Опасные джунгли
Шрифт:
– Теперь ты не можешь допустить, чтобы в соревнованиях это сокровище досталось кому-нибудь другому! – слова Герардо сразу заставили Мелиссу вспомнить их с Хантером последний разговор.
– Она только моя, и никому больше не достанется!! – выкрикнул Хантер и издал что-то наподобие воинственного клича.
Мелисса посмотрела на него, даже не пытаясь сдержать улыбку. Пусть эта фраза имела двойной смысл, но она все равно приятно согрела ей душу. Конечно, в этот вечер она будет переживать за своего «возлюбленного» и желать ему только победы. Во-первых, ею руководило естественное желание, чтобы именно ее мужчина, неважно, какой была его истинная роль в их отношениях, оказался победителем. Во-вторых, ей совсем не хотелось быть наградой и «выполнять любые желания» кого-то
– А скоро начнутся соревнования? – спросила Мелисса, поправляя венок на голове и жалея, что у нее нет сейчас возможности посмотреться в зеркало.
– Да, уже скоро! – сказал Хантер и, склонившись к ее уху, прошептал. – Награде не терпится попасть в руки победителю?!
Взгляд, которым он окинул ее потом, заставил Мелиссу покраснеть и отвести глаза в сторону.
– Не в этом дело! Мне просто интересны сами соревнования! – попыталась как можно серьезнее ответить девушка.
– Они тебя не разочаруют, поверь мне! Сейчас, кстати, будет представление участников!
Он повернулся к ней и, смотря прямо в глаза, спросил:
– Надеюсь, ты хоть немного будешь болеть за меня!
– Я подумаю!
– Хм! Это неправильный ответ! – и добавил шепотом: – Могу наказать, если не исправишься!
– Хватит меня пугать! – ответила Мелисса, и на нее вдруг внезапно нахлынули неприятные воспоминания.
Перед ее глазами опять возник «прежний» Хантер. Девушка вспомнила, как мечтала, чтобы его и Карлоса поймали спецназовцы, чтобы они получили по заслугам. Почему же сейчас все по-другому? Как ее отношение к Хантеру могло так быстро поменяться? Она попыталась ответить на свой вопрос, но не смогла дать точного ответа.
То, что он изменился, было очевидно. Странно и непонятно, но вполне очевидно. Его словно подменили. Мелисса пыталась найти этому объяснение, но любые логические цепочки, которые она выстраивала, в конце концов, обрывались под воздействием неопровержимых фактов и доказательств. Но самое странное и пугающее во всей этой ситуации было то, что, похоже, изменилась и она сама.
Мелисса не понимала себя и не могла объяснить своих чувств. Если «прежний» Хантер вызвал в ней вполне объяснимые чувства страха, ненависти, злобы, то есть те, что и должна испытывать пленница к похитителю, то с «новым» Хантером они почти исчезли, уступив место доверию, спокойствию и даже некой привязанности. Сейчас она готова была переживать за него, поддерживать, волноваться за эти соревнования и даже просто думать о нем. Но думать отнюдь не в мрачных красках, которыми были окрашены все ее мысли хотя бы день назад.
В это время Хантер отпустил руку Мелиссы, кинул на нее едва заметный взгляд, подмигнул и прошел в центр площадки, где уже выстроились в шеренгу пятнадцать мужчин. Почти все они были одинакового роста, только Хантер и еще один участник возвышались над всеми почти на целую голову. Возраст всех было сложно определить на глаз, но ориентировочно этот диапазон начинался от восемнадцати и заканчивался сорока годами. Она внимательно осмотрела участников. Отсутствие одежды, за исключением шорт, позволяло оценить их телосложение. Интересно, про каких серьезных противников говорил Герардо? Первый – это скорей всего тот высокий мужчина. Его грудь пересекал большой шрам, придавая всему образу некий зловещий оттенок. Хотя и без него он бы выглядел весьма пугающе.
Взгляд Мелиссы непроизвольно задержался на Хантере, и она внезапно поняла, что испытывает гордость, что это ее мужчина, даже если это – неправда. Он эффектно выделялся из общего числа участников и телосложением и мужественной красотой лица, а татуировка придавала ему еще более воинственный вид.
Скорей
Мелисса легко могла придумать себе оправдания и даже расписать их по пунктам. Во-первых, если выбирать между хорошим и плохим Хантером, то глупо будет не выбрать первое. Во-вторых, она была почти уверена, что праздник закончится, они уйдут из деревни, и необходимость играть эти роли отпадет сама собой. Наступит завтра и вернется «прежний» Хантер. Так зачем разрушать этот оазис спокойствия и противоречить ему сейчас? Пусть все идет своим чередом, она подыграет ему, а потом все вернется на круги своя. В-третьих, хотя в этот пункт Мелисса верила с трудом, необычное поведение Хантера объяснялось стремлением снизить воздействие стресса на нее, и глупо было пытаться отвергать это. Все было придумано специально, чтобы она отдохнула не только физически, а еще и морально, и их дальнейшему путешествию не помешали ее возможные истерики, мольбы и уговоры освободить ее. Тогда получалось, что со стороны Хантера это был обычный психологический ход. Но тогда возникал другой вопрос! Как объяснить некоторые его фразы, поступки, взгляды, а также