Одного поля ягоды
Шрифт:
1945
Волшебная Британия пыталась выправить своё положение, словно корабль, выходящий из летнего шторма. Оставшиеся дни июня ускользнули песком песочных часов.
Время ползло утомительно для всех, кроме Тома Риддла. Как обладателя отчуждённости стороннего наблюдателя, Тома забавляли отголоски, разворачивающиеся в высших эшелонах волшебного общества. «Железнодорожная катастрофа 1945-го», как это назвали, и его личный вклад стали удобным открытием предохранителя. Стоит его установить, и все последствия его не касаются. Извергающийся взрыв — проблема для решения другими. Именно так Том и предпочитал.
Подобной рябью стала потеря вокзала Кингс-Кросс и платформы 9 3/4 , а также пропажа «Хогвартс-экспресса»: локомотива и всех шести вагонов. В день Катастрофы с
Сам же поезд, однако, остался на склоне норвежской горы, и не было чёткого ответа, как его вернуть. Для первоначального переноса потребовались знания Мастера металлургии и его ученика, мощь Тёмного Лорда и усовершенствования космической геометрии, а также ритуальные жертвоприношения. Британия отставала по каждому пункту требований, а от мистера Шмитца и мистера Яношика не было ни слуху ни духу со дня их суда 14-го июня, несмотря на щедрое вознаграждение за их поимку живыми. В дни, последовавшие за Катастрофой, авроры выбили двери одного из захудалых пабов в Лютном переулке, известного своим фирменным блюдом — егершницелем с сомнительной «грибной подливкой», — и допросили клиентов. В награду они получили вторичные слухи: двое якобы сменили имена и сбежали в Аргентину на лодке. Вознаграждение увеличили, а в «Ежедневном пророке» напечатали объявление, предупреждающее всех, чтобы они были начеку, не появится ли крупный светловолосый волшебник с гробом.
Маршрут поезда Лондон-Хогсмид был сокращён из-за потери платформы отправления, а поскольку Другой министр-маггл расстроился из-за раскопок сотен искалеченных трупов под Кингс-Кроссом, становилось маловероятно, что Министерство магии получит другую железнодорожную линию, если только они не построят её сами. То, что волшебники спасли своих с одной магической жертвой (Гриндевальд) и бросили маглов на произвол судьбы, укрепило нелестное мнение Другого министра о характеристике его магического коллеги. Затем возникли новые осложнения: норвежские законоговорители{?}[Юридическая должность в раннесредневековой Скандинавии: знаток обычного права, судья, и т.д. Обладал реальной властью; законоговоритель — единственный формальный государственный пост в Исландии эпохи народовластия. Упразднена в 1800х годах, что после Статута о секретности. ] потребовали приемлемую компенсацию за «сохранность» поезда, а позже дикий Норвежский горбатый дракон заметил поезд и решил, что его будет безопаснее хранить вместе с остальными его сокровищами. У министерского Отдела международного магического сотрудничества было достаточно дел, чтобы занять себя, ведь им усложняло жизнь то, что бюджет был сокращён из-за отмены чемпионата Британской лиги по квиддичу в этом году.
Судя по всему, 1945-1946-й учебный год отменил традицию «Хогвартс-экспресса» прошлого века. В новом учебном году родителям придётся привести своих детей в недавно отремонтированный атриум Министерства, откуда их по каминной сети доставят в Хогсмид. Маглорождённые должны будут аппарировать с и без того перегруженными сотрудниками Министерства из Отдела магического образования. Все были не в восторге от этой импровизированной меры, даже родители, которые давно предупреждали об опасном влиянии новомодных магловских изобретений, но в целом пришлось признать, что новенькие блестящие паровозы и излишества вагонов первого класса не то чтобы популярны.
