Окаянное золото

Исаев Глеб Егорович

Тем не менее, сержанта номер два ответ, казалось, вполне удовлетворил.

– Та-ак.
– Словно подхватив эстафетную палочку повысил голос тот, что осматривал вещи.
– Гражданка, смотрите внимательно. Если что, будете понятой. А вы гражданин, проснитесь на минуточку.
– Он довольно ощутимо ткнул в бок спящему под одеялом отцу Тихону.

Священник поднял лохматую голову и почти с мистическим ужасом уставился на сидящую против него девушку.

– Эй, я вам говорю.
– Разглядев бороду и большой крест на груди пассажира,

сержант, похоже чуть смутился, дернул головой в сторону своего визави, и выправился.
– Простите, святой отец, нужно.

А вы, Антонина Сергеевна, прежде скажите. Не перевозите в своих вещах запрещенных предметов? Или может быть вас кто-то просил передать?

– Не перевожу.
– С явной скукой отозвалась та.
– Да сколько можно. Господи, перед людьми неудобно.

– Сколько нужно.
– Мент торжественно, словно иллюзионист просунул руку между двумя томиками с сиреневой обложке, а затем вытянул наружу довольно приличных размеров сверток, упакованный в прозрачный целлофан, и перемотанный клейкой лентой.
– И что это?
– С плохо скрытым сарказмом произнес он.

– Не знаю?
– Искренне удивилась Антонина.
– Может бабушка сунула? Да нет, я сама укладывала. Не знаю.
– В голосе не прозвучало ни малейшего признака тревоги.

А я, кажется, догадываюсь.
– Интонации Мегре совершенно не сочетались с

Серовато дегенеративной физиономией сержанта.
– Наркота это. Точно. Грамм триста. Не меньше. Трафик тут... понимаешь, устроили.

– Да как вы смеете?
– Глаза девчонки вдруг наполнились слезами.
– Откуда у меня наркотики, вы что?

– Ничего, ничего.
– Отечески улыбнулся тот, который контролировал коридор.
– Посидишь в камере, с уголовницами. Поумнеешь.

Сказать откровенно, Владимир, которого куда сильнее беспокоил собственный багаж, выдохнул с облегчением.

Продлись милицейский досмотр, и проблем у него могло образоваться никак не меньше, чем у их неудачливой соседки. И все-таки царапнула некоторая торопливость, прозвучавшая в голосе старшего наряда.

– Пройдемте, гражданочка.- Резко потеряв интерес к багажу, сержант выпрямился.
– Не будем мешать.
– При этих словах он как-то странно зыркнул на отца Тихона, неподвижно сидящего у окна.
– Простите, уважаемый, что потревожили. Сами должны понимать, служба.

Священник промолчал, только вопросительно глянул на своего, сохраняющего индифферентный вид, спутника.

Закрыв чемодан, и осторожно придерживая за рукав его онемевшую хозяйку, милиционеры двинулись в служебное купе.

– Ну надо-же.
– Словно очнувшись от сна, подал голос один из соседей, - такая, с виду приличная девочка, а наркокурьер. Кто-бы подумал?

– Так они сами-то его, это, не едят, не колют.
– Влезла в обсуждение неординарного происшествия тетка в едва не расползающихся на ее толстых ляжках спортивных штанах.
– Они этой отравой нас губят.

“ Ага, тебя погубишь”.
– С невольной гримасой

брезгливости подумал Владимир, опасливо обходя кипящую благородным возмущением соседку. Опустился рядом с отцом Тихоном.

– Ты веришь, что это ее наркотики?
– негромко поинтересовался он у священника.

– Да не моргай ты так. Не она, похожа просто. Такое бывает. Совпадение.

– Я уже понял.
– Преодолев себя, отозвался тот, - но, как увидел, аж сердце зашлось.

Он вновь замолчал, глянул за окно на мелькающие мимо деревья, и добавил с некоторым сомнением: - Не похоже, слишком все как-то складно к них получилось.

– Вот и я о том толкую.
– Терехов упер взгляд в переборку, отделяющую их купе от служебного.
– Не нравятся мне менты эти, и ситуация не нравится.

Тем временем обсуждение соседями по вагону тонкостей наркотрафика, почерпнутое из телевизионных передач, незаметно перекинулось на всеобщее падение нравов, и приняло совсем иное направление.

Забравшись на свою полку Владимир прикрыл глаза ладонью от слепящего глаза света и задумался.

По всему выходило, что они стали свидетелями наипошлейшей ментовской подставы.

Помимо воли вспомнилось отчаянно перепуганное лицо девчонки.

" Сломают ведь.
– С горечью подумал Владимир, невероятно отчетливо представив, как в купе проводников дожимают несчастную хваткие менты.

И вдруг он сообразил, что перед глазами возник один из давешних милиционеров. Тот самый, Сержант стоял аккурат на том месте, где находился во время досмотра багажа псевдо курьерши.

Серая форма, большие, красные руки, запыленные берцы, вот только лицо... Оно приобрело отвратительно синюшный оттенок. А поперек тощей шеи, торчащей из сального воротничка мышастой куртки, отчетливо виден бритвено-тонкий шрам. Сиреневый, с точками багровой, спекшейся крови, он разделял ее точно пополам.

Сержант повернул голову, стали видны и, обломки зубов, торчащие сквозь пробитую ими кожу губ. Мутные зрачки спящей рыбы уперлись в глаза Владимира. Странно, но показалось, что глядели они с явной укоризной.

– Брысь.
– Словно отгоняя бродячую кошку, фыркнул на морок Владимир. Дернулся, и вынырнул из полудремы.

Заметив, что он проснулся Тихон решительно встал.

– Слушай, неужели совсем ничего нельзя сделать?
– зашептал он, покалывая Вовкино ухо бородой.
– Ведь подсунули, как белый день ясно, подсунули они ей пакет.

– Ну а что тут сделать?
– jтветно прошептал Владимир.

– Даже если и вправду подстава, как помочь? Я без документов, да и у самого в мешке разное. А ты, батюшка, как бы это сказать, ну не тот ты свидетель. Тебя ведь в понятые ведь записали? Вот, если до суда дело дойдет, на суде все и скажешь. Может и поверят. Хотя, боюсь, убедят они ее. Такие показания на подпись сунут, так вывернут, что сама поверит.

Владимир тяжело вздохнул, и попытался отвлечься от тягостных раздумий.