Охота в Лагарте. За два часа до темноты

Льюис Норман

— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул Шэдде. — Так я и рассчитывал. — Сделав жест в сторону черных папок на столе, он продолжал: — Я работаю над текстами наших радиограмм.

— Да, сэр? — сердце у Грэйси заколотилось.

Шэдде прикрыл глаза и начал торопливо говорить, словно у него не было времени.

— Я хочу, чтобы учение началось в половине восьмого. На радиограммах я сделал пометки карандашом — точное время, когда вы должны получить первую радиограмму. Она обозначена буквой А. Вот поглядите. Девятнадцать часов тридцать

три минуты. Вскоре после первой радиограммы мы погрузимся. К тому времени лодка уже будет в глубоких водах.

Радист хотел что-то сказать, но Шэдде продолжал, не обращая на него внимания:

— В первой радиограмме нам приказывается к полуночи занять позицию в Скагерраке. Для этого нам придется изменить курс. — Лицо командира осветила слабая улыбка, словно отвечающая каким-то его потаенным мыслям.

— Слушаю, сэр, — неуверенно произнес Грэйси.

Шэдде вдруг снова стал серьезным и, наклонившись к радисту, доверительно сказал:

— Этим же приказом «Массиву» предписывается покинуть Осло в двадцать тридцать и к полуночи выйти на позицию в заливе Бохус, к северу от нас. «Устрашение» покинула Лок-Ю вчера вечером…

Радист кивнул.

— Сейчас она должна находиться где-то в районе Шетландских островов. — Левой рукой Шэдде пригладил шевелюру. — Я точно не знаю ее местоположение, да это и не имеет значения, хотя радиограмма касается и ее.

Та же безличная, отсутствующая улыбка.

— Ей приказывается быть на позиции Алесунда к полуночи. Что вы скажете на это?

Грэйси поежился под почти физически ощутимым толчком пронзительных черных глаз. Словно кто-то протопал в тяжелых ботинках по его могиле.

Не ожидая ответа, командир продолжал:

— Цель этих радиограмм заключается в том, чтобы создать атмосферу реальности, не так ли? Вторая радиограмма, — он обернулся и взял ее со стола, — помечена буквой Б, понятно?

— Да, сэр, — вымолвил Грэйси.

— Конечно, они зашифрованы. Это была трудная и долгая работа, — он кивнул в сторону лежавших на столе папок, — Пришлось воспользоваться секретными документами. Давненько не приходилось мне заниматься этим делом… — Он погрузился в свои мысли. — Ах да! На чем я остановился?

— Радиограмма В, сэр.

— Да, да, радиограмма В. — Шэдде поднял бланк. — Вот она. Вы примете ее за два с половиной часа до полуночи. Мы будем идти под перископом. Время получения тут указано. Я хочу, чтобы вы приняли ее в двадцать один час двадцать девять минут. Понятно?

— Я заканчиваю вахту в двадцать ноль-ноль, сэр, — сказал радист. — Меня сменяет Картрайт.

Шэдде кивнул.

— Рад, что вы напомнили об этом. Я все предусмотрел. После того как получите первую радиограмму, вы скажете Картрайту, что в связи с чрезвычайной обстановкой вы остаетесь на вахте и пошлете за ним, когда захотите, чтобы он вас сменил. Понимаете?

— Да, сэр.

— Хорошо! Теперь радиограмма Б… Как и шифровка А, она адресована «Возмездию»,

«Массиву» и «Устрашению». Она похвально коротка. — На лице Шэдде снова появилось холодное, отсутствующее выражение. — В ней приказывается привести ракеты в готовность номер один. — Шэдде откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Затем он заговорил так быстро, что Грэйси едва поспевал за ходом его мысли: — Это придаст немного больше правдоподобия учению. Интересно поглядеть, как будет реагировать экипаж на то, что им должно казаться подлинной боевой тревогой. Пришло время их встряхнуть.

Шэдде провел рукой по лбу и, опустив голову на грудь, задумался. Затем он встряхнулся, сгреб со стола обе депеши и протянул радисту.

— Спрячьте, Грэйси. Никто не должен видеть их. Я вызвал вас, чтобы обсудить кое-какие вопросы, связанные с ремонтом радиоаппаратуры, ясно?

Грэйси кивнул и сунул радиограммы в карман. Он вспомнил совет Саймингтона: «Вам придется выполнить все, что он захочет, Грэйси. Ответственность целиком лежит на нем. Ведь он командир корабля». И дальше: «Если командир даст вам шифровки для передачи, НЕМЕДЛЕННО известите меня». «Так я и сделаю», — подумал радист.

— Ну вот, пока все, Грэйси, — сказал Шэдде, не спуская глаз с радиста. — Запомните, никому ни слова! Абсолютный секрет!

— Слушаюсь, сэр.

— И последнее, Грэйси. Когда будет получена первая радиограмма и по кораблю начнутся разговоры по этому поводу… — он сделал паузу, в глазах появилось таинственное выражение, — …внимательно приглядывайтесь к людям, может быть, вы заметите, что кто-то странно ведет себя… Понимаете, к чему я клоню?

— Да, сэр.

Грэйси вернулся в радиорубку, поговорил с дежурным радистом, после чего отправился на поиски Саймингтона. Он нашел штурмана в его каюте.

— Итак, учение будет сегодня ночью, — задумчиво произнес Саймингтон. — Веселенькое дело…

— Куда уж веселее, — озабоченно подтвердил радист.

— Первый приказ будет получен в девятнадцать тридцать, а второй около половины десятого?

— Да, сэр.

— И мы должны выйти на позицию в полночь?

— Так сказал командир. — Грэйси поднялся, собираясь уходить. — Один вопрос, сэр…

— Да, Грэйси?

— Что вы будете делать?

Штурман сжал губы и покачал головой.

— Предоставьте это мне и не тревожьтесь.

После ухода радиста Саймингтон отправился в кают-компанию. Было около пяти часов. Он спешил сообщить первому помощнику последние новости, но на мостике находились впередсмотрящие и сигнальщик. Разговаривать при них было нельзя. Пришлось дожидаться, когда Каван сменится.

Шэдде провел беспокойный день. Он не присел ни на минуту, входил и выходил из каюты, расхаживал по центральному посту, поглядывая на приборы, поднимался на мостик. Он был оживлен, бодр, общителен. Никаких следов мрачности и подавленного настроения.