Опасная граница
Шрифт:
Войны, которые Эсэн вел на границах, были лишь первой частью более масштабного плана. Как и другие кочевники, Эсэн готовился применить стратегию внешней границы, которая заключалась в использовании политических и военных сил объединенной степи для получения у Китая экономических уступок. Пограничные войны против слабых противников служили к этому необходимой прелюдией. Как вождь кочевников, он в конечном счете должен был сосредоточиться на организации военной кампании против Китая; однако, чтобы избежать угрозы со стороны других номадов, находившихся в тылу и с флангов, намеревался предварительно нейтрализовать всю потенциальную оппозицию в степи и лишь затем начать регулярные атаки на Китай.
Первой целью этих нападений была добыча, второй — заключение мирного соглашения, обеспечивающего поступление денег и открытие торговли. Это не было попыткой завоевать Китай. Хотя степные кочевники всегда старались эксплуатировать Китай на расстоянии с помощью набегов
Взятие Эсэном под контроль восточной и западной границ степи позволило ойратам направить энергию против минского Китая. Контакты ойратов с Мин начались еще во времена деда Эсэна — Махмуда. Ойраты ежегодно посылали в Китай даннические миссии, несмотря на то, что часто нарушали мирные договоры и были враждебно настроены к Китаю. Посольства обычно были небольшими, меньше 100 человек. Они приводили лошадей и привозили меха, за которые получали китайские товары. После того как власть перешла к Эсэну и ойраты усилили свое влияние, количество людей в таких посольствах резко увеличилось. В 1431 г. — первом году правления Эсэна — посольство ойратов уже насчитывало более 1000 человек, а в 1444 г. прибыло более 2000 человек. Китайцы протестовали против увеличения численности ойратских посольств, так как всех их участников им приходилось кормить и награждать.
При дворе Мин резкое увеличение числа ойратов, приходивших с посольствами, объясняли жадностью Эсэна, однако не личная жадность предводителя степи была основной причиной его экономических требований к Китаю. Очевидно, таким образом он вознаграждал политическую элиту своего ханства. Поскольку каждый из посланников получал угощение и дары, а также возможность участвовать в торговле, вхождение в состав участников посольской миссии давало ощутимые материальные преимущества. Даннические миссии доставляли вожделенные предметы роскоши, которые в дальнейшем распределялись среди кочевников или продавались в другие страны. В связи с этим ойраты были заинтересованы в расширении возможностей международной торговли. Мусульманские купцы часто сопровождали ойратские посольства, чтобы извлекать выгоды из этой ситуации.
Когда Эсэн стал правителем степи, на него тяжелой ношей легли новые финансовые обязательства, справиться с которыми помогали многочисленные даннические миссии. В 1446 г., например, послы пригнали с собой 800 лошадей, а также привезли 130 000 беличьих шкурок, 16 000 шкурок горностая и 200 шкурок соболя и обменяли их на различные китайские товары, в основном предметы роскоши, которые ойраты не могли получить в ходе набегов на Китай [302] . Позже китайцы утверждали, что знать военным действиям предпочитала торговлю, поскольку она обеспечивала ее предметами роскоши, в то время как рядовые кочевники предпочитали набеги, позволявшие им получить необходимые зерно, металл и скот. Увеличение численности участников посольств при Эсэне можно интерпретировать как ловкий политический ход для обогащения элиты кочевого государства, привязывавший ее к новой ойратской империи. Участившиеся даннические миссии (или требования, чтобы Мин принимала подобные миссии) являлись следствием политической централизации степи. В течение 10 лет (1439–1449 гг.), пока Эсэн был занят войнами в степи, он ограничивался в контактах с Мин простым увеличением числа людей, участвующих в посольствах.
302
Farquhar. Oirat-Chinese tribute relations, 1408–1459. P. 60–68.
