Октябрь, который ноябрь

Валин Юрий Павлович

Катрин, вспомнив танковые люки, выскользнула на свободу.

– Я замок починю, - заверил водитель.
– Тут инструмент имеется.

– Буду весьма признательна. Слушай, а тебя как зовут, товарищ пилот?

– Коля. В смысле, Николай Владимирович.

– Дерзай, Владимирович, - Катрин, озирая штаб Округа, двинулась следом за главными делегатами.

Здание производило малоприятное впечатление. Совсем недавно здесь располагался Штаб Гвардейского корпуса, но сейчас, в темноте и зябкости раннего утра, ничего блестящего и гвардейского

от четырехэтажного, похожего на саркофаг, здания не исходило, наоборот, отчетливо веяло тюремным. Во все глаза пялились часовые. Впрочем, это они не столько из подозрительности, как из-за манеры высадки гостьи.

О приезде переговорщиков охрана была предупреждена. Обыскивать делегатов не стали, только попросили товарища Дугова оставить в гардеробе гранаты. Анархист, нужно отдать ему должное, упираться не стал, выложил бомбы, вызывающе закинул на вешалку свою зверскую бескозырку. Остальные делегаты раздеваться не стали - в здании было холодновато, а у Катрин под полупальто имелось еще и два маузера.

В сопровождении штабс-капитана, видимо, порученца, поднялись к кабинету командующего. Генерал ждал. Без шинели он выглядел еще более худым и некормленым. Глянул на часы:

– Вы точны. Благодарю. Слушаю ваши предложения.

– Снимайте охрану, немедленно прикажите войскам покинуть Дворцовую, - незамедлительно высказался товарищ Дугов.
– Личную безопасность гарантируем.

Полковников откровенно поморщился.

– Стоп машины, это второй вопрос повестки дня, - вмешалась Лоуд.
– Первым у нас идет пулеметный беспредел. Совершено еще одно нападение, погибли мирные рабочие фабрики Ерорхина.

– Как вы догадываетесь, штаб Петроградского военного округа менее всего заинтересован в бессмысленных атаках на фабрику Ерорхина. Кстати, вообще не знаю, что это за фабрика, - сухо признался генерал.
– Слушайте, барышня, а вы собственно, кто и кого представляете?

– Барышни остались в дореволюционном прошлом, - так же сухо напомнила Лоуд.
– Лично я представляю женский профсоюз Красцветторга, но в данном случае уполномочена участвовать в переговорах от имени ВРК. Вот мой мандат.

Полковников довольно брезгливо глянул в помятый лист, украшенный лиловой убедительной печатью, бегло кивнул Катрин.

Иной раз, если у тебя не спрашивают документов, это хороший знак. Заинтересован генерал в переговорах.

– Итак?
– Полковников указал на стулья у огромного генеральского стола.
– Прошу.

Все расселись и немедленно достали папиросы. К л-профсоюзной лидерше, открывшей узкий портсигар, потянулись мужские руки с зажженными спичками. Капитан-порученец, кобель этакий, не отставал. Катрин начала нервничать: бесспорно, мило оказаться во временах с еще неизжитыми джентльменскими манерами, но курить однозначно вредно. Особенно когда каждая минута на счету и не у всех есть курево. И главное, как это многоликое Оно способно так точно копировать манеру держать сигарету?! В смысле, папиросу.

Лоуд смысл яростного

взгляда несомненно поняла, мило приподняла бровь в стиле "ах, какие мелочи", по положение кисти с папиросой изменила.

– Разрешите, я начну, как младшая по званию, - злобно сказала Катрин.
– Ситуация усугубляется. Как известно, ночью совершено еще одно нападение. На этот раз цель атаки не ясна, пострадали гражданские и сами нападавшие. Обстоятельства требуют уточнения, но уже понятно - использовалось все то же оружие.

– Не факт, это еще доказать нужно, - глубокомысленно отметил Дугов.

– Полагаю, при передаче обвинительного заключения в суд, исчерпывающее доказательства будут предъявлены, - процедила, все более свирепея, шпионка.
– Пока так, рабочие гипотезы. На карту все уже смотрели. Места "пулеметных атак" расположены далеко от друг друга, общего территориального признака не имеют. Но цели нападения точно определены и подготовлены. Опять же, кроме последнего нападения. С этим все согласны?

– Пожалуй, - согласился Чудновский.
– Но что это нам дает? Мы не можем быть уверены, что это не операция агентов Временного правительства. А гражданин генерал Полковников, как я понимаю, наоборот, - подозревает наших людей.

– Предательский расстрел алексеевцев - чудовищное преступление, - генерал стряхнул пепел в бронзовую пепельницу в виде щита поверженного троянца. Или спартанца? Катрин глянула в искаженное лицо раненого воина и вздохнула - сейчас разговор неминуемо забуксует.

– На кой черт нам класть ваших юнкеров?
– возмутился Дугов.
– Мы вас из Зимнего и так в два счета вышибем.

– Это мы еще посмотрим, - подал голос штабс-капитан.

– Спокойно!
– неожиданно повысила голос Лоуд.
– Сейчас речь не о Зимнем. И даже не о переходе власти. С властью вопрос решен. Но мы должны смотреть шире, смотреть в будущее!

Профсоюзно-цветочная шпионка поднялась, прошлась за спинами сидящих мужчин, на миг коснулась одновременно плеч анархиста и штабс-капитана.

– Спокойно, товарищи, граждане и господа. Перед нами пренеприятнейшая загадка. Город неумолимо погружается в пучину террора, а мы с вами и понятия не имеем, что происходит. Нехорошо.

Лоуд дошла до напарницы, открыла перед Катрин портсигар:

– Не нервничай, товарищ Катерина. Развей мысль, дай версию, пока мы друг другу в глотки не вцепились. Что, кстати, никогда не поздно.

Катрин кивнула, взяла папиросу. Полковников поднес спичку - глядя на его руку вблизи, шпионка поняла, насколько нервничает генерал. Да, ситуация действительно дурацкая.

– Если по сути, то мы знаем только одно: в большинстве нападений фигурирует одно и то же уникальное оружие, - Катрин коротко затянулась папироской (на редкость невкусной), положила ее на пепельницу-щит и придвинула к себе лист бумаги.

– Разрешите, ваше превосходительство?

– Нет уж "превосходительств", - не замедлил напомнить зловредный Дугов.