Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Я надеюсь, что ты права, — сказала я, почувствовав ручеек холода на спине. Возможно, она была права. По крайней мере, это не будет большим сражением. До начала революции оставалось всего четыре года, и даже небольшие перестрелки, возникшие перед восстанием, были хорошо известны.
Бостонская резня произошла не более года назад — уличная драка между толпой и взводом взвинченных солдат. Несколько оскорбительных выкриков, несколько брошенных камней, несанкционированный выстрел, панический залп, и пять мертвых человек. Об этом происшествии писали в очень тенденциозном изложении в одной из бостонских газет. Я читала ее у Джокасты,
А двести лет спустя этот краткий инцидент был увековечен в детских учебниках, как свидетельство возрастающего недовольства колонистов. Я оглядела мужчин, готовых к битве. Разумеется, если произойдет большое сражение, в котором королевский губернатор усмирит недовольство налогоплательщиков, это стоило бы отметить в истории революции.
Однако это была теория. И я слишком хорошо понимала, что ни военное искусство, ни история не могут предвидеть, что произойдет.
Джейми стоял рядом с Гидеоном, которого он привязал к дереву. На битву он отправится пешком вместе со своими людьми. Нагнув голову, поглощенный тем, что делал, он вытащил пистолеты из седельной сумки и убрал запасные патроны в мешочек на его поясе.
Я внезапно почувствовала сильнейшую потребность дотронуться до него, сказать ему что-нибудь. Я попыталась успокоить себя тем, что сказала Бри: ничего не произойдет, вероятно, даже ни разу не выстрелят. Однако здесь на берегу Аламанса находилось три тысячи вооруженных мужчин, и готовность к кровопролитию реяла над ними.
Я оставила Брианну и быстрым шагом пошла к нему.
— Джейми, — сказала я и коснулась его руки.
Это походило на прикосновение к проводу высокого напряжения; под изоляционным покрытием его плоти гудела энергия, готовая прорваться во вспышке ослепительного света. Говорят, что человек не сможет отпустить такой провод; жертва электрического удара просто замирает, не способная отодвинуться и спасти себя, в то время как электрический ток выжигает его мозг и сердце.
Он положил свою руку на мою и посмотрел вниз на меня.
— Nighean donn, — сказал он и слабо улыбнулся. — Ты пришла пожелать мне удачи?
Я с трудом улыбнулась ему в ответ; его электрический ток с шипением пронзил мое тело, замораживая мышцы горящего лица.
— Я не могу отпустить тебя, не сказав… ничего. Может быть, «удачи» подойдет, — я колебалась некоторое время; множество слов теснились в моем горле, и высказать их мне не хватило бы времени. В конец концов, я сказала только важное. — Джейми, я люблю тебя. Будь осторожен.
По его словам, он не помнил Каллодена. Мне внезапно пришел в голову вопрос, простиралась ли его потеря памяти до тех нескольких часов перед сражением, когда он и я сказали друг другу: «Прощай»? Я посмотрела в его глаза и поняла, что нет.
— «Удачи» подойдет, — сказал он, и его рука крепче сжала мою, словно тоже прикипела к току, циркулирующему в наших телах. — Но «я люблю тебя» намного лучше.
Он поднял руку и коснулся моих волос, моего лица, глядя мне в глаза, как если бы пытаясь запечатлеть мой образ, на случай, если это была наша последняя встреча.
— Может быть, настанет день, когда мы снова расстанемся, — наконец, мягко произнес он, и его пальцы коснулись моих губ легко, словно падающий лист. Он слабо улыбнулся. — Но не сегодня.
Из-за деревьев донеслись звуки горна, далекие, но отчетливые, как стук дятла. Я повернулась. Брианна сидела
Глава 64
Сигнал к действию
«Примечание: во время марша выстрел трех пушек будет служить сигналом для образования военного построения, а выстрел пяти — сигналом к боевым действиям».
«Порядок сражения». У. Трайон
Роджер медленно шел от лагеря регуляторов, заставляя себя не бежать и не оглядываться назад. Некоторые регуляторы бросали ему вслед оскорбления и даже угрозы, но к тому времени, когда он вошел под сень деревьев, они потеряли к нему всякий интерес, погрузившись в свои споры. Было уже за полдень, и для мая было довольно жарко, но ему казалось, что его пропитанная потом рубашка больше напоминала об июльском дне.
Он остановился, как только его не стало видно из лагеря повстанцев. Он быстро дышал и чувствовал головокружение от адреналина. В окружении враждебных лиц он не ощущал ничего… совсем ничего, но когда он оказался в безопасности, то почувствовал, что ноги его трясутся, а кулаки болят: так сильно он их сжимал. Он разжал их и распрямил задеревеневшие пальцы, пытаясь дышать медленнее.
Возможно, это было похоже на полет над ночным Ла-Маншем под дулами зенитных орудий больше, чем он думал.
Он, однако, вернулся и сейчас отправится домой к жене и сыну. Эта мысль причинила ему острую боль — глубокое, пробирающее до костей облегчение и еще более глубокое сожаление о своем отце, который не был так удачлив.
Небольшой ветерок витал вокруг него, обдавая влажные волосы долгожданной прохладой. И рубашка, и сюртук пропитались потом, и ему внезапно показалось, что сырая одежда душит его. Он скинул сюртук, дрожащими пальцами развязал шейный платок и сдернул его, а потом стоял, закрыв глаза со свисающим из руки кусочком ткани, вдыхая воздух коротким глотками, пока не прошло чувство тошноты.
Он вызвал в памяти видение Брианны, когда она стояла в дверном проеме с Джемми на руках. Он видел ее ресницы, мокрые от слез, круглые серьезные глаза ребенка и ощутил сильный отголосок того чувства, которое он испытал в хижине Хасбанда — видение красоты, обещание радости, которое успокоило его ум и облегчило душу. Он вернется к ним; это единственное, что имеет значение.
Открыв глаза, он поднял сюртук и отправился дальше, чувствуя себя отдохнувшим телом, если не умом.
Он не привел Хасбанда к Джейми, но он достиг того же, что мог достигнуть сам Джейми. Существовала возможность, что толпа — это была никакая ни армия, независимо от того, что думал Трайон — теперь лишенная даже слабого подобия руководства со стороны Хасбанда, разойдется по домам. Он надеялся на это.
Или нет. Может появиться другой человек, который возьмет на себя роль лидера. Он внезапно вспомнил фразу из криков возле хижины.
«Вы прибыли, чтобы предложить другие сроки, чем привез Колдуэлл?» — спросил его чернобородый мужчина. И ранее другие слова, которые он слышал из хижины: «…времени нет совсем!», «Колдуэлл вернулся от губернатора…», и тоном отчаяния — «Час, Хермон! Он дал нам только час!»
— Дерьмо, — громко произнес он. Дэвид Колдуэлл, пресвитерианский священник, который обвенчал его и Бри. Это, должно быть, он. Очевидно, мужчина отправился к губернатору с петицией от лица регуляторов, и ему было отказано.