Он, Она и Париж
Шрифт:
Непроизвольно мой взгляд цепляется за эту непристойную пуговицу, поднимается выше. Потом опускается ниже, до ботинок, начищенных до блеска. Всегда уважала мужчин с ухоженной обувью — обычно тот, кто следит за ней, следит за собой в целом. И не только за внешностью, но и за своими поступками, которые тоже старается поддерживать в чистоте.
Одергиваю себя, отвожу глаза. Этот сканирующий взгляд заложен в каждой женщине изначально. Как у охотника, оценивающего добычу — надо оно мне, не надо… Вик как-то в шутку сказала, что девушки, даже будучи замужем, всё равно замуж хотят. Но это точно не про меня. В моем случае мне точно никто не нужен, Его достаточно
Но мимолетный первичный вывод уже сделан. Мордашка, рост, стиль одежды, осанка — всё на уровне. При этом на лице нет неприступно-надменного выражения, свойственного красивым мужикам — мол, вот он я, любите меня все безоговорочно, а кто с этим не согласен, может засунуть себе свое мнение туда, куда не заглядывает солнце. Что, несомненно, парню в плюс.
Краем глаза отмечаю, что он берет чашку кофе и садится неподалеку от меня, через один столик. Видимо, тоже любит уединение. Думаю, если б не я, он сел бы на мое место. С некоторых пор я чувствую людей своей породы, старающихся как можно меньше контактировать с представителями своего вида. Может, конечно, всё это я себе придумала. Но как приятно порой убедить себя в том, что ты не одна такая на свете, что есть помимо тебя еще мотыльки, предпочитающие второй раз не подлетать к горящей лампе, чтобы не обжечь крылья.
Мой палец механически листает фото, но мысли уже далеко от них. Почему? Наверно потому, что я чувствую — парень тоже смотрит на меня. Не сказать, чтобы заинтересованно, просто в данный момент я несколько интереснее фикуса, стоящего справа от меня, а поле зрения менять неохота. Многие мужчины, увидев обручальное кольцо на пальце девушки, теряют к ней интерес. Другие наоборот, начинают разглядывать внимательнее — «ну ка, ну ка, посмотрим, что ж он в ней такого нашел?». А некоторые смотрят просто потому, что взгляду больше не за что зацепиться. Забавно. Почему ж мне сейчас интересно, какой из этих трех случаев — его?
Полагаю, потому, что мне просто больше нечего делать. Почти уверена в этом. Поэтому когда я чувствую, что он отвел взгляд, в свою очередь, рискую еще раз глянуть в его сторону. При этом рука отрывается от фотоаппарата и автоматически поправляет волосы.
Ну вот. Отмечаю с легкой досадой: стоило симпатичному мужчине посмотреть на меня, как тело автоматически реагирует, прихорашивается. Рефлексы, не зависящие от нас, порой выводят из себя. Впрочем, думаю, этот парень привык к таким непроизвольным жестам представительниц противоположного пола, поэтому не сочтет его за приглашение подсесть за мой столик и начать непринужденную беседу.
Кстати, он действительно симпатичный. Второй взгляд выявил детали. Темные волосы красиво подстрижены. На левой брови небольшой шрам, которые, как известно, украшают мужчину. Глаза цвета молочного шоколада. Морщинки в их уголках, свойственные людям, которые много смеются. Волевой подбородок. Широкие плечи, но при этом чувственные пальцы музыканта, которыми он рассеянно поглаживает экран телефона — наверно, тоже листает старые фото или новостную ленту, думая при этом о чем-то своем.
Здесь, в лаунже, у всех появляется время подумать. Время, совершенно свободное от обычной, повседневной жизни, которая осталась там, за границей государства, которое ты уже покинул. Время между регистрацией и посадкой на борт целиком принадлежит только тебе, и больше никому. Нет расписания важных дел, некуда бежать, не к чему стремиться. Ты словно попадаешь в некий вакуум,
Нет, конечно, какой-то трудоголик с железными нервами, возможно, даже здесь уткнется в свой ноутбук и продолжит зарабатывать деньги, нажимая на кнопки клавиатуры. Я бы так не смогла. Перед полетом я чувствую легкую нервозность, замешанную на отрешенности. Странное состояние. Ведь каждый человек перед тем, как подняться в воздух, так или иначе думает о том, что самолеты имеют свойство иногда падать…
И каждый старается не думать об этом. Не нужно это. Ведь и автомобильные аварии случаются, и кирпичи с крыш порой падают, так что ж теперь в машины не садиться и по улицам не ходить? Глупо, верно?
А всё равно думается… Потому наверно я сейчас листаю фото, не видя фотографий, и тем же самым занимается тот красивый парень по соседству. И все остальные люди в лаунже. Отвлекаются. Стараются не думать…
Но тут механический женский голос в динамиках объявляет начало посадки. И тут же лаунж приходит в движение. Люди собираются, поднимаются из-за столиков, идут к выходу. Брюнет с волевым подбородком — в их числе. Ну и отлично. Посижу в одиночестве. Странно, почему после объявления на посадку люди идут к своим воротам и становятся в очередь? Раньше ли ты сядешь на свое место в самолете, позже ли — какая разница? Зачем стоять, дыша в чей-то затылок, когда можно спокойно ближе к окончанию посадки без всяких очередей пройти через ворота и занять свое место?
В лаунже пусто. Вместе с людьми ушла их тревога, витавшая в воздухе все это время. Теперь здесь пустота. Гнетущая, как вопросительный взгляд бармена из-за стойки — мол, все ушли, а эта чего здесь торчит? Даже не знаю, что хуже — то невидимое звенящее беспокойство, или вот это почти осязаемое ничто, давящее на плечи и стесняющее дыхание…
Понимаю, что это я себя накручиваю. Я редко летаю, и потому просто боюсь самолетов даже больше, чем автомобилей. К стальным гробам на колесах я привыкла как к неприятной необходимости. Авиаперелетов в моей жизни было крайне мало, так, пару раз до замужества, поэтому естественно, что непривычной опасности боишься больше, чем повседневной.
Наконец я не выдерживаю, встаю из-за столика, и иду искать свои ворота. Теперь я понимаю почему люди стоят в очереди на посадку, дошло наконец. Это естественно для общественных животных сбиваться в стаи перед лицом опасности. Вместе бояться легче. Поэтому лучше уж я постою среди таких же, как я, пытающихся загнать внутрь, в себя животный страх перед высотой, чем буду бороться с ним в одиночку сидя в лаунже.
Ворота нахожу быстро, становлюсь в конец очереди за молодой парой. Она в коротком белом платье, похожем на сложенные крылья бабочки-капустницы. Он — в новом, возможно, вчера купленном костюме. На их руках сверкающие обручальные кольца без бытовых царапин, которые за годы после женитьбы неизбежно появляются и на благородном металле, и на отношениях супругов.
Ее взгляд сияет. В его глазах неуверенное счастье мужчины-молодожена, еще не осознавшего произошедшее. Им некогда бояться полета. Их головы сейчас полностью заняты прошедшей свадьбой и предстоящим свадебным путешествием, и в них нет места настоящему…
Завидую им. Потому, что с каждой минутой боюсь все сильнее и сильнее. Последний раз я летала в самолете довольно давно. Не помню, как было тогда, но сейчас всё точно по-другому. Страх заполняет меня, подкатывает к горлу, и я лишь усилием воли передвигаю ноги, медленно, но верно приближаясь к неизбежному.