Октябрь, который ноябрь
Шрифт:
"Лорин" действительно стартовал: воссияли огромные фары, рыкнул двигатель, гавкнул клаксон-ревун, живо очистилось пространство перед капотом, и пегий автомобиль, подобно быстроходному миноносцу рванул к воротам. Катрин закачало на упругом сидении.
– Ага, кресла тут подрессоренные, - подтвердил шофер.
– Как данный агрегат именуется?
– осторожно спросила Катрин, уяснившая, что водитель явно несовершеннолетний, а ремни безопасности на здешних авто отсутствуют в принципе.
– Так это "Лоррейн Дитрих" шестой серии, неужели не видно?!
– возмутился шофер.
– Извини, я в этих "лоренах-лоррейнах" не очень сведуща, -
– А тебя заодно с этой "шестой серией" реквизировали?
– Не, меня владелец из гаража вызвал, я там помощником механика работал, знаю машину хорошо, - признался мальчишка.
– Да вы, товарищ Мезина, не волнуйтесь, я у самого Нагеля на подхвате работал, ни вас, ни машину не разобью.
Кто такой Нагель[21] шпионка не помнила, но рулил юный юноша уверенно, того не отнять. "Лорин" лихо огибал стоящие броневики и грузовики, по делу гавкал клаксоном на самокатчиков и зазевавшуюся пехоту. Катрин прислушалась к разговору на заднем сидении.
...- Генерала убеждать - все равно, что лбом стену прошибать, - говорил комиссар Смольного Чудновский - интересный парень с волнистыми волосами и черными живыми глазами.
– Я с ним уже трижды встречался. Собственно, он всецело понимает безнадежность своего положения, но...
– Никаких "но"!
– хрипловато отрезал второй делегат.
– Не хочет, заставим. Дать пару пушечных залпов по Зимнему для острастки, а уж потом переговоры.
Любителя артиллерии звали товарищем Дуговым, был он из анархистов. Как поняла Катрин, буйный товарищ пару дней как удрал из госпиталя, и человек он чрезвычайно решительный. Заломленная бескозырка и рукояти гранат, нагло торчащие из карманов бушлата, не оставляли сомнений: весьма идейный анархист, такой на переговорах едва ли к месту. В кинофильму бы ему, там такие в самый раз.
– Не напирай, Федя, - неожиданно мягко предупредила Лоуд.
– С залпами успеется. Наша задача: сэкономить патроны, бомбы, солдатскую кровь и стекла дворца. Зимний будет за нами в любом случае. Но беря власть, мы с тобой берем и ответственность за окна Петрограда. Нам их теперь стеклить, понимаешь?
– Ну, стекла, да... Я, Люда, понимаю, - прохрипел товарищ Дугов.
– Но сколько можно их, Временных, уговаривать добром уйти? Вон, Чудновский и так, и этак, дипломатично... За нами сила народа или что?!
– Спокойно, Федор, спокойно. Задницы лизать мы никому не будем, а обойтись без большого кровопролития - то, как раз на благо народа, - весьма разумно напомнила Лоуд.
– Нас вот порядком беспокоит наглость противника. И вообще что происходит и откуда взялись бешеные пулеметчики? Генерал, между прочим, задается тем же вопросом. Какого чертта наши положили столько юнкеров?
Катрин раскачивалась на аттракционном сидении, слушала, как сзади обсуждают загадочную ситуацию. Судя по всему, Смольный не на шутку встревожила ситуация с терактами. Гибель членов ВРК на совещании на квартире Калинина, конечно, обозлила сильнее, но убийство генерала Оверьянова, начальника снабжения Кавказского фронта и Главноуправляющего турецкими областями, занятыми русскими войсками, - ни к Временному, ни к контрреволюции никакого отношения не имеющего, и пользующегося определенным уважением солдатских комитетов, Смольный порядком удивила. Неудачное покушение на самого Полковникова, дальнейшие хаотичные действия террористических групп запутали ситуацию еще больше. Особых иллюзий по
– Играет кто-то против нас. Может, это и не "временные"?
– осторожно подогнала идею Лоуд.
– Может, кто-то из жандармерии гадит? Им-то, бывшим, терять нечего. Собрали пулеметную группу...
– В штабе над подобной версией уже думали, - сообщил Чудновский.
– Пока ничего определенного не выяснили. Часа два назад эти пулеметчики объявились у фабрики Ерорхина. В перестрелке двоих-троих террористов убили. Красная гвардия не юнкера, так просто нас не укусишь.
– Оружие на трупах взяли?
– обернулась Катрин.
– Возможно, подробностей я не знаю, - уклонился от прямого ответа комиссар.
– А что это меняет?
– Система пулеметов редкая, нестандартная, - пояснила Катрин.
– Надо бы ее отследить.
– Катерина у нас большая специалистка по оружию, - сообщила спутникам Лоуд.
– У нее батюшка коллекционер и большой любитель был, Катюша в детсве в кабинете на коленках отца сидела, револьверами игралась. В техническом плане весьма сведущая мадмуазель.
– Здесь дело не в системе оружия, а в его наглых владельцах, товарищ Мезина, - прохрипел анархист.
Вот так "Федя, Люда", уже образовалась анархистская фракция, а вы остаетесь строго "товарищ Мезина". Придется сколачивать оппозиционное крыло с товарищем Чудновским.
– Само собой, люди, особенно непредсказуемо стреляющие, для нас прежде всего, - сказала Катрин.
– Но имеет смысл обратить внимание на то, что ВРК и юнкеров расстреляли из одного оружия.
Автомобиль остановился на заставе для проверки документов, пассажиры примолкли, то ли осмысливая странную ситуацию с пулеметчиками, то ли разумно воздерживаясь от споров в присутствии красногвардейцев караула. Впрочем, машину тут же пропустили, "лорин" рванул на Французскую набережную.
– Мерзавцы эти пулеметчики, - вздохнула обаятельная товарищ Островитянская.
– Необходимо этот вопрос с Полковниковым в первую очередь обсудить.
– Вот ты скажешь!
– возмутился Федор.
– При чем тут эти стрелки? Пусть генерал сдает Зимний безо всяких условий. О мелочах потом болтать будем.
– Зимний - это в первую очередь, - поддакнула Лоуд и коварно продолжила: - Допустим, сдаст генерал дворец и шайку министров-капиталистов, а сам исчезнет вместе с адъютантами, секретарями, прочей канцелярией и сведеньями о тех пулеметчиках. Нет Полковникова, сидит под замком Керенский, хлебают баланду бездельники-министры. А где-то по городу шныряют бесконтрольные банды пулеметчиков. Сколько они нам крови попортят, а? Или, думаешь, у них патроны кончатся?
Порой, переставая кривляться и театральничать, товарищ оборотень умела изложить свои мысли весьма доходчиво. А если при этом еще и вот так мягко улыбалась...
Катрин перевела дыхание. Иллюзия, исключительно иллюзия. К счастью, впереди казачий пост...
Через несколько минут "лорин" покатил к дверям штаба Округа. Лоуд оттянула рукав жакета, глянула на браслетку часов (золотую, чересчур вызывающую для революционной деятельницы":
– Без трех минут шесть. Высаживаемся. Пунктуальность - есть главная целесообразность революционного момента!