Окутанная тьмой

Имилис

Непроглядная темнота города надежно прятала среди своих пустынных улиц два силуэта – Адриану и ее хозяйку, которая, теперь вернувшись в свое обыденное, почти такое же холодное, безразличное состояние, твердо знала, куда она идет и зачем. Звезды, как и луна, вновь редко появлялись, потому как небо снова заволокли темные грозовые тучи, нависая над всем городом, над каждым домом так низко, будто грозясь упасть в один момент и все разрушить. Ветер был холодным, но сейчас Люси, как и раньше, уже не ощущала ничего, только скорую развязку всего, что ее здесь держит. Вдали, где-то через две-три улицы, одиноко, сиротливо горел один единственный уличный фонарь – остальные почему-то не работали, с легкостью отдав все улицы во владения ночи, хотя так было даже лучше. Тихо выдохнув горячий воздух, Хартфилия огляделась, мельком пробегая взглядом по домам, магазинам, скамейкам через каждые пару улиц – пустота, темнота и холод – что ей еще надо? Недалеко, раздражая нюх, чувствовался запах – людской и нет, Люси насторожилась, прислушиваясь к тяжелым, шаркающим шагам. Похоже, демон проголодался и решился вылезти из укрытия, голод замучил его основательно,

оно и лучше, уже давно следовало покончить с ним, слишком много он прожил лишнего, уже не отведенного ему времени – надо это исправлять. Тихо шагая по каменной дорожке, ступая аккуратно, без единого шороха, как настоящая тень, Люси медленно приближалась к переулку, откуда и шел этот запах или же теперь правильнее сказать вонь. Мельком заглянув туда, Хартфилия разобрала два силуэта – мужской и женский – охотник и жертва, вот только настоящий охотник, а вернее охотница, стоит позади их обоих. Пронзительный писк больно резанул по ушам, он то ли девичий, то ли детский, но, тем не менее, один силуэт отлетает, как сломанная игрушка, в сторону, глухой удар и в воздухе чувствуется такой сладкий, но в данный момент тошнотворный запах, от которого слегка кружится голова. Не только его мучает голод.

Прислонившись спиной к стене, Хартфилия ничего не делает, пытаясь совладать с собой, просто наблюдает – демон подходит к девчонке, дрожащей рукой стирает дорожку крови со стены, с полу прикрытыми глазами подносит к губам, принюхивается, глубоко вдыхая этот запах, наслаждается и пробует, слизывает алые капли с пальцев. Какое же жалкое это зрелище, пора это прекращать и Хартфилия делает шаг вперед, громко стукнув по камням каблуком, демон вздрогнул, оглянулся и узнал. Смотрит черными глазами так зло, ненавистно и в тоже время растерянно, но когтистая рука уверенно опять тянется к стенке, стирает кровь, опять слизывает – видимо, надеется подкрепиться и вновь сбежать, как это глупо с его стороны.

– Спектакль окончен, занавес! – проговорила Люси, оказавшись рядом с демоном, прямо напротив его, прекрасно видя темные глаза, черты лица и ее рука предательски дрогнула, когда она все же узнала в нем знакомого. – Леон?! – верить в такое просто не хотелось, ведь Леон никогда не был слаб духом, чтобы его могли так просто подчинить. Да, он не кристально чист душой, у него свои грехи, за которые его Люси судить не вправе, однако кто он теперь, если заключил сделку с демоном? – Что с тобой случилось? – вроде вопрос прост, вот только Хартфилия сильно разочаровалась в нем и потому просто не заметила, как ее пальцы сильнее сжали его горло, почти не оставляя возможности дышать. В отместку он вцепился своими когтями, раздирая, царапая, впиваясь ими в кожу, но Люси не останавливается. Он не намерен ей отвечать, вот только сейчас в это нет никакого смысла, она все видит в его глазах. – Твоя любовь сведет тебя в могилу, но это даже и не любовь, просто влечение, пора взрослеть, Леон, Джувия уже давно замужем. Будь мужчиной и сделай правильное решение – отпусти ее, не позволяй так просто проникать в свою душу, даже демон не способен выполнить это желание. Что он пообещал тебе: убить Грея, чтобы ты мог утешить ее или вечную любовь Джувии, свадьбу и пятерых детей так похожих на вас самих? Что? – тонкие, но острые ногти медленно перерастали в когти, сильнее впиваясь в его шею, заставляя хрипеть и смотреть в глаза – алые, кровожадные, не знающие пощады. Хартфилия не понимала и не собиралась понимать его мотив, чтобы не обещали демоны, чтобы они не просили взамен, им не подвластна любовь и пора бы уже перестать верить в эти глупые чудеса. – Ты пал, но не душой, поэтому пока еще есть время, опомнись. Демон в тебе голоден, ему мало того, что даешь ты, а ты, Леон, просто слабак раз позволил ему напасть на Шерию. Она ведь твой друг, верный товарищ, а ты готов отдать ее на съедение? Очнись, Леон! – демон что-то захрипел и в руку Люси еще более остервенело начали беспорядочно впиваться его когти, раздирая до крови. Увы, Леон был сейчас долек отсюда, он не мог слышать, что она говорит, не мог ничего поделать, ведь демон овладел его телом в полной мере, вытиснив его отсюда как ненужную вещь. – Мразь, сейчас я преподам тебе урок, – на лице Хартфилии расцвета ухмылка, та кровожадная, пугающая, от которой все нормальные демоны бежали. Леон в ту же секунду отлетел в соседнюю стену, медленно обсев на землю, уже без сознания, вот только в воздухе вновь появился запах свежей крови – перестаралась.

