Одного поля ягоды
Шрифт:
С точки зрения учёбы, Гермиона не придавала большого значения тому, что другие люди считают неправильным или правильным. С первого года в Хогвартсе она сидела с Томом на общих занятиях, а на зельеварении — уроке, разделённом с Хаффлпаффом, — она объединялась с Кларенсом Фицпатриком, потому что он был превосходен в травологии и у него был хорошо намётан глаз на самые свежие ингредиенты. Она ценила умения и компетентность выше, чем поддержание видимости приличий и скромности, но она догадывалась, что это могло создавать для Кларенса впечатление, что она была неравнодушна к нему…
…И то, что они были «друзьями».
Кларенс был приятным, и добросовестным, и
— Я знал, что тебя выберут старостой, — с жаром сказал Кларенс. — Как часто, ты думаешь, нам надо будет проводить парное патрулирование?
Том издал тихий кашляющий звук, который он прикрыл шорохом переворачивающейся страницы.
— Не каждый вечер, — твёрдо сказала Гермиона. — Мне надо будет готовиться к С.О.В. в этом году. Я выбрала три факультатива, а все остальные взяли по два.
— Может, мы могли бы заниматься вместе? У старост есть свой личный уголок для занятий в Общей гостиной Рейвенкло.
— Я не против поделиться своими записями по зельеварению, — с некоторой неохотой согласилась Гермиона, — ведь мы учимся в одном классе. Но по другим предметам у меня уже есть партнёр.
— У тебя есть группа для подготовки к С.О.В.? — спросил Кларенс. — Можно мне присоединиться?
— Эм… — сказала Гермиона, украдкой взглянув на Тома, чьи брови едва различимо дёрнулись.
Том закрыл книгу с громким хлопком:
— Главные на месте.
Новыми старостами школы были Джеральд Мандикотт и Гортензия Селвин из Хаффлпаффа и Слизерина, соответственно. Они были выбраны на основании их лидерских качеств и учебных достижений, но Гермиона задумывалась, сыграли ли роль сильные семейные связи в отборочном процессе. Старост назначали деканы факультетов, и обычно они были любимчиками профессоров. Но старост школы назначал директор, который зависел от прихотей попечительского совета больше, чем любой другой сотрудник Хогвартса.
Собрание прошло без проблем, на нём лишь перечислили список задач и привилегий старост. Продление комендантского часа было ценой ночных патрулей. Возможность вычитать очки и назначать наказания требовала сидеть после уроков с провинившимися учениками, если профессор не может их принять. Ответственность за самых юных учеников Хогвартса и введение их в жизнь замка в обмен на расширенные права пользования библиотекой — что нравилось Гермионе — и право на пользование специальной ванной на шестом этаже — а вот это уже не звучало так привлекательно.
Гермиона не знала, что и думать об этом. Значит, там была некая рода магическая ванна, но ей надо было делить её с двадцать одним другим старостой, двумя старостами школы и четырьмя капитанами квиддича? Что было не так с ванной её спальни, которую она делила с пятью девочками (хоть в большинстве случаев она пользовалась душем), каждая из которых знала, как поддерживать чистоту в комнате и не оставлять на полу свои расчёски и использованные полотенца?
Вся идея этого казалась очень… нечистоплотной для Гермионы, особенно когда она знала, что не было официального расписания очерёдности для использования ванной старост — люди приходили и уходили, когда им вздумается. Её не волновало разделение по полу на уроках, но это казалось ей внеклассным занятием,
Под конец собрания были доставлены свитки пергамента с приглашениями на обед профессора Слагхорна. Гермиона получила один, также их получили оба старосты школы, но она заметила, что они достались не всем. Кларенсу Фицпатрику — нет, что принесло ей облегчение, хотя она чувствовала себя немного виноватой после того, как увидела, как он бросил полный надежд взгляд в сторону гонца.
Кларенс не был плохим человеком, и он не был таким жадным и корыстным, как Том — что звучало грубо, но любые другие слова, которые она могла придумать для описания характера Тома, были бы не менее нелестными. В отличие от Тома, Кларенс слушал, что она хотела сказать, и следовал её инструкциям без пререканий о количестве помешивай или температуре горелки. Вообще, он делал именно то, что она ему говорила, что было удобно на занятиях, но делало его ужасным собеседником вне них: как будто бы он думал, что быть дружелюбным и приятным шло рука об руку с поддерживанием всех чужих мнений. В некотором роде Кларенс Фицпатрик был наивным… Что было неожиданным заключением, потому что многие годы Гермиона слышала, как её так называли за то, что она ни разу в жизни не пропустила ни одного обеда. Ей говорили, что понятие «классовая борьба» к ней неприменимо.
Гермиона больше не считала себя такой наивной. Она не была такой закалённой, как Том, — это правда. Вещи, которые она считала жестокими и варварскими (телесные наказания детей, жестокость по отношению к животным, военные преступления), вызывали в нём едва ли какую-то реакцию. Она не знала, был ли этот недостаток сочувствия результатом его воспитания или просто естественной склонностью Тома. Склонности Гермионы были другими или она была другой, по крайней мере, до войны. Но после лета, проведённого за изучением истории того, что в настоящее время было известно как Тёмные искусства, она начала осознавать дымчатые пределы человеческой жестокости и инноваций, которые и в магловском, и в волшебном мире были настолько переплетены, что были неразделимы.
Она молча сидела за обедом с колбасой из оленины, которую подали с салатом из грецких орехов и водяного кресса, сидя в расширенном купе профессора Слагхорна с новым капитаном по квиддичу Гриффиндора с одной стороны и Томом — с другой. Купе было забито дюжиной людей, каждый гость жался плечом к плечу от двери до окна, а Слагхорн сидел в центре, как король, председательствующий при дворе.
Между мягкими скамьями стояла тележка с подносами, на которых были разложены вяленое мясо и холодная птица, нарезанные сыры и соленья, а также булочки. Во время обеда профессор Слагхорн рассказывал о своих каникулах в Норфолке, где есть волшебный лесной заповедник, который отлично подходит для занятий спортом и сбора ингредиентов для зелий.
—…Он сказал мне: «Гораций, старина, если ты можешь преодолеть шесть смен блюд у Флюма, то сможешь преодолеть вон тот хребет», — вспоминал профессор Слагхорн, доливая себе в бокал кларет.{?}[вид красного вина из Бордо, тёмно-розового цвета] — И я сказал ему: «Когда я в последний раз ужинал с Флюмом, он подал засахаренный имбирь на десерт». Засахаренный имбирь, вы когда-нибудь слышали о такой штуке? Я не слышал, но могу сказать, что почувствовал его, очень близко почувствовал, на следующий же день…