных складках платья Так лилейна твоя рука. Над тобой, над резным распятьем В темных сводах молчат века… Шепчут свечи… А там, направо, В щель готического окна, Чуть прищурясь, глядит лукаво Обличительная луна. Ты едва шевельнула тени От опущенных вниз ресниц — Побледнев, молодой священник У престола простерся ниц.

МОЕМУ КОНЮ

Благодарю

тебя, осенний день, За то, что ты такой бездонно синий. За легкий дым маньчжурских деревень, За гаолян, краснеющий в низине. За голубей, взметающихся ввысь, За клочья разлетевшейся бумаги. За частокол, что горестно повис Над кручей неглубокого оврага. За стук копыт по твердому шоссе (О, как красив мой друг четвероногий!), И за шоссе, за тропы, и за все Ухабистые, славные дороги. Я о судьбе не думаю никак. Она — лишь я и вся во мне, со мною. За каждый мой и каждый конский шаг Я и мой конь — мы отвечаем двое. Кто дал мне право знать, что жизнь — полет? Кто дал мне тело, любящее солнце? О, это солнце, что так щедро шлет Счастливой луже тысячи червонцев! Еще одним «спасибо» лик укрась, От луж, от брызг, от зреющей боярки, Ты, беззаботно сыплющее в грязь Такие драгоценные подарки! Поля и степь… Взгляни вперед, назад… О, этот ветер, треплющий нам гривы — Коню и мне! Скажи, ты тоже рад? Ты так красив! И я, и я красива!

РЫБАК

Из лачуги выйдя на рассвете, Отряхнул остатки смутных снов. Ветра нет, починенные сети — Должен быть увесистый улов. Моросит. От липкого тумана Гаснет трубка. Этакая сырь! Никнут ветки мокрого бурьяна Вдоль тропинки, скользкой от росы. Но туман — расплывчатый, лохматый, На востоке светлое пятно… Там, в низине, на песчаном скате Лодка опрокинута вверх дном. Потянул соленый свежий ветер… Будет ясно. Все светлей вдали, Словно кто-то дымчатые сети Стягивает медленно с земли. Путь недолог, но, спустившись к морю, Щурится, глаза рукой прикрыв: Так слепят искристые узоры На воде мелькающей игры. И, свой путь сегодняшний наметив, Укрепляя снасти в челноке, Усмехается: красиво сети Чертят тень на сохнущем песке!

ОТРАВА

В ночи весна кого-то ждет, И с кем-то шепчется в аллеях, И длит прощанье у ворот, Пока восток не заалеет. Как заговорщики они Смеются надо мною втайне — Напрасно я тушу огни, Напрасно запираю ставни. Я беззащитна. Я больна. Я одинока в этой келье. Ах, мне, наверное, весна Дала отравленное зелье! Утрами тих и строг мой дом, В нем ладан льет благоуханье… А ночью снова под окном Весна крадется на свиданье.

НОВЫЙ МЕСЯЦ

Посмеиваясь и хитря, Мне месяц щурится лукаво. Я все ж стараюсь повторять Свои суровые уставы. Но я слаба, как талый снег… Но я нежна, как влажный ветер… И… я не знаю, что честней: Открыться или не ответить? Ах, новый месяц, юный царь! Мне страшно снять монашье платье… Но сердце — молодой бунтарь, Не думающий о расплате.

«Гладкой

и ласковой кошкой…»

Гладкой и ласковой кошкой К сердцу любовь подползла: – Я — помурлыкать немножко, Я так мила и тепла! — Сердце разнежилось. Сердце, Букой засевшее в клеть, Вдруг захотело согреться, Вздумало вдруг потеплеть. Но в закоулках неверья Встала суровая мысль, Гладкому, сладкому зверю Яростно крикнула: — Брысь! — И, помолчавши немножко, Сердцу сказала добрей: – Выбрось незваную кошку, Выбрось ее скорей!

У ГАДАЛКИ

Замерзающего — хуже некуда — Греть у ласкового огня. Вот поэтому-то темь и непогодь Безболезненней для меня. Ты кофейными своими гущами Только счастья, счастья не пророчь: Знаешь, сердцу, и себе не лгущему, — Лгать не следует в эту ночь… Словно дьявол на окне с вазонами, Рядом с фикусиком в два ростка — Кот взлохмаченный, глазами сонными Наблюдающий мудрость карт. – На избранника? — Постой, не спрашивай… — Ждут раскрашенные короли… Вдруг, как сердце, не любовь избравшее, Вспомнит что-нибудь… заболит. Кот мурлыкает и трется мордою, Щеки вспыхнули — для сердца весть! Черт, не стану же мечтать я, гордая, В петлю к этому счастью лезть.

ОН

Я и сам залечиваю раны, Солнце помогает да ветра… За твоею нежностью нежданной Не тянусь я, добрая сестра. В непогодь в груди тихонько ноет, Но и это скоро заживет… Забывал я многое иное, Размыкая песней горький рот. По просторам радостным, озерным, По оврагам, рвам да пустырям Я, как птица, подбираю зерна На пути к синеющим морям. И, твоей душой не прирученный, Я смотрю с улыбкою кругом: Мир – понятный мне, и немудреный, И всегда гостеприимный дом.

ЛЮБОВЬ

Тяжелой, тяжелой мантией За мною, на мне любовь… Сил нет ни снять, ни поднять ее Груз царственно-голубой. И кто бы куда ни сманивал, Пусть в сердце тревоги дрожь, — Из голубого марева Не выскользнешь, не уйдешь. – Ну, что ты такая грустная?.. – Я не грустна, а зла. Я никогда с нагрузкою Такою вот не жила. Я убегу, возлюбленный, Одна, в темноту, в пустырь, Туда, где над елью срубленной Подзвездная дышит ширь. Не жди меня… Не зови хотя б… Не обещай тепла! Затем, чтобы словно нехотя Я снова к тебе пришла.

НОВЫЙ ДОМ

Когда-то с черным котом (Что «сам по себе» у Киплинга) Мы жили вдвоем… И был наш спокойный дом спокойной любовью к викингам и книгам чуть-чуть согрет, и этот прохладный свет просторного одиночества ни для кого мерцал. Напрасно чьи-то сердца ловили, словно пророчество, в стихах моих тайный зной… Ну как не поймешь, любимый мой, Что мне, тревожной, как бред, так странно, так трудно в этой новой игре, на груди человечьей, простой найти такой… покой?