Огненный Зверь
Шрифт:
– На сегодняшний день не много, - вздохнул Золотаревский.
– Всего сорок дев...
– он вдруг резко осекся и сделал вид, что закашлялся, - сорок восемь. Видишь ли, это специализированное учебное заведение. Исключительно для детей с магическими способностями. Я ищу таких детей по всей стране.
– И здесь только сироты?
– не поверила я. Может быть, для него сорок восемь сирот с суперспособностями и казались небольшим количеством, то мне наоборот стало жутко.
– Конечно, - ответил он.
– Дети должны расти в семье. Я готов помочь познавать
Я не нашлась, что ответить. Я просто стояла и заворожено смотрела через ворота на этот замок.
И только потом сообразила, что прекрасный двор совершенно пуст, клумбы, цветочки, скамеечки... А где же сами дети?
– Сейчас время занятий, - пояснил Владимир Петрович на мой невысказанный вопрос.
– Они учатся магии в кабинетах?
– удивилась я.
– Вот еще, выдумала, - фыркнул он.
– Этому они учатся в свободное от основных предметов время.
– Основных?
– снова переспросила я, чувствуя себя очень глупой.
– Ну, алгебра, геометрия, химия... Изольда, ты, что, в школе не училась?
Я удивилась еще больше, выходит, он еще и собрал здесь учителей этих предметов. Вот это размах!
Сзади раздался голос Степана:
– Звонок через две минуты.
Я резко обернулась, так как не услышала его приближения. Он стоял перед машиной, а возле его ног расположились два огромных мешка из синей шелковой ткани в золотых звездах.
– Что это?
– не поняла я.
– Что-что!
– передразнил меня Золотаревский, хорошее настроение возвращалось ему на глазах.
– Подарки, конечно! Неужели ты думаешь, я могу заявиться в Ясли к детям без подарков? К сожалению, я не так часто тут бываю, а потому хотелось бы приносить детям радость хотя бы в свои редкие приезды.
– Понятно, - протянула я, хотя мне еще совсем ничего не было понятно, Золотаревский поражал меня все больше и больше, а о размере его состояния я уже просто перестала гадать, очевидно, оно было гораздо больше, чем я думала сначала и даже больше, чем я могла представить.
Все пространство заполнил звон, и даже когда он смолк, мне все еще казалось, что у меня в ушах звенит.
– Пора, - кивнул Степану Золотаревский, и тот открыл пред нами ворота.
Я опасливо посторонилась, когда водитель протаскивал тяжелые мешки с подарками через ворота. Владимир Петрович зашел следом.
В этот момент двустворчатые двери здания распахнулись, и оттуда посыпались дети. Вот именно, что не выбежали, а посыпались! Они бежали нам навстречу со всех ног, не разбирая дороги, кто-то что-то кричал, размахивал руками. И это называется мало воспитанников? Не хотелось бы мне попасться им на пути.
На всякий случай я отошла еще на несколько шагов в сторону.
Почти полсотни детей неслись к Золотаревскому. Именно детей, никого старше лет четырнадцати я не увидела.
Он распахнул объятия, и кто-то тут же влетел в них, остальные обступили вокруг.
Маленький дурдом, вот как мне хотелось это назвать. Несмотря на свой возраст и на то, что большинство моих ровесниц уже обзавелись потомством, в роли матери я себя никогда еще не рассматривала, и даже не думала на эту тему. У меня не было младших братьев или сестер, я не умела общаться с детьми и опасалась их.
Мне захотелось отойти еще дальше.
Золотаревский же, казалось, искренне наслаждался сценой приветствия, он развязал один из мешков и начал раздавать подарки. Я не сомневалась, что их там припасено ровно сорок восемь.
– Тетя!
Голос раздался совсем рядом, но, засмотревшись, я не поняла, что обращаются ко мне.
– Тетя!
– на этот раз голос был настойчивее, кто-то дернул меня за рубашку.
Я опустила глаза. Возле меня стояла маленькая девочка лет трех-четырех, хотя я не могла быть в этом на сто процентов уверена, я не очень хорошо разбиралась в детском возрасте. Он была маленького роста, тем не менее кудрявые светлые волосы, убранные назад ободком, спускались у нее за спиной до того места, где через десяток лет у нее появится талия. У девочки были огромные голубые глаза, слишком большие для ее маленького лица, смотрелось это немного нелепо, но в то же время придавало очарования. В руках она сжимала небольшую тряпичную куклу, которую, видимо, уже успела получить от Золотаревского.
Я присела на корточки, чтобы не возвышаться над ней и как можно более мягко спросила:
– Что ты хотела, маленькая?
– Я не маленькая!
– тут же заявила девчонка.
– Я Линка-Малинка!
Я кое-как смогла сдержать смех, такая маленькая и такая серьезная.
– А я Изольда, - представилась я, пытаясь подражать ее серьезному тону, и протянула ей руку.
Линка-Малинка пожала ее с деловитым видом и не менее серьезно спросила:
– Изоля, - тут же исковеркала она мое несчастное имя, - ты с дедушкой Володей?
Зверь в моей голове уже ухохатывался.
"Давай-давай, - смеялся он.
– Привыкай общаться с молодым поколением!"
"Заткнись, гаденыш", - мысленно процедила я, стараясь сохранить на лице доброжелательную улыбку.
– Да, я приехала с Владимиром Петровичем.
Девочка нахмурилась.
– Петловичем?
– постаралась повторить она, и стало ясно, что буква "р" ей не удавалась.
– Ну, дедушкой Володей, - подыграла я.
Морщинка между бровей девочки тут же разгладилась.
– А-а-а, - протянул она.
– Это холошо. Дедушка Володя холоший.
"Наверное" - хотелось сказать мне. Хороший ли? Затеял ли он эти Ясли, чтобы помочь детям или же чтобы потешить свое самолюбие?
"Даже если второе, это не значит, что он плохой, - встрял Зверь.
– Дети тут счастливы, что еще тебе нужно?"
"Не знаю", - призналась я, все равно на душе было какое-то неприятное предчувствие.
– Хороший, - кивнула я девочке, все еще не понимая, чего она от меня хотела.