Для учеников, вывезенных в Норвегию, Совет попечителей Хогвартса провёл экстренное собрание и проголосовал за то, чтобы имя каждого ученика, участвовавшего во взломе оберега, было указано на массивной мемориальной доске в Зале трофеев. Их имена и факультеты будут выгравированы, пояснил председатель Совета Брутус Малфой, на Особой награде за заслуги перед школой. Более половины этих имён принадлежали членам Слизерина, поэтому Совет не слишком возражал против необходимости платить за доску большего размера, чтобы вместить дополнительные
«Триумф факультета Слизерин», — возвестили газеты после голосования попечителей в тот же день, когда они объявили о заключении соглашения между коалицией семейных поверенных и Комитетом по назначениям Ордена Мерлина. Все принимавшие участие в победе над Гриндевальдом мальчики-слизеринцы должны были получить Орден Мерлина третьей степени — за исключением Нотта. К его великому сожалению, родители Нотта раскрыли его альтер-эго Зелёного Рыцаря в тщательно сформулированном публичном заявлении, в котором говорилось о стремлении к совершенству в определённых выдающихся родословных. Публичное признание привело Нотта к награждению Орденом Мерлина второй степени, той же наградой, которую Комитет назначил Гермионе, разработавшей план взлома ограничительного оберега вокруг поезда. Благодаря её находчивому решению, детей вывели из-за стола переговоров на стороне Гриндевальда, и Министерство получило другие альтернативы, кроме как ставить всё на Альбуса Дамблдора.
Хотя Комитет по назначениям быстро согласился с требованиями второстепенных действующих лиц, они колебались по поводу наиболее подходящих наград для Тома Риддла и Альбуса Дамблдора. До Тома, который не был посвящён в частные дискуссии старух и чудаков из Комитета, дошли слухи, что они не одобрили его безрассудный поступок так же сердечно, как газеты.
Во время частного допроса с аврором Эвелином Макклюром, во время которого Тома попросили прокомментировать демонстрацию дуэльных приёмов из воспоминаний, переданных Отделу магического правопорядка, возник вопрос о его репутации.
— Никому не повредит, если Вашей фотографии на странице будет достаточно, чтобы поддерживать продажи газет, даже если в самой статье Вы упоминаетесь лишь в одной строке. Редактор рад-радёшенек; он не держит на Вас зла, — сказал ему Макклюр. — Но Вы взбаламутили влиятельные круги, и некоторым людям, глядящим в далёкое будущее, это не нравится. Отдельный деятель, пренебрегающий официальными полномочиями, чтобы нести справедливость так, как он это понимает… Что ж, это подрывает основы гражданского общества, — он похлопал по значку на груди с золотой эмблемой ОМПП в виде солнечного круга с длинными лучами. — Вам не кажется, что Ваши действия подрывают ценность моего положения как блюстителя правопорядка?
— Нет, конечно, нет, — оскорблённо ответил Том. — Я не пренебрегаю законом. Торквил Трэверс выдал мне приказ о выдаче разрешения, все подписи на месте, — он порылся в кармане своей мантии. — Вот, у меня всё с собой. Мне нравится время от времени разглядывать блестящие сургучные печати…
— Выдан задним числом, — пробормотал Макклюр себе под нос. — Послушайте, они просто не могут уважить прецедент, созданный вознаграждением частных лиц, которые берут дело в свои руки, когда им попадёт вожжа под хвост. Частным лицам не нужно брать дело в свои руки. Вот почему существует закон, и почему ОМПП был создан для его поддержания.
— Вы слушаетесь официальной бумаги, которую называете законом, — сказал Том, — и я принимаю это как вашу личную причуду. У меня есть официальная бумага, подписанная теми же людьми, которые пишут закон. Я не понимаю, о чём Вы так беспокоитесь; между ними нет разницы.
— «Нет разницы»! — плевался Макклюр. — Если раньше я не находил никаких законных причин для беспокойства, то теперь Вы мне одну дали.
— В этом нет необходимости, — сказал Том. — Я нашёл решение для всех беспокойств: я попрошу мистера Трэверса замолвить за меня словечко перед Комитетом, а взамен я напишу редактору «Ежедневного пророка» и скажу несколько хороших слов о его предвыборной кампании. Затем, когда Торквил Трэверс станет Министром магии, старейшины влиятельных кругов смогут быть спокойны, зная, что я больше не буду ненадёжным сторонним наблюдателем, а скорее дружелюбным членом общества изнутри и убеждённым сторонником институтов волшебников. Нет ничего более «внутреннего», чем дружба с Министром, разве нет?