Окутанная тьмой

Имилис

– Скажи мне, Адриана, что ты знаешь о семье Дьявола Ямада? Слышала вообще о таком, м? – Таро после пятиминутного молчания поднял голову, глядя уже таким же спокойным, безразличным взглядом, как и раньше, когда все еще было в порядке. Адриана, как и всегда, испуганно отвела взгляд, ведь он пришел в себя как раз в тот момент, когда она разглядывала его, пытаясь понять – успокоился он или же еще нет. Понять причину его гнева она пыталась и отчасти поняла, но не до конца. Хартфилия так же лежала на полу, глубоко вздыхая – их молчание, злоба и неприязнь могли запросто стоит ей жизни, вот только Таро, как и прежде, не торопился ничего делать. – Все же, что ты знаешь о нем, Адриана, ну же, расскажи. С Люси пока что все хорошо, но это только пока. Я уже успокоился и больше кусаться не буду, так что не бойся, – следом на его лице появилась то ли полуулыбка, то ли полуухмылка, но на душе Адрианы стало заметно легче и спокойней. Она тихо поднялась с насиженного места и бесшумно прошагала

к кровати, остановившись там. Об этом Дьяволе она знала кое-что, но видимо это не утолит жажду Таро. Эту историю она знает поверхностно, да она ее никогда и не интересовала.

– Я знаю лишь мелкие подробности о нем и его истории, которая постигла его род. С самого начала он был неуправляемым, сильным, властолюбивым, могущественным. За свою непокорность, необузданность, не желание подчинять он поплатился собственной жизнью, после смерти Дьявола его сила вместе с родовым замком перешла его младшему брату. Эта глупая история того, что не следует гнаться за безграничной силой и властью – эта ошибка стоило ему жизни и семьи, ведь на этом их род и оборвался, – сделала заключение из своего же мнения Адриана и застыла, заметив на лице Таро насмешливую ухмылку – неподдельную, настоящую, вызывающую у нее дрожь и непонимание.

– Так значит, и ты веришь в эту глупую сказку? – Таро рассмеялся ей в глаза – глупо, громко, насмешливо, не в силах остановиться, ведь вся ситуация в целом его просто забавляла. Адриана смотрела на него широко распахнутыми, по-детски наивными глазами, не понимая, что значит сказка? Неужели все это ложь? – Умер, погнавшись за безграничной силой, отдал силу брату, род закончился? Ну почему же вы настолько глупы и слепы? Почему не видите, что вся история одна сплошная ложь, а вы верите, впитываете ее, даже не разбираясь в скрытом смысле? Почему же вы не допускаете мысли, что сын Дьявола Ямада жив? – смех так же быстро затих, а Таро кончиком пальца стирал выступившие на глазах слезы – только вот Адриана не понимала, это была насмешка или крик души? Она продолжала внимательно всматриваться в него, пытаясь найти, понять, что она упустила в нем? Сейчас вся история этого непокорного Дьявола приобрела новые краски и вызвала у нее интерес. – Вся сила Дьявола Ямада перешла его сыну, и как ты думаешь, кто он? – Таро с той же многозначной ухмылкой поднял край рубашки, показывая темно-красную отметину, явно выжженную на его теле железом – роза. Это было его вечное клеймо, которое Адриана видела впервые, но уже представляла какого ему было.

– Ты, – коротко, без доли сомнения бросила Адриана, боязливо опустив голову. Она и не замечала, не чувствовала и не подозревала, что в нем таилась, да и таится сейчас такая сила, не обращала на это никакого внимания, просто не считала нужным подозревать его. Да, у нее есть миллион оправданий на этот повод, но ни одно из них, в полной мере, так и не искупит ее вину, ее провинность – не доглядела. Таро же сидел с победной, даже в чем-то насмешливой от ее наивности ухмылкой, ей оставалось только думать, гадать и ждать – какой еще козырь припасен у него в рукаве?

