Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Нет, — Роджер, все еще находясь под действием разговора с Хасбандом, чувствовал себя защищенным от потока гнева и начинающейся истерии, который циркулировал возле хижины, но спокойствие быстро покинуло его. К мужчинам, допрашивающим его, подошли другие.
— Нет, — повторил он громче. — Я пришел, известить Хасбанда… известить вас всех. Губернатор хочет…
Его прервал хор возмущенных голосов, заявляющих, что желания губернатора в данный момент не имеют никакого значения. Он огляделся вокруг, но не увидел ни одного спокойного лица, не говоря уже о дружелюбном. Тогда он пожал плечами и отступил.
— Ваше
Он повернулся, чтобы уйти, но пара рук опустилась на его плечи и вновь развернула лицом к толпе.
— Не так быстро, приятель, — произнес мужчина в кожаном жилете. Он все еще был красен от гнева, но руки уже не сжимались в кулаки. — Ты разговаривал с Трайоном?
— Нет, — ответил Роджер. — Меня послал… — он заколебался, может ли он использовать имя Джейми Фрейзера? Нет, лучше нет; это скорее вызовет больше проблем, чем спасет его. — Я пришел просить Хасбанда Хермона пересечь реку и посмотреть самому, как обстоят дела. Вместо этого он решил принять мой взгляд на ситуацию. Вы сами видели, каков его ответ.
— Это ты так говоришь! — крупный мужчина с рыжими бакенбардами драчливо задрал подбородок. — Почему кто-то должен принимать твой взгляд на ситуацию? — он спародировал шотландский выговор Роджера под смех своих приятелей.
Спокойствие, приобретенное им в хижине, еще не полностью покинуло его; Роджер собрал остатки этого чувства и спокойно произнес:
— Я не могу заставить вас, слушать меня, сэр. Но те, у кого есть уши, услышат, — он переводил взгляд с одного лица на другое, и люди неохотно замолкали, пока он не оказался в кольце внимательных глаз.
— Войско губернатора подготовлено и хорошо вооружено, — его голос казался странным ему самому, спокойный, но приглушенный, словно говорил кто-то, находящийся на некотором расстоянии. — Я не встречался с губернатором, но я слышал о его намерениях: он не хочет напрасно проливать кровь, но твердо настроен применить силу, если понадобится, чтобы разогнать ваше собрание. Все же, если вы мирно разойдетесь по домам, он будет склонен к снисходительности.
Тишина, следующая за его словами, была прервана харкающим звуком. Комок слизи с коричневыми полосками от табака шлепнулся в грязь возле его ног.
— Это, — заметил плюнувший человек, — для снисходительности губернатора.
— А это для тебя, болтун! — сказал один из его товарищей, замахнувшись на Роджера. Тот нырнул и, выставив вперед плечо, врезался в мужчину, который покачнулся и отступил назад. Но за ним стояли еще люди, и Роджер остановился, сжав кулаки, готовый защищаться до последнего.
— Не бейте его, парни, — приказал мужчина в кожаном жилете. — По крайней мере, пока, — он стал осторожно обходить Роджера, держась подальше от его кулаков.
— Встречался ты с Трайоном или нет, неважно, но ты уж точно видел его отряды, не так ли?
— Да, — сердце Роджера колотилось с бешеной скоростью, и кровь ревела в висках, но он не боялся. Толпа была враждебной, но еще не жаждала крови.
— Так сколько народа у Трайона? — человек пристально смотрел на него, поблескивая глазами. Лучше ответить честно; скорее всего, цифра уже была им известна; ничего не мешало регуляторам
— Немногим больше тысячи, — ответил Роджер, внимательно следя за лицом мужчины. На нем не было никакого удивления: он знал. — Но они обученные милиционеры, — добавил Роджер, со значением окидывая взглядом регуляторов, многие их которых, потеряв к нему интерес, обратили свое внимание на борьбу, затеянную поблизости. — У них есть пушки. Я не думаю, что у вас есть хотя бы одна, сэр.
Лицо человека было закрыто, как кулак.
— Думай, что хочешь, — сказал он коротко. — Но ты можешь передать Трайону, что у нас в два раза больше людей. А насчет обучены мы или нет… — его рот искривился с иронией, — мы все вооружены, каждый человек имеет мушкет.
Он откинул назад голову, прищурив глаза.
— Час, не так ли? — спросил он более спокойно. — Меньше, я думаю.
Он опустил голову, глядя Роджеру в глаза.
— Идите назад через ручей, сэр. Скажите губернатору Трайону, что мы хотим высказаться и поступим, как захотим. Если он согласится выполнить наши требования, то хорошо. Если нет… — он коснулся рукоятки пистолета на поясе и кивнул с мрачным лицом.
Роджер оглядел притихших людей. Некоторые лица выражали неуверенность, но большинство были угрюмыми и дерзкими. Он без слов развернулся и ушел, слыша шепот преподобного в шелесте листьев, под которыми проходил.
«Благословенны миротворцы, поскольку их можно назвать детьми Бога».
Он надеялся, что его попытка была не напрасной.
Глава 63
Книга хирурга I
«Пункт № 28 — Хирурги обязаны вести Журнал и записывать в него сведения о каждом человеке, который обращается к ним за помощью, как-то: имя человека, его отряд, день, когда он поступил, и день, когда он был выписан».
«Лагерное уложение и инструкции», У.Трайон
Я почувствовала на щеке холодный ветерок и задрожала, хотя день был очень теплый. В голову мне пришла абсурдная мысль, что ее коснулось крыло ангела смерти, направляющегося по своим темным делам.
— Глупости, — сказала я вслух. Эван Линдсей услышал меня; я видела, как он повернул голову в мою сторону, но тут же отвернулся, глядя, как и все, на восток.
Люди, которые не верят в телепатию, никогда не ступали на поле битвы, никогда не служили в армии. Что-то невидимое носится от одного человека к другому, когда армия готова двинуться в сражение; сам воздух полон этого ощущения. Частично страх, частично возбуждение, это чувство щиплет кожу и сверлит в спинном хребте с настойчивостью внезапной страсти.
Не было ни одного вестника, но он будет — я знала. Что-то где-то происходило.
Все застыли в ожидании, как зачарованные. Я почувствовала сильное желание сломать эти чары и, сцепив пальцы в замок, резко выгнула их в стремлении двигаться, что-нибудь делать. Чайник кипел, вода была готова, покрытая чистым куском ткани. Медицинский сундучок стоял на пне; я подняла крышку и начала бесцельно перебирать его содержимое, хотя и знала, что в нем все в порядке.
Я касалась поблескивающих бутылочек одну за другой, повторяя их названия, как успокоительную литанию.