Оливер Твист

Диккенс Чарльз

— Но гд мн найти васъ опять, если будетъ нужно? — спросила Роза. — Я не стараюсь узнать, гд живутъ эти ужасные люди, но гд будете вы гулять или проходить въ какое нибудь условленное время?

— Общаете ли вы, что будете строго соблюдать тайну, и что вы придете одн или только вдвоемъ съ другимъ посвященнымъ лицомъ, и что за мной не будутъ подглядывать или слдить?

— Торжественно общаю вамъ это, — отвтила Роза.

— Каждое воскресенье вечеромъ, отъ одиннадцати до двнадцати, — сказала молодая женщина безъ малйшаго колебанія:- я буду ходить по Лондонскому мосту, если буду жива.

— Подождите еще минуту, — остановила ее Роза, когда она торопливо двинулась къ двери. — Подумайте еще разъ о своемъ положеніи и о представляющейся вамъ возможности спастись

отъ него. Вы имете право на мое участіе, не только какъ добровольная встница этой тайны, но и какъ женщина, почти невозвратно погибшая. Неужели вы вернетесь къ этой шайк разбойниковъ и къ этому человку, когда одно лишь слово можетъ спасти васъ? Что ослпленіе побуждаетъ васъ вернуться и дорожить преступленіемъ и порокомъ? Ахъ, неужели нтъ той струны въ вашемъ сердц, которую я могла бы затронуть? Неужели ничего и осталось, что могло бы перевсить силу этого страшнаго колдовства?

— Когда двушки, такія молодыя, добрыя, прекрасныя, какъ вы, — твердо отвтила Нанси:- отдаютъ свои сердца, то вдь и васъ любовь можетъ принудить къ чему угодно, васъ, у которыхъ есть домашній очагъ, друзья, поклонники, все, что сердцу нужно. Когда такая, какъ я, не имющая врной кровли, кром крышки гроба, не имющая въ болзни или передъ смертью иныхъ друзей, кром больничной сидлки, отдаетъ свое гадкое сердце мужчин, предоставивъ ему то мсто, которое пустовало въ теченіи всей нашей несчастной жизни, то кто можетъ надяться исцлить насъ? Жалйте насъ, леди… жалйте насъ за то, что у насъ осталось только одно женское чувство — да и то, по жестокой вол небесъ, вмсто отрады и гордости приноситъ лишь новыя страданія и муки.

— Возьмете ли вы, — сказала Роза посл паузы:- отъ меня немного денегъ, которыя позволятъ вамъ жить не безчестно, по крайней мр, до нашей новой встрчи?

— Ни одного пенни, — отвтила Нанси, махнувъ рукой.

— Не преграждайте доступа къ своему сердцу всмъ моимъ попыткамъ помочь вамъ, — сказала Роза, тихо подходя къ ней. — Я искренно желаю вамъ пользы.

— Вы помогли бы мн больше всего, — ломая руки, отвтила Нанси, — если вы могли взять сразу мою жизнь, потому что сегодня мн тяжеле, чмъ когда лкбо раньше, будетъ сознавать, кто я такая, и для меня было бы утшеніемъ хоть умереть не въ томъ аду, гд я жила. Да благословитъ васъ Господь, милая леди, и да пошлетъ онъ вамъ столько же счастья, сколько я терплю стыда!

Съ этими словами несчастная женщина, громко рыдая, ушла, а Роза Мэйли, еще находясь подъ ошеломляющимъ впечатлніемъ этого страннаго свиданія, боле похожаго на быстрый сонъ, чмъ на дйствительность, опустилась на стулъ и попыталась привести въ порядокъ свои взволнованныя мысли.

XLI. Глава, содержащая новыя открытія и доказывающая, что неожиданности, подобно несчастіямъ, рдко являются въ одиночку

Положеніе Розы было въ самомъ дл крайне затруднительно. Испытывая самое живое и жгучее желаніе проникнуть въ тайну, которой было окружено происхожденіе Оливера, она должна была въ то же время свято соблюсти довріе, только что выказанное ей этой несчастной женщиной, обратившейся къ ней, какъ къ молодой и чистой двушк. Ея слова и чувства тронули сердце Розы, и загорвшееся въ ней желаніе вернуть падшую на путь раскаянія и надежды шло рука объ руку съ ея любовью къ мальчику и пламенной искренностью, едва ли уступало этому послднему чувству.

Они предполагали пробыть въ Лондон только три дня, а затмъ ухать на нсколько недль далеко на берегъ моря. Теперь была полночь перваго дня. На что ршиться, что предпринять въ теченіи сорока восьми часовъ? Или какъ отсрочить отъздъ, не возбуждая подозрній?

