Окаянное золото

Исаев Глеб Егорович

Не прошло и пятнадцати минут, как нога путника, попав в узкую щель между двух камней, подвернулась, и он грузно опустился на бок. Острая боль в лодыжке заставила вскрикнуть.

– Вот и все. Здравствуйте, девочки.
– Сумел пошутить Владимир, когда боль чуть стихла. Немудреная острота оказалась пророческой.

Ступить на подвернувшуюся ногу уже не смог. Присел на камень, стараясь сохранить спокойствие. В голове не было ни одной мысли.

И тут до его слуха донеслось легкое автомобильного двигателя. Прозвучало оно совсем рядом. Владимир

прислушался, покрутил головой, и уставился на кусты, растущие совсем рядом от того места где находился он.

Показалось, что автомобиль ехал совсем близко.

– Эй, люди!...
– Заорал Владимир, уперся рукой в спасительный посох и захромал навстречу приближающемуся звуку.

Едва миновал заросли, как оказался на обочине узкой проселочной дороги. Осторожно перебрался через мелкую, заросшую бурьяном канаву, и тут же глаза ослепил луч фар выехавшей из-за поворота легковушки.

Машина переползла через громадную колдобину и замерла едва не ткнув бампером в неожиданную преграду.

– Хозяин. До людей добраться. Денег дам.
– Отрывисто прохрипел Терехов, пытаясь разглядеть сидящего за рулем.

– Ни хрена себе, это еще что за предъявы?- отозвался изумленный голос.

Далее последовала связка из мало печатных наречий.

Дверка машины распахнулась и наружу выглянула опухшая морда.

– Мужик, ты откуда тут?
– хозяин таратайки вновь присовокупил красочное сравнение, вызвав ответный гогот из салона копейки.

– Не иначе леший.
– Пробасил сидящий на заднем сидении пассажир.
– Мы вроде столько и не выпили. Петро, ты ж, , с пьяных глаз, лешего едва не задавил.
– Визгливо заржал третий пассажир чуда советского автопрома.
– Прикинь было-бы...

“Да они-ж все в дым пьяные”.
– Сообразил Владимир, не зная, как ему отреагировать на виртуозный мат представителей сельского бомонда, которые, судя по всему, возвращались в родные пенаты после крепкого застолья.

“Ну и что, собственно...?
– Успокоил себя Вовка.
– Нравы здесь простые, ГАИшников нет, какая разница.

Он допрыгал к водительскому окну ю и наклонился: - Друг, ногу повредил, заблудился. Подвези.

– А штаны с тебя волки сняли? Или пропил?
– c пьяной издевкой уточнил мордоворот.

– Чем платить будешь? Карманов то нету. К мотне что ли, гомонок привязал? Так я брезгливый.
– Вновь зашелся он утробным смехом.

Владимир сжал зубы, стараясь удержаться от грубого ответа. Тем более, что, при всей тупости местечкового юмора в главном местный Петросян был прав. И деньги, и документы остались в сгоревшей хате колдуньи.

– Ребята, не вопрос, я заплачу. Правда.
– Попытался договориться он.
– Ну что вы, в самом деле, меня тут бросите?

– Ты мене чего, теща?
– оскалился в ухмылке водитель.
– Чтоб я тебя за спасибо возил? Нету, значит иди пехом.
– Констатировал остряк, и захлопнул дверку.
– Сгинь, чмо.

– Поехали уже, Петро, чего ты с этим уродом лясы точишь.
– Вновь проорал бас сидящего на заднем

сидении приятеля.

Из-за спины рулевого высунулось остроносая мордочка с громадным, огненно рыжим чубом сельского тракториста.

– Да ладно... Петро, ну чего ты. Эй, мужик, иди сюда, чего скажу.
– Пьяно позвал он, отворяя стекло задней двери.

Уставился на Владимира, засопел, распространяя ядовитый сивушный запах, дождался, когда тот нагнется, и проорал, разбрызгивая слюни.
– Пошел на хер, леший хромоногий.

И залился таким жизнерадостным смехом, словно его щекотали под ребрами как минимум трое.

– Ах ты, быдло колхозное.
– От злости Владимир позабыл о всякой осторожности.

– Чего сказал, кто быдло?- мгновенно среагировал заточенный на конфликт водила. Толкнул ржавую дверцу и выскочил на дорогу.

Владимир дернул плечом, стараясь скинуть прилипший к спине рюкзак, и едва не пропустил незатейливый удар в челюсть. Громадный кулак скользнул по щеке, зацепив ухо.

Владимир мотнул загудевшей головой, кое как справился с ненавистным грузом, а после просто ткнул в необъемный пивной живот своего противника концом посоха. Удар вышел так себе, однако водитель потрепанного "жигуленка" охнул, согнулся вдвое и медленно ткнулся лицом в пыль.

Владимир неловко, на одной ноге отскочил от двери, из которой торопливо выбирался второй оппонент. Ожидать, когда тот закончит движение не стал. Звук, с которым резное навершие посоха соприкоснулось с чубатой шевелюрой, напомнило треск биллиардного шара, влетевшего в лузу.

Рыжий икнул, свел глаза к переносице, и завалился обратно в салон.

И тут в глазах у Владимира внезапно вспыхнули искры, все вокруг закружилось и поплыло. Это третий из отмороженных ездоков подкрался со спины, и что было сил врезал по голове обидчику своих собутыльников.

В сознание пришел от боли. Ему показалось, что кто-то методично вбивает гвоздь в середину живота. Приоткрыл глаза и обнаружил, что лежит на мягкой траве, растущей между колеями, а над ним возвышается кажущийся совсем громадным водитель и методично пинает его, норовя угодить в низ живота.

– Очухался... сволота.
– Услышал Терехов, когда попытался свернуться в калачик, и прикрыть живот. В голове вновь звякнуло, и он снова провалился в забытье. Как показалось, прошла вечность.

Когда вынырнул из забытья удары, которыми его осыпали сельские маргиналы, прекратились.

– Вот паскуда.
– Голос рыжеголового сморчка прозвучал чуть смазано, словно он говорил набрав в рот камешков.

– Жуп мне выбил.
– Пошепелявил он.
– Петро, давай суку к машине привяжем, пусть прокатится, раз хотел.
– Злопамятно предложил рыжий здоровяку.

– Да хрен с ним.
– Вместо водительского козлетона прозвучал бас третьего.
– Я ему крепко приварил, да и вы тоже. – Сдох, поди. Надо в кусты оттащить, да и все.

– Не, он вроде живой еще.
– В нос ударила вонь перегара.
– Толстяк склонился над лежащим.