Огненный Зверь
Шрифт:
Я посмотрела назад. Уйти? Развернуться и уйти и оставить его в покое? Сколько можно быть навязчивой?
Но мои ноги стояли на месте. Уйти или остаться?
"Иди, - мягко подтолкнул Зверь.
– Жалей о том, что сделано, ладно? Упущенные возможности не лучший выбор".
Зверь был как всегда прав.
И я решилась. Вздохнула и повернула ручку.
Дверь была не заперта, и я только сейчас сообразила, что бы я делала, если бы она оказалась закрыта.
На чердаке было прохладнее, чем на улице, и полутемно. Небольшое окно под потолком
Когда глаза смогли привыкнуть к полумраку после яркого солнца, я увидела его.
Кирилл сидел на полу под окном, лицом к двери, ноги согнуты в коленях, спиной опершись о стену и закрыв глаза.
– Ты долго не решалась войти, - сказал он вместо приветствия, не меняя позы и не открывая глаз.
– Я поздно вспомнила, что тебе могут докучать мои чувства, - пробормотала я, чувствуя себя нелепо.
– Ты мне не докучаешь, - сказал он и замолчал.
Я не знала, что это значит. И решила расценить это как разрешение остаться.
Я медленно прошла вперед, прикрыв за собой дверь, обошла огромный старый диван и приблизилась. Помялась несколько секунд, потом тоже опустилась на пол, села и подтянула колени к подбородку.
– Как ты?
– мой голос даже мне самой показался чужим, я говорила неестественно тихо, но мне казалось, что громким голосом я могу потревожить дух умершего мальчика, которого я никогда не видела, но который умер здесь, на этом самом чердаке, всего несколько часов назад.
Я опустила глаза и, наконец, рассмотрела, что было у Кирилла в руках - веревка!
– О боже!
– я по-настоящему перепугалась.
– Не думаешь ли ты...
Кирилл оторвал голову от стены и открыл глаза, его взгляд сфокусировался на мне.
– Не думаю ли я тоже повеситься? С ума сошла?!
Я отпрянула.
– А что я, по-твоему, могла подумать? Ты бы видел себя со стороны!
Он прищурился, внимательно глядя на меня.
– Так паршиво?
Я кивнула.
– Вообще-то да.
– Да уж, - наконец, Кирилл тоже сообразил, что пресловутая веревка все еще находится у него в руках, и отбросил ее от себя.
– Я просто снял ее с потолка, а потом задумался и забыл о ней.
– Бывает, - сказала я, по правде говоря, я не знала, что сказать. Мне просто хотелось быть именно здесь в этот момент.
– Не переживай, - он устало потер глаза, наверное, этой ночью поспать ему не пришлось, - я не собираюсь ни вешаться, ни резать вены. Сейчас посижу немного, соберу себя в кучу и спущусь вниз. Старик уже волнуется.
Я вспомнила своего бывшего парня Костю. Конечно, подобных проблем у него не было, но когда случалось то, что он считал проблемой, он приходил и рассказывал мне, долго ныл и жаловался, он прямо-таки нуждался в том, чтобы его пожалели, поддержали, утешили.
Кирилл
– Ой, только жалости не нужно, - его голос вторгся в мои мысли.
Я смутилась и поняла, что краснею, благо тут было темно, хотя, конечно же, он знал, что я чувствую.
– Прости.
– Со мной все нормально, правда, - он легко и ненавязчиво коснулся моего плеча, - просто устал.
Я хмыкнула, я шла, чтобы помочь ему, а, выходит, он снова успокаивает меня.
– Я боялась, ты винишь себя, - призналась я.
Он на мгновение задумался и кивнул, его серые глаза были очень серьезными.
– Я и виню. Но моя вина не станет меньше, если я превращусь в стонущую лужицу. Есть еще очень много людей, кому я могу понадобиться в здравом рассудке, - он посмотрел на часы на левой руке.
– Что ж, пора выбираться. Линка-Малинка совсем заждалась.
Я против воли улыбнулась:
– Она смешная. И очень тебя любит.
– Я знаю, - я была очень рада, что он не утратил способность улыбаться.
– Она уже дуется на меня. Я обещал лично привести ей эту куклу.
– Она ей понравилась.
– Знаю. Даже отсюда было слышно ее радость. И расстройство, что я не приехал.
– Ты тоже ее любишь, - это не было вопросом.
Кирилл пожал плечами.
– Ее сложно не любить. Она такая маленькая, такая чистая. В таком возрасте дети не врут, не притворяются, они любят искренне. Искренние чувства не так часто встретишь, можешь мне поверить.
Мне вдруг стало обидно, он, что, считал, что и мои чувства не искренни?
– Можешь не обижаться, - тут же прочел он, - ты со Зверем уж точно как ребенок, говоришь то, что думаешь.
Теперь я обиделась еще сильнее. Он считает меня глупой, как ребенка, вот и приехали.
– Глупая, это был комплимент.
От того, каким голосом он это сказал, я вздрогнула. Что это было? В его голосе была... нежность?
Пока я тупо моргала, пытаясь хоть что-нибудь сообразить, Кирилл легко поднялся со своего места и протянул мне руку:
– Пошли, Линка-Малинка уже горит от нетерпения.
Я приняла его помощь, хотя благодаря Зверю я тоже могла без труда вскочить с места с грацией лани.
Его ладонь была теплой, но я безропотно отпустила ее, как только оказалась на ногах.
– А у Линки какой дар?
– спросила я, чувствуя, что что-то нужно сказать.
– Она целитель, - ответил Кирилл.
– Исцеляет все болезни, любые раны. Но она еще очень маленькая, целительство требует много сил, поэтому мы пока не злоупотребляем. Но вся ребятня бегает к ней лечить разбитые коленки.