В 1448–1449 гг. даннические миссии стали основным камнем преткновения в отношениях между Эсэном и Мин. В 1449 г. в составе ойратского посольства, прибывшего к границе, насчитывалось уже 3500 человек. Китайцы решительно выступили против придания даннической системе столь массового характера. Хотя они и приняли посольство, минский двор старался экономить средства, уменьшая количество и качество предоставляемых даров. Эсэн, должно быть, осознал, что достиг пределов того, что можно было получить от Мин в рамках даннической системы в ее тогдашнем виде, а также то, что этого было недостаточно для финансирования его империи. Кроме того, большинство кочевников, которым необходимы были пограничные рынки, вообще ничего не получали от этой системы. Минский двор упорно оказывался организовывать рынки для пограничных племен (за
Эсэн атаковал Китай вскоре после возвращения посольской миссии. Он планировал массированное вторжение, которое позволило бы кочевникам ограбить огромные территории и одновременно заставить Мин заключить новое соглашение в рамках даннической системы. Ойраты разделили свое войско на три части: первая направилась грабить Ляодун, вторая — терроризировать укрепленный район Сюаньфу, а третья под руководством Эсэна двинулась на захват Датуна. Хотя все три армии угрожали безопасности Пекина, Эсэн, вероятно, не планировал нападение на сам город, поскольку его конница не была приспособлена для захвата укреплений. Вместо этого он стремился своим вторжением напугать минский двор и наглядно продемонстрировать уязвимость столицы. Добычу он намеревался захватить в незащищенных городах и земледельческих поселениях.
Новости о вторжении ойратов, естественно, обеспокоили минский двор. Самым безопасным выходом было положиться на оборонительные линии, охраняемые императорскими войсками. Однако главный дворцовый евнух убедил молодого императора Чжэн-туна (Чжу Цич-жэня), что, если он возьмет с собой в степь полумиллионное войско, Эсэн обратится в бегство. Войска Мин двинулись из столичной области в сторону границы. Эсэн первоначально избегал столкновений с такой внушительной армией, как, впрочем, это делали и прежние предводители кочевников (за исключением Чингис-хана). Однако минская армия не представляла собой реальной военной силы. Почти четверть века после смерти Юн-ло военная политика Мин носила чисто оборонительный характер, и эффективность войск резко снизилась. Армия не была приспособлена для ведения мобильных военных действий. Экспедиция против Эсэна была плохо подготовлена, отличалась неумелым руководством и скверным снабжением. Ко всему прочему, стояла ужасная погода, постоянно шел дождь. Отступление, приказ о котором был отдан еще до того, как армия достигла границы, с началом контратак ойратов превратилось в беспорядочное бегство. Осознав, что, несмотря на свои размеры, вооруженные силы Мин были не в состоянии сражаться, Эсэн уничтожил их арьергард, а затем напал на основную часть войск, которая расположилась лагерем близ Туму. Здесь половина минских войск была уничтожена, а вторая половина бежала. Минский император был захвачен Эсэном в плен, и теперь только символическая линия обороны отделяла ойратов от Пекина [303] .
303
Mote. The T'u-mu incident. P. 243–272.
Эсэн начал размышлять, как использовать эту впечатляющую победу. Он решил потребовать огромный выкуп и двинулся назад в сторону границы. То, что Эсэн не пошел прямо на Пекин, в котором отмечались беспорядки в связи с пленением императора и поражением основной армии, защищавшей этот район, может показаться удивительным. Однако Эсэн возглавлял только часть ойратских войск (по китайским источникам, примерно 20 000 человек) и сомневался в безопасности продвижения своего сравнительного небольшого отряда в глубь укрепленных минских территорий, где его могла поджидать другая китайская армия. Кроме того, Эсэн мог надеяться взять город только измором, но не приступом. Он планировал получить огромный выкуп и, возможно, организовать брачный союз с императорским домом Мин, а затем заключить выгодный договор с совершенно запуганным императором — почти так же, как это сделал Маодунь с Гаоцзу во времена Поздней Хань. Эта была традиционная стратегия вождей степных кочевников, которая подзабылась после необычайно масштабных завоеваний Чингис-хана и его преемников.
План Эсэна был нарушен неожиданным поворотом событий. Минские придворные чиновники сместили захваченного императора, возвели на престол его брата и отказались от переговоров с ойратами. Кочевники немедленно предприняли поход на Пекин, но не смогли взять его штурмом. Когда Эсэн получил известие о том, что на помощь столице с юга должны подойти свежие войска, он вернулся в степь, ограбив территорию вокруг Пекина. Эсэн имел теперь на руках лишь пленного императора, причем последний не только стал совершенно ненужным, но и превратился с политической точки зрения в обузу. Захватив императора, ойраты поначалу надеялись получить за него огромный выкуп и заключить выгодный мирный договор. Эсэн был шокирован, узнав, что Мин намеревается оставить ему своего правителя без выкупа. Ничего не получив, в 1450 г. Эсэн возвратил бывшего императора в Китай. Это нанесло огромный удар по престижу лидера кочевников.