Огненный меч Империи
Шрифт:
— Михаил Арсеньевич! — поторопила его Ирина Григорьевна, стоя на пороге. — Я Вас жду.
— Ах, да. Прошу прощения, иду. — Огонь медленно втянулся в кончики его пальцев и совершенно исчез, оставив после себя лёгкое чувство потери.
— Ну что Вы, Михаил Арсеньевич! — Обернувшись, колдунья одарила его нежной улыбкой. — Мы обязательно продолжим. Дайте себе отдохнуть, хорошего понемногу.
Михаил ответил ей благодарной улыбкой и следом за неповторимой Ириной Григорьевной вышел из комнаты, где только что навсегда поладил с огнём. Никаких сомнений, ведь они стали едины и неотделимы.
Пока Ирина Григорьевна старательно записывала
Покончив с записями, Ирина Григорьевна их перечитала и осталась весьма и весьма довольна и Михаилом, и собой, и тем, что у них в итоге вышло.
— Чудесно, мой дорогой Михаил Арсеньевич, просто великолепно! Мы с Вами отлично постарались! Думаю, завтра можно сделать вылазку в город. Куда-нибудь недалеко, чтобы не искушать судьбу.
Михаил медленно кивнул и расплылся в улыбке. С тех пор, как он в первый раз едва не сжёг доходный дом, они с Ириной Григорьевной вместе решили, что на улицу выходить пока не стоит, дабы не накликать беду. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь пострадал. Да и раньше времени не хотелось бы, чтобы прознали о том, что магия огня действительно существует. О нет, Ирина Григорьевна никому не собиралась отдавать корону первооткрывателя. Михаил нисколько не возражал. Он был ей бесконечно благодарен, а отплатить ничем не мог. Единственное, что он умел делать хорошо, он никогда бы не посмел ей предложить. Нет, для него Ирина Григорьевна Зайцева навсегда останется дорогим другом, наставницей и той, кто в него поверил.
Следующим утром Михаил проснулся вместе с Арсением, что того немало удивило.
— Михаил Арсеньевич, а что ж Вы так рано? — Со временем он свыкся с новым отчеством хозяин и перестал всякий раз на нём спотыкаться. — Спали бы себе ещё!
— Не могу, — усмехнулся Михаил, застёгивая пуговицы новенькой рубашки. Вчера на ней не появилось ни одной подпалины, как, впрочем, и на остальной одежде. — Я сегодня на улицу иду с Ириной Григорьевной.
— Да это же замечательно! — обрадовался Арсений, а затем окинул внимательным взглядом хозяина. — Вам бы к цирюльнику заглянуть, Михаил Арсеньевич. Я так хорошо, как здешние цирюльники, не умею.
— Нет, Арсений, ты же знаешь, у нас нет лишних денег.
— Лишних нет, Михаил Арсеньевич, — согласился тот и хмыкнул. — Но я тут сберёг немного как раз на такой случай.
— Арсений… — Комок подобрался к горлу Михаила. — Я тебе обещаю: тебе скоро не понадобится выходить дворником.
— Не беспокойтесь, Михаил Арсеньевич, я в порядке, мне даже нравится. А Вы лучше о себе подумайте.
Михаил улыбнулся и покачал головой. Он твёрдо решил, что обеспечит им с Арсением достойную жизнь. А после…
Он провёл рукой по изрядно отросшим волосам.
После будет после, а пока нужно постричься.
Глава 19
Выходить на улицу оказалось немного боязно, но оно и немудрено, ведь с тех пор, как Михаил получил новое имя, а с ним и паспорт, он ни разу не покидал стены доходного дома, ставшего ему если не родным, то уж точно дружелюбным пристанищем. Жильцы если не смирились с тем, что их обожаемая госпожа
А потом ещё много чего произошло, не столь яркого, но всё равно привлекавшего к себе внимание, и о почти сожительстве Ирины Григорьевны Зайцевой и Михаила Арсеньевича Морозова благополучно позабыли.
Несмотря на солнце, стыдливо прятавшееся за пушистыми облаками, день не то чтобы радовал теплом. А может, Михаилу так казалось, потому что слишком долго он просидел взаперти, перемещаясь между комнатой для опытов, кабинетом своей милейшей наставницы, её гостиной и собственной, уже почти родной спальней. И сейчас каждый новый шаг по московским улицам давался с некоторым трудом, как если бы Михаил очень и очень долго не двигался. Однако дело было вовсе не в том, что тело его задеревенело, о нет, вольному воздуху противился разум — опасался, что неопытный огненный колдун может причинить кому-нибудь или чему-нибудь вред. Михаил сомневался, что осмелился бы выйти за порог доходного дома в одиночку.
— Далась Вам эта цирюльня! — фыркнула Ирина Григорьевна, ловко перепрыгнув гнилое яблоко, сразу видно, что не здесь служил Арсений, уж у него-то всегда было чисто. — Моя Полина прекрасно обращается и с ножницами, и с бритвой!
Михаил как представил Полину с опасной бритвой у его горла, так чуть не перекрестился. И ведь наверняка она ему зла не желала, но всякий раз в его присутствии настолько сильно смущалась и даже пугалась, что он против воли начинал чувствовать себя чудищем лесным из сказок.
— Арсений тоже отлично стрижёт, — заметил Михаил и вдруг схватил колдунью за руку, и потянул на себя, чтобы уберечь от колёс кареты, кучер которой на что-то отвлёкся и ехал прямо на них. У Михаила гулко забилось сердце то ли от осознания того, что Ирина Григорьевна едва не пострадала, то ли от того, какой хрупкой и в тоже время удивительно сильной она ему казалась. Чтобы не зайти в мыслях слишком далеко, он с лёгким сожалением выпустил её из объятий.
— Вот как… — отозвалась колдунья и повернулась к так ничего и не заметившему кучеру. Откуда взялся ком земли, прилетевший ему прямо в затылок, тот тоже не понял. — Так-то лучше, — хмыкнула она.
Михаил не мог не восхититься её ребяческой улыбкой.
— Арсений очень хочет, чтобы меня непременно постригли в московской цирюльне, — продолжил он, когда они возобновили путь. — Я ему не смог отказать.
Ирина Григорьевна улыбнулась уголками губ, в глазах её вспыхнули янтарные искорки, и кивнула.
— Мы почти на месте, — сказала она, когда вдали показалась вывеска. — Сюда мои хорошие знакомые захаживают. Я с Вами не пойду — делать мне там нечего. Тут за углом недавно кофейню открыли. В моду кофе пока не вошёл, но, думаю, недолго ждать. — Колдунья наморщила носик. — Горький, правда, собака, но зато пирожные к нему подают превосходные.