Маленькими, неторопливыми шагами Люси приблизилась к нему, не спуская глаз, ведь в душе все еще жило сомнение, что в эту же секунду он поднимется и, как в прошлый раз, позорно сбежит. Но он так и сидел, оперевшись об стену, наклонив голову на правое плечо. Безразлично посмотрев на расцарапанную, почти изуродованную руку, Люси выдохнула – его ей было жаль куда больше. И в такие моменты, когда жизнь людей рушится, идет под откос, ей хотелось спросить «Где их Ангелы Хранители?». Ее рука – та самая расцарапанная, окровавленная – тянулась к его лицу, ведь уже давно стоило со всем этим покончить, но тут Хартфилия замерла, чувствуя на талии теплые, даже горячие руки, и кто это был было понятно. «Тот парнишка с клетчатым шарфом, с серо-зелеными глазами, он ведь твой, твой Нацу?» – сразу же вспомнились слова Лии. Опять это знакомое, даже уже привычное объятие со спины, хотя так в какой-то степени надежней.

– Люси, – тихо, хрипло проговаривает на ухо Драгнил, медленно разворачивая девушку к себе. Глаза Хартфилии опущены, ведь ей стыдно перед ним, уже в который раз – за побег, за то, что он «поймал» ее за таким занятием, вот только Нацу плевать на все, что окружает их, он хочет видеть ее глаза, здесь и сейчас. Держит ее за подбородок, медленно поднимает, заставляя смотреть ни куда-то там, а именно на него и Люси, стиснув зубы, повинуется, ведь ничего поделать не может – перед ним будто беспомощна, будто бессильна. Она повинуется и тут же застывает – вовсе не те глаза сейчас перед ней, не те. Нет того огонька в них, который она так любила, нет той особенной задорной искорки, которая так влекла к нему,

нет того света, беззаботности, теплоты, ничего этого там просто нет. – Что же ты дрожишь, глупая? – все так же глядя на нее, недоумевая, что с ней, медленно приближается к полу прикрытым в немом вздоре губам, легко касаясь их своими. Целует висок, блаженно прикрыв глаза, зарывается носом в волосы, даже сквозь кровь и гниль чувствуя родной запах, который он всегда сможет отличить и найти, его ничто не перебьет. Бормочет что-то невнятное, но наверняка нежное, теплое, что-то, что должно растопить лед в ее сердце, обезоружить, хотя она и так безоружна. Опять возвращается к ее лицу, попутно целуя щеки, подбородок отчего-то влажными губами с привкусом горечи, который Хартфилия чувствует на коже. Опять целует, а Люси морщится все от той же горечи, которая ожигает, будто плавит все под своим напором. Девушка протестующее мычит, отдергивает, пытается вырваться, но с каждой секундой ее попытки становятся все медленнее, она уже обмякла и потерялась в пространстве, хотя внутри бушует неподвластный ей пожар. – Вот теперь-то мы вернемся домой, да, Люси?

Комментарий к Предательство, часть 5: Шах и мат... Редко пишу под песни, это единичный случай:

Seether & Evanescence – Broken.

Под некоторые моменты подходит.

И еще, пожалуйста, оставляйте отзывы. У меня такое чувство, что я тяну фанф ко дну.

https://pp.vk.me/c630517/v630517583/1dc34/kbBh_cdyJiM.jpg – Лия, в моем представлении.

