Огола и Оголива

Шорина Ольга

–Да вот были…А какую? Там формат бывает разный и перевод немножко не такой.

–Светочка, та женщина из Фрянова просила меня, чтобы шрифт был покрупнее.

–Мне бы с картами,– заказала я.

–Тебя вот такая устроит? Или тебе, может быть, тоже шрифт побольше? А то я смотрю, ты как-то…

–Нет, крупный шрифт – у кого дальнозоркость, а мне – любой.

–А то я в воскресенье стояла-стояла, думала-думала, купить, не купить. Потом смотрю, она стоит 32 тысячи, а у меня всего 26 тысяч рублей…

–Вот,

возьми деньги: я сейчас мужчину обучаю, немолодой уже мужчина, ему лет столько же, сколько и мне, – вот он просил. Он ко мне домой приходит.

–Ал, а тебе Библию купить?

–Да у меня сейчас денег нет.

–Тогда пока этой пользуйся.

–На Ивантеевке, в том доме, который мне дали, живёт пятидесятник, – он какой-то подполковник, что ли, в отставке. Его жене недавно в бедро вставили этот…этот…

–Стержень?

–Он мне говорит: «Я принадлежу к 144 тысячам!» Я ему: «Николай, так они уже набраны!» – «Нет, я всё равно принадлежу!» Но Библию он наизусть знает, она у него вся расчерчена!

–А пятидесятники – это кто?

–Это секта, где, как они говорят, к ним Святой Дух на пятидесятый день сходит, и они «говорят на языках». Этот мне заявляет: «Иисус Христос – Бог!» – «Да, Николай, Бог, но не всемогущий». Что ж, пора брать молитву,– опомнилась Огола. – Иегова, благослови это маленькое собрание из трёх человек, и всё братство по лицу земли. Благослови сестру Светлану с мужем Виталием, и благослови ученицу Аллу, чтобы у неё с родителями всё было нормально, ибо они не познают истины. Аминь.

–Аминь! – гаркнул хор.

–Вот, теперь ты у нас сестра Светлана, – довольно хмыкает Огола.

Мне всё это слышать очень неприятно. А я – ещё ученица. Потом я узнала, что в других сектах братьями и сёстрами назывались все те, кто ходит на богослужения и факультативные мероприятия, а здесь – только после «крещения». Просто как у масонов: ученик, подмастерье, мастер, магистр ордена.

Сегодня мы проходим главу «Иисус Христос – ключ к познанию о Боге».

–«Ты стоишь у дверей своей квартиры и возишься с ключами, – читала я, как всегда, не вникая в смысл. – На лестничной площадке холодно и темно, но дверь никак не открыть. Замок не поддаётся! Тот ли ключ ты выбрал? А может быть, его кто-то сломал? Этот пример хорошо иллюстрирует замешательство в религиях этого мира относительно познания о Боге. Многие испортили этот ключ, открывающий это познание, исказив роль Иисуса Христа. Они исказили роль Иисуса, поклоняясь ему как Всемогущему Богу».

Мои родители, а также дед и бабушка, верили в Иисуса Христа, как в Бога, только ничего мне о Нём не рассказывали. Мама всегда угрожала нам злым и мстительным, ветхозаветным Богом-Отцом. Отчима потряс фильм «Иисус из Назарета», особенно его последняя серия о мартисе – крестной смерти.

–Иисус Христос, Аллочка, это «художница», искусный помощник Иеговы, он трудился под

руководством Иеговы над созданием всего сущего. Понятно тебе? Поняла теперь?

–Да, конечно.

–Так кто такие Иисус и Святой Дух?

–Иисус Христос – первое творение Иеговы, а Святой Дух – действующая сила, отходящая от Бога, – отбарабанила я.

Во время чтения Злата носится по комнате, – кричит, скачет, мешается.

–Она уже отвыкла просто от наших занятий, – объясняет Света.

–Скажи-ка, Аллочка,– доверительно начинает Огола, – а достаточно ли нам нашей веры?

–Нет, конечно! – оживилась я. – Вот что в «1-м послании к Тимофею сказано»: «Если брат и сестра наги, а вы скажите им: идите и грейтесь, что толку от такой веры?»

–Да-да! – радуется Огола.– Только это не Тимофей, Аллочка, а Иаков. «Да, если брат и сестра наги…» В нашем собрании они могут получить помощь духовную и материальную, если трудно бывает. Бесы-то, хе-хе, «тоже веруют и трепещут»!

–Веру надо подкреплять делами, а это очень трудно, – разволновалась я. – В Индии говорят: без труда не сделаешь добра. Или стало человеку плохо, упал он на улице, все зубоскалят, а он – умирает. А кто-то хочет и может помочь, но стесняется.

Меня выслушивают очень внимательно:

–Да,– как бы соглашается Огола,– добрые дела мы, конечно, тоже должны делать.

Звонок в дверь. Света встаёт, возвращается, и, – нарядная, прекрасная, – склоняется над Оголой, и, преданно заглядывая в глаза, шепчет:

–А я хотела спросить у вас, когда ходят по квартирам и собирают деньги на похороны, можно ли нам давать, с точки зрения Библии? – и, не дожидаясь высочайшего соизволения, открывает платяной шкаф, где у нас все хранят свои сбережения.

–Много – не давай,– очень строго говорит Огола.

Света отнесла две тысячи, в чём тут же отчитывается.

–Раньше много ходили,– виновато оправдывается она, – то похороны, то беженцы какие-то…

–Это всё – пьяницы! Мы же не должны поощрять грех! Но если ты точно знаешь, что в вашем доме умер человек, тогда можешь дать.

Что ж, сбор денег на погребение по соседям – это старая добрая советская традиция, не изжившая себя и поныне.

На кухне как всегда без зрителя, работал телевизор.

–Старый фильм? – обрадовалась Огола.

–Да, «Свинарка и пастух».

–Крючков поёт…

Даже она не могла не любить советский кинематограф, один из лучших в мире!

–Когда нам с вами завтра идти? – заискивающе спросила Света.

–В десять! Я сказала Краснопёрову.

–Это дом рядом с булочной…

–А в пятницу я пойду на Сиреневую, 4! Я специально выбрала себе пятиэтажный дом, где нет лифта, а то в многоэтажках на площадках так темно, пока доберёшься до верхнего этажа…

–Да, люди приедут на лифте, и им скорее бы в свою квартиру попасть…