Съ ними находился мистеръ Лосбернъ и долженъ былъ пробыть и остальные два дня; но Роза слишкомъ хорошо знала горячность милаго доктора и слишкомъ ясно предугадывала гнвъ, съ которымъ, въ первомъ порыв негодованія, онъ отнесся бы къ пособниц вторичнаго плненія Оливера, чтобы доврить ему секретъ, не опираясь на опытнаго друга, который помогъ бы ей выгодно представить несчастную женщину. Эти же доводы побуждали Розу къ величайшей

осторожности и осмотрительности, прежде чмъ разсказать все дло мистриссъ Мэйли, которая первымъ долгомъ призвала бы на совтъ почтеннаго доктора. По тмъ же соображеніямъ едва ли можно было думать о томъ, чтобы обратиться къ какому нибудь юристу, если бы даже она знала, на комъ остановить выборъ. Ей пришла было мысль искать поддержки у Гарри, но, вспомнивъ о томъ, какъ они въ послдній разъ разстались, она сочла очень неудобнымъ звать его назадъ, когда — тутъ слезы затуманили ея глаза — когда онъ, быть можетъ, усплъ забыть ее и наслаждается новымъ счастьемъ.

Волнуемая этими соображеніями, склоняясь то къ одному ршенію, то къ другому и снова ихъ вс отвергая, когда каждый доводъ въ послдовательности представился ея уму, Роза провела безсонную и безпокойную ночь. На утро, обдумавъ все снова, она пришла къ крайнему выводу, что остается только посовтоваться съ Гарри.

«Если для него будетъ мучительно», думала она, «явиться сюда, то каково это будетъ мн! Но, можетъ быть, онъ не прідетъ, а только напишетъ, или же, если и прідетъ, то будетъ старательно избгать встрчи со мной — какъ онъ сдлалъ, когда узжалъ. Я тогда этого не ожидала; но это было лучше для насъ обоихъ». Тутъ Роза уронила перо и отвернулась, какъ бы не желая, чтобы даже бумага, которая будетъ ея гонцомъ, видла ея слезы.

Она пятьдесятъ разъ снова брала перо и опять клала его, и обдумывала и передумывала первую строчку письма, не написавъ еще ни слова; въ эту минуту Оливеръ, гулявшій по улицамъ съ мистеромъ Джайльсомъ въ качеств своего тлохранителя, вдругъ вбжалъ въ комнату съ такой поспшностью и въ такомъ сильномъ волненіи, что можно было подумать, не случилось ли опять что либо тревожное.

— Что это съ тобой случилось? — спросила Роза₃ вставая и идя ому навстрчу.

— Я просто не могу говорить… мн кажется, что сейчасъ я задохнусь! — отвтилъ мальчикъ. — Господи! подумать только, что я наконецъ увижу его, и вы получите возможность убдиться, что все, разсказанное мною, — правда!..

— Я всегда считала правдой все, что ты говоришь, — сказала Роза, успокаивая его. — Но въ чемъ дло? о комъ ты толкуешь?

— Я видлъ джентльмена, — отвтилъ Оливеръ, еле успвая выговаривать слова:- того джентльмена, который былъ такъ добръ ко мн… Мистера Броунлоу, о которомъ мы такъ часто говорили.

— Гд?

— Онъ высаживался изъ кареты, — продолжалъ Оливеръ, плача отъ восторга:- а затмъ вошелъ въ домъ. Я не усплъ поговорить съ нимъ… Я не могъ ничего сказать, такъ какъ онъ меня не замтилъ, а я такъ волновался что не былъ въ состояніи подойти къ нему. Но Джайльсъ спросилъ, живетъ ли онъ тамъ, и ему отвтили да. Посмотрите, — тутъ Оливеръ развернулъ листокъ бумаги:- вотъ гд онъ живетъ… Я отправлюсь туда сейчасъ же! Боже! Боже! Что будетъ со мной, когда я снова увижу его и услышу его голосъ!

Роза, вниманіе которой немало отвлекалось всми этими несвязными выраженіями радости, прочла адресъ: Крэвнъ-стритъ, въ Стрэнд. Она очень скоро приняла ршеніе воспользоваться этой встрчей.

— Живе! — сказала она. — Распорядись, чтобы наняли фіакръ, и приготовься хать со мною. Я возьму тебя туда, не теряя ни минуты. Я только скажу тет, что мы узжаемъ на одинъ часъ. — Будь же готовъ, за мной задержки не будетъ.

Оливера не приходилось торопить, и черезъ пять минутъ они хали уже въ Крэвнъ-стритъ. Когда они остановились у дома, Роза оставила Оливера въ карет подъ тмъ предлогомъ, что она хочетъ приготовить джентльмена къ встрч, и, пославъ наверхъ съ слугою свою карточку, велла доложить, что ей надо видть мистера Броунлоу по очень важному длу. Слуга вскор возвратился и пригласилъ ее пройти наверхъ. Пройдя за нимъ въ одну изъ комнатъ верхняго этажа, миссъ Мэйли очутилась передъ пожилымъ джентльменомъ съ добрымъ лицомъ, въ сюртук темнозеленаго цвта. Недалеко отъ него сидлъ другой старый джентльменъ въ нанковыхъ панталонахъ и гамашахъ; онъ не имлъ особенно добраго вида и сидлъ, сложивъ об руки на набалдашник толстой трости и опершись на чихъ подбородкомъ.