Однажды в Америке (др. перевод)
Шрифт:
— Сдаюсь. Расскажите мне, — ответил я этому шмаку.
— Я — Джон, друг вашего друга Макси.
Я посмотрел на него с недоумением.
— Из страховой компании, — добавил он.
— Вот черт! — воскликнул я.
Теперь я его узнал. Это был Джон До, наводчик, помогавший нам в деле с ювелиром много лет назад.
Вместо того чтобы состариться, он стал выглядеть моложе. А его жена — теперь я ее тоже вспомнил. Да, это та самая мазохистка. Только тогда она была изможденной и высушенной. Я посмотрел на нее внимательней. Она стала
Я сказал:
— Вы оба сильно изменились. У вас отличный, просто превосходный вид. В чем ваш секрет?
— Отдых, много отдыха и много солнца. Флорида, как вы верно догадались, — ответил Джон.
— Ушли на покой?
— Что-то вроде этого.
— Наверное, удачно сыграли на бирже?
— Нет, — ответила она. — Один из друзей Джона умер и оставил мне свою страховку.
— Интересно, что вы сделали с этим другом — столкнули его со скалы или что-то в этом роде? — Я рассмеялся. — А я-то принял вас за блюзовую певицу, которой нужна работа.
Она рассмеялась вместе со мной. На этот раз Джон к нам не присоединился. Он смотрел на меня холодным взглядом. Мне не нравился этот ублюдок. Я вспомнил, как однажды чуть не перерезал ему горло.
Я спросил его с насмешливой улыбкой:
— Джон, старина, значит, ты не возражаешь, когда твоя жена любезничает с другими мужчинами?
Мне было интересно, что он думает по этому поводу.
— Если ей нравится, то почему я должен возражать? Я люблю ее, — ответил он просто.
— Разумеется, Джон не против. — Она улыбнулась ему. — Верно, дорогой?
— Конечно, дорогая. — Он похлопал ее по руке. — Проводи время так, как тебе нравится.
— Видишь, милый? — обратилась она ко мне. — Кроме того, потом я обо всем ему рассказываю. Ему нравится про это слушать. Во всех деталях. Правда, дорогой?
Она поцеловала его.
Меня чуть не стошнило, когда я вспомнил, как целовал ее во время танца.
Я продолжал свои расспросы:
— Ты не против, когда твоя жена занимается любовью с другими мужчинами, Джон?
— Вовсе нет, — ответил шмак. — Я же не провинциал.
Этот парень гордился собой. Он смотрел на меня с чувством превосходства.
— Что такое, по-твоему, любовь? Секс? Секс не имеет ничего общего с настоящей любовью. Все, что доставляет удовольствие Бетти, доставляет удовольствие и мне. Разве это не понятно?
— Такой подход кажется мне довольно неожиданным, — улыбнулся я.
— Боюсь, ты не понимаешь, что такое глубокое, истинное чувство. Постараюсь объяснить это по-другому. Я люблю свою жену. Допустим, она мечтает о норковом манто. Я куплю его для нее, потому что она очень хочет иметь это манто и потому что ей будет приятно его носить. Сам я носить манто не буду. Но мне
Он смотрел на меня со своей глупой улыбкой.
Он продолжал:
— Не важно, что ей доставляет удовольствие. Когда она рада, я рад тому, что рада она. Это понятно?
Я пожал плечами. От его витиеватых рассуждений у меня стала слегка кружиться голова.
Бетти похлопала меня по руке:
— Точно так же я отношусь и к Джону. Мы чувствуем одно и то же.
— Если ей хочется иметь отношения с каким-нибудь приличным человеком вроде тебя, — пусть даже сексуальные отношения, — я не возражаю, поскольку этого хочет она. Если ей это нравится, значит, нравится и мне. Так же, как если бы ей нравилось норковое манто.
— Но мужчина — не то же самое, что норковое манто, слабо возразил я. — Хотя, должен признать, иногда это все, что женщине нужно от мужчины.
— Возможно, для большинства женщин так оно и есть. Мужья нужны им только для того, чтобы иметь норковое манто. Это пустые, мелочные женщины, которые не знают, что такое истинная любовь, и не имеют никакого представления о морали. — Бетти фыркнула, выражая свое презрение к таким легкомысленным и аморальным женщинам.
Я посмотрел на нее. Она говорила это без всякой улыбки. Она была серьезна, убийственно серьезна.
Я рассмеялся:
— Ладно, оставим каждому его собственное представление о морали. Возможно, то, что я подразумеваю под этим словом, большинству людей покажется смешным.
— Ты прав, не стоит говорить о таких пустяках, милый.
Бетти ближе пододвинула ко мне свой стул и стала гладить мое бедро.
— Почему бы нам не поехать ко мне домой сегодня вечером? Ты не пожалеешь.
Ее бесстыдная улыбка обещала массу соблазнительных вещей.
— А как насчет Джона? — спросил я.
— Его не будет дома, правда, дорогой?
— Да, дорогая, сегодня у меня назначено свидание.
— С той маленькой блондинкой, дорогой? — поддразнила его Бетти.
— Верно, с той малышкой, — подтвердил Джон.
Мимо нас прошел Макс. Он бросил на меня удивленный взгляд.
Я подозвал его к столику:
— Помнишь этих людей, Макс?
Джон вскочил с места, протягивая руку:
— Как дела, Макс?
Тот с недоумевающим видом пожал протянутую ему руку.
— Ты не помнишь меня и Бетти?
На лице Макса мелькнула улыбка узнавания.
— Как же, как же! Как дела, Джон? И твои, Бетти?
Бетти живо встала и поцеловала Макса прямо в губы.
— Милашка! — воскликнула она.
— Я вас не узнал. Вы отлично выглядите. Что вы здесь делаете?
Мы расспросили людей, и нам сказали, что мы сможем найти вас здесь.
— Замечательно. Рад вас видеть.
Джон предложил Максу свой стул. Бетти отодвинулась от меня и пересела прямо на колени к Максу. Она обвила его одной рукой за шею, а другой стала ласкать его бедро: