Он, Она и Париж
Шрифт:
В голосе водителя звучит нескрываемая гордость коренного жителя за свой город, свою историю, и свою страну. Ничего удивительного. Люди, приехавшие из менее благополучных мест, словно борющиеся за выживание растения быстро врастают корнями в более благодатную почву, которую тут же начинают считать своей. И даже если порой возмущенно шелестят по этому поводу листвой некоторые деревья, родившиеся здесь — без толку это. Новая поросль более жизнеспособна, так как привыкла выживать в жесточайших условиях. И теперь хочешь, не хочешь, но новых соседей приходится принимать как равных себе.
Автомобиль останавливается возле одного
Строгий вестибюль отеля украшен живыми цветами, разноцветными лентами, легкомысленными воздушными шарами. Видно, что гостиницу сняли целиком для одного-единственного праздника, на котором чужим не место. Интересная судьба у этих одинаковых домов, которым уже почти двести лет. Как у людей. Кто-то живет своей размеренной жизнью, десятилетиями давая приют целым поколениям добропорядочных семей. А кого-то снимают, словно уличную девку, чтобы получить своё, расплатиться, и уйти, забыв о ее существовании.
Регистрируюсь у стойки, получаю ключ-карту, после чего захожу в узкий лифт, где есть место только для меня и чемодана.
Лифт сделан «под старину» — с дверью, открывающейся наружу, и соответствующим оформлением кабины. Пока рассматриваешь фигурные завитушки на стенах и панель с бронзовыми кнопками, перестаешь замечать тесноту. Радует ход мысли администрации отеля: если клиенту некомфортно, постарайся отвлечь его красивой картинкой. Глядишь, и простит мелкие недостатки, на которые и правда вполне можно не обращать внимания.
Из лифта к моему номеру ведет узкий коридор. От стен пахнет стариной. Хоть и ремонтировали их, и покрасили по-современному, а всё равно идешь и понимаешь, что дому этому больше ста пятидесяти лет. Когда-то по этому коридору ходили господа с тросточками и в модных цилиндрах, гордо шествовали дамы в роскошных платьях… И не исключено, что в дни парижской коммуны, опираясь на эти стены, тяжело шли уставшие, израненные революционеры, мечтающие о коротком отдыхе в одной из многочисленных комнат этого здания.
Мой номер оказывается неожиданно просторным — в Европе не принято баловать постояльцев размерами их временного жилища. Широкая кровать с двумя большими подушками, большое зеркало в полный рост, куча вешалок в шкафу, фен в ванной — все это поднимает настроение. Отель и правда продумывал специалист своего дела, пусть ему этой ночью приснится что-нибудь хорошее.
Теплый душ смывает с меня дорожную усталость и ошметки тяжелых мыслей. Я — в Париже! Городе, побывать в котором мечтает каждая женщина на земле. Не знает зачем, но всё равно желает этого всем сердцем, потому, что с детства слышит «ах, Париж! Как же это прекрасно!»
Наверно это действительно так. Пока всё, что я видела, это аэропорт, ночные огни, и внутренность старинной гостиницы, которая, словно пожилая кокетка, старается выглядеть моложе своих лет. Но ощущение того, что вот оно, счастье, уже наступило, присутствует. Поэтому я стою под струями воды, что шаловливо щекочут мое тело, и улыбаюсь.
После душа заворачиваюсь в большое, мягкое полотенце. Беру телефон, вырубаю звук, чтоб не будили среди ночи случайные звонки и оповещения. Потом ставлю будильник на семь утра, кладу телефон на тумбочку, и ложусь в кровать. Прекрасное ощущение ничегонеделания
Звонит отельный телефон, стоящий на тумбочке возле кровати. С усилием отрываю голову от подушки, беру трубку.
— Добрый вечер. Не позволите ли принести ужин вам в номер?
Ай да сервис! Приятно, черт возьми. Но понимаю, что на ужин у меня просто нет сил. Да и желания тоже. Разнежившееся тело просит сна, да и вообще вредно есть на ночь.
— Благодарю, ужинать я не хочу.
— Тогда позвольте пожелать вам приятных снов.
— Спасибо. Вы очень любезны.
Кладу трубку. И едва успеваю донести голову до подушки, как прохладная парижская ночь, прокравшаяся через полуоткрытое окно, ласково заключает меня в свои объятия. Я не сопротивляюсь ее нежности, и тут же растворяюсь в ней — бархатной и мягкой, словно огромным одеялом накрывшей собою город наконец-то сбывшейся мечты…
Часть 2
Играет мелодия. Некогда любимая. Теперь я ее ненавижу, так как зачем-то когда-то поставила ее на будильник в телефоне, а сменить на другую всё время забываю. Хороший рецепт разлюбить некогда любимое — заставить его будить тебя по утрам. И всё. Конец чувствам. Воистину от любви до ненависти достаточно даже не шага, а нескольких движений пальцами по экрану твоего гаджета.
Со вздохом сажусь на край кровати, вспоминаю кто я, зачем я здесь, и почему мне нужно вставать по будильнику. Голова тяжелая, будто я вчера неплохо отметила какой-то праздник. Ах, да, я же в Париже. Которым, наверно, была опьянена, как любят выражаться поэты, и сейчас у меня похмелье по этому поводу. Или же это я просто не выспалась.
Но чувство долга зовет на подвиги, и вот я уже методично, отработанными за многие годы движениями привожу себя в порядок. Душ, зубная щетка, легкий рабочий макияж — тушь на ресницы, немного румян, неяркая помада. Не я же невеста, вот и нечего привлекать лишнее внимание.
Волосы собираю в тугой рабочий хвост, чтоб не мешались под руками, одежду подбираю по тому же принципу. Как всегда, удобно для меня на первом месте, стильно — на втором. Кремовая блуза с жемчужными пуговками, темные укороченные брюки и бежевые туфельки на низком ходу. На лицо примеряю решительное выражение и пристальный взгляд убийцы, готового на всё ради своей добычи…
Теперь подвожу итог того, что получилось в целом. Ну да, та девушка в зеркале мне определенно нравится. Боевой настрой у нее присутствует, несмотря на явную невыспанность, которую, пожалуй, не мешает еще немного припудрить. Вот теперь порядок.
После этого дотошно проверяю фотоаксессуары, словно рейнджер своё снаряжение перед штурмом вражеской базы. Запасной аккумулятор — в специальной фото-сумке. Запасная флеш-карта — там же, сменный объектив — на месте, всё в плотно застегнутых кармашках. Ну и, само собой, главный рабочий инструмент — фотоаппарат, который вешаю на шею. Отлично. Перед выходом из номера кидаю в зеркало контрольный взгляд, представляя что подумают люди там, внизу, увидев меня — ведь встречают сначала по одежке, а потом уже по начинке. Надеюсь, что сейчас я похожа на решительного профессионала, хорошо знающего своё дело. По крайней мере, мне так кажется.