– Правильно, – демон громко щелкнул пальцами, от этого Адриана только вздрогнула – вот сейчас ей действительно стало страшно и что более удивительно – злого, ненавидящего всех и вся Таро она боится не так, как молчаливого с мерзкой ухмылкой – вот сейчас от него можно ожидать чего угодно. Она знает его секрет или же уже и не секрет никакой, но это ничего не меняет. В душе Адрианы стремительно появляется, возрастает сомнение, что зря она позвала его сюда, нужно было молиться Акихико или, в крайнем случае, Имизуки – Таро сейчас опасен и непредсказуем. Если он не враг для нее, то для Люси наоборот, его нельзя подпускать к ней, ни за что. – Ну, наконец-то хоть кто-то узнал, фух, аж полегчало, – Таро блаженно выдохнул и, будто обессилено, откинулся на кровать, раскинув руки в стороны и вновь засмеялся – в этот раз как-то слишком просто, непринужденно, заразительно, но Адриана молчала. – Ты и представить себе не можешь, как мне надоело все это скрывать, держать в себе, я хочу, чтобы все об этом знали и не смели насмехаться над моим отцом. Род Дьявола Ямада не окончен, он существует и продолжается. Я же Рыцарь Тьмы, а никакой ни Жнец, а тем более не инкуб, как думают некоторые. Я поставлю на колени любого и не смотря ни на что вытяну эту чертову девку с того света. Хочет она этого или же нет, – выкрикнул он, все так же валяясь на пастели, после чего поднялся, заглянув в глаза Адрианы – ее мнение о нем резко изменилось, он сам позволил ей заглянуть в свою душу – непредсказуем, но душа у него добрая, на него можно положиться.

– Открывай, чертова ведьма! – Драгнил раздражено фыркнул, несколько раз ударив по двери, которая под каждым его ударом, казалось, просто разлетится на щепки. Гажил, окинув огненного мага удивленным взглядом, отошел в сторону, заранее зная, что сейчас эта самая ведьма вылетит из своей избушки вместе с метлой и накостыляет им всем без разбора, так как своим орудием она владеет мастерски. Одним ударом пятерых вынести может – уж Рэдфокс на собственной шкуре испытал весь гнев этой старухи, ведь ему часто вместе с Леви приходится идти сюда. Вот только с его женой она вся такая ласковая, нежная, заботливая, а ему запросто может сковородкой

по голове заехать за любую, самую малейшую провинность.

– Потише ты, сейчас выйдет, – тихо отозвался Гажил, стоя позади, у самой калитки, чтобы в случае опасности вытянуть оттуда своих товарищей и бежать, пока бабка не очухалась и не разобралась, кто есть кто. Драгнил косо глянул через плечо на слишком спокойного Рэдфокса и вновь фыркнул, переместив взгляд на дверь.

– Я знаю, что ты здесь, открывай! – Грей последовал примеру Гажила, став рядом с ним у калитки с мыслью, что Нацу сам виноват вот пусть и получает сам, а они тут вообще не причем. Нацу вновь оглянулся и посмотрел на них как на предателей, напоследок пнув дверь ногой. Гажил прикрыл глаза рукой – зря он так, ой, зря.

– Кто посмел? – дверь разом распахнулась, но Драгнил вовремя среагировал, сделав шаг назад, чудом избегая лобового столкновения. Целительница же была явно недовольна и зла на запоздавших и сильно нашумевших гостей. Ее недовольный, ненавистный взгляд быстро перемещался то на Грея, то на Гажила, то на Нацу, который стоял прямо перед ней. На последнем она и задержалась, глядя как-то обеспокоенно, жалостливо. – Что же они сделали с тобой? – женская рука с чуть сморщенной кожей легла на щеку Драгнила.