====== Все на своих местах, часть 1: Голод... ======

– А с ней все точно хорошо? Какая-то она слишком уж бледная, а что с ее волосами? Кто-нибудь объяснит, что вообще произошло? – все затуманенное сознание, весь тот маленький, хрупкий мирок, все так же отгораживающий, кое-как защищающий Люси от реальности, сотряс чей-то тихий, вот только до боли в груди знакомый голос. К горячему, бледному лбу Хартфилии осторожно прикоснулась такая же маленькая, почти детская, горячая ладошка, будто проверяя температуру, которая для этой девушки была по-настоящему высокой, стирая маленькие капельки пота, беспорядочно выступившие там. В сознании, так же беспорядочно паря маленькими воспоминаниями, появлялся другой образ – маленькая, поистине детская фигура, хрупкие плечи, тонкая шея, аккуратное лицо с большими, наивными, карими глазами; неизменная ярко-рыжая лента, заплетенная в светло-голубые волосы, еле доходящие до плеч; умный взгляд, очки в красной оправе, придававшие несколько лет сверху; недовольно надутые щеки с ярко пылающим на них румянцем, когда в очередной раз кто-то посмел назвать ее маленькой. Хартфилия прекрасно знала эту девушки и помнила ее, как характер, так и внешность, голос и ее имя – Леви МакГарден. Если бы только могла, если бы только у Люси была возможность, то она ответила бы ей, рассказала, как ей сейчас тяжело дышать, какая слабость наполнила ее тело, рассказала бы, что не может и пальцем пошевелить, или просто открыть глаза. Сил не было просто катастрофически – даже обычный вдох раздавался пульсирующей болью по всему телу, что тут можно говорить о чем-то другом?

– И какого хрена ты в дверях-то стал, а? Тащи свою задницу сюда и быстрее, ложи Люси, аккуратно! Она что без сознания, ты ее поранил? Аккуратно, я сказала! – следом такой же до тошноты знакомый женский, чуть командирский голос, который в данный момент был чист как стеклышко. В сознании Хартфилии, рядом с МакГарден, начал выстраиваться новый образ – достаточно высокая девушка, хотя такая же хрупкая, как и Леви; длинные, вьющиеся, темно-каштановые волосы, карие глаза, постоянно выдающие ее чуть подвыпившее состояние, язвительная ухмылка, пошлые шуточки и румянец на щеках от бокала хорошего вина; решительный взгляд, неподдельная серьезность, готовность сражаться за то, что так дорого сердцу, колода карт, стоящая веером в тонких, умелых пальцах; поза лотоса на столе, тонкие руки, обнимающие, казалось, необъятную бочку спиртного, взлохмаченные волосы, сцепленные парой заколок на затылке, пьяный смех и столь привычное «Бухаем за…», хотя повода как такового и нет. Ее Люси тоже помнила и не смела забывать – Кана Альберона. После ее голоса последовал шум, скрип входной двери и деревянного пола под ними, тяжелые, шаркающие шаги, а следом крепкая опора под всем телом, которая хоть на немного, но успокоила, придала некой доли уверенности и смелости. Падение ей точно не грозит.

– Что-то вы больно долго, мы уже начали беспокоиться. Эх, Венди и Эми так и не дождались – уснули рядышком, бедненькие, устали. А вы сейчас так орете, что точно разбудите их. Так что, цыц! – грозно шикнула МакГарден на всех волшебников, для убедительности показав маленький кулачок, после этого большая часть шума, который так давил на слух Хартфилии, затих, просто растворился среди этой тишины и спокойствия, оставляя Люси в полном непонимания, где она, что она и почему же все тело не слушается, не подчиняется ей ни капельки.

«Зачем я здесь? Эти голоса, черт, зачем они принесли меня сюда, я ведь не хотела… Я не хочу… не могу смотреть им в глаза, мне противно быть здесь, рядом с ними… Зачем они так поступают, зачем? Пожалуйста, оставьте меня одну… пока что… пожалуйста…»

«Хватит жалеть себя, мелкий, они сделали то, что должны были, то, что хотели, то, что планировали и в конечном итоге совершили – они вернули тебя домой, туда, куда ты и сама хочешь, просто отрицаешь это. Все случилось так, как и было предначертано тебе судьбой, так что не возникай, не противься этому, мелкий. Встреться, поговори с ними так, чтобы потом не жалеть об этом, и запомни, не тебе спорить с судьбой»

«Лия? Позволь спросить, что ты опять здесь делаешь? Хватит, хватит уже лезть в мою голову, в мое сознание и копаться здесь! Перестать совать свой нос туда, куда тебя никто не просит! Ясно?!»

«Мелкий, какая же ты крикливая и смелая… здесь, в своем мире, в своем сознании. Вместо того, чтобы набрасываться меня и обвинять во всяких глупостях, лучше бы послушала, что я скажу. Я вообще-то помогаю тебе, глупый мелкий, даю тебе часть своей силы, а ты еще и недовольна. Ха! Твои друзья постарались на славу, они нашли то, что легко может укротить, усмирить демона… даже такого свободолюбивого, непокорного, как ты, мелкий. Это достойно уважения, они достойны этого»