– Ну же, малышка, открой ротик и скажи «А», – ворковала Мира, держа на весу ложку полную до краев какой-то темной, дурно пахнущей и вовсе неаппетитной жидкости, через раз поднося ее к личику Эми. – Давай, моя маленькая, ты должна выпить это, иначе заболеешь, – опять ложка парила около рта девочки, но та бойко закрыла его ладошками, отрицательно мотая головой, что это она ни за что не выпьет. Мира лишь тяжело вздохнула, притянув к себе стул. – Вот же какие детки упрямые пошли, ты хочешь им как лучше, а они еще и недовольны, – девушка недовольно нахмурилась, совершив сотую по счету попытку заставить Эми проглотить это лекарство. – Вот скажи мне, что лучше: выпить это лекарство и быть здоровенькой, гулять по улице, кушать конфетки и потратить все деньги, которые в итоге уйдут на лекарства, на что-то вкусненькое или не выпить и болеть, пить горькие, противные таблетки, получать уколы в попу, а? – Эми, укутанная в два теплых одеяла, задумалась, глядя куда-то в потолок, нахмурив тонкие брови, но ладошки она так и не убрала. В итоге ее плечики дернулись, что означало, что она просто не знает, Мира опять тяжело вздохнула. – Вот вы пока маленькие еще не понимаете, что здоровье беречь надо. Неужели и моя крошка будет такой же вредной и непослушной? – ужаснулась Штраусс, проведя ладошкой по животику. – Нет, нет, нет, все детки хорошие, просто нужно к ним правильный подход найти, вот и все, – проговорила она, ласково, нежно улыбаясь. Встав со стула, Мира открыла дверцу одного из шкафчиков, достав оттуда большую тарелку полную разных конфет – глаза Эми тут же заблестели. – Если бы ты только знала, как мне уже надоело сладкое есть, у меня такое чувство, что скоро я так располнею, что и в дверной проем не пролезу. Но крошка просит, и не откажешь ей, ведь потом подрастет, так пинать мамочку будет – все не съеденные конфетки припомнит. Вот и сидишь, жуешь, хоть уже и тошнит от сладкого, но все ради крошки, ведь он ничего кроме конфеток и не хочет, – Штраусс тяжело вздохнула, чуть поглаживая живот, будто успокаивая своего малыша, что вот-вот она и съест еще одну конфету. Эми же смотрела на Миру большими от удивления глазами, ведь она в полной мере не понимала, как можно не любить сладкое? Но вскоре кое-что для нее прояснилось – ситуации Миры ассоциировалась у нее с тем, как каждый день есть один и тот же шоколад. Да, сначала это безумно вкусно и каждый раз хочется еще и больше, но потом, через несколько дней, уже понимаешь, что не такой уж он и любимый, он просто надоедает, приедается. Вот только Мира ничем не может заменить сладкое, ее крошка с характером и не дает маме покоя. И ей от всего этого не легче. – Ну, давай, Эми, всего одну ложечку этого лекарства и мы с тобой будем уплетать конфетки за обе щеки, а то, кажется, мой малыш опять хочет сладкого, так что давай, – Штраусс вновь протянула ложку вперед, подставив под нее ладошку, чтобы ничего не пролилось на пол. На ее удивление Эми сама двинулась вперед, опустошив ее. В ту же секунду девочка сморщилась до невозможного, крепко зажмурив глазки, а Мира уже виновато смотрела на нее, явно жалея, что вообще заставила выпить эту гадость. Медленно глазки девочки поочередно открылись и она попыталась разжевать, распробовать получше все, что было у нее во рту, глядя куда-то в потолок. Разом проглотив все, Эми открыла рот, высунув язык. – Неужели так противно? Если хочешь, то можем промыть тебе желудок, – начала тороторить Мира, но ее прервала сама девочка, замахав руками.

– Сладко, – протянула она, довольно улыбаясь.

– Итак, ты хочешь, чтобы я приготовила зелье из цветка Смерти? – целительница, не веря словам мага, изогнула бровь, сурово глядя на Драгнила. Все это она воспринимала как простой, глупый, гнусный обман, какой еще цветок Смерти, что за глупости? Пришли к ней поздно вечером, вытянули из дома, так еще и ерунду какую-то несут, но ведь Полюшка не дура. Только вот все остальные маги смотрят на нее с надеждой, так, что все ее подозрение начало медленно рассыпаться, не оставляя после себя и следа. Все же это и ее гильдия тоже, ее детишки, так почему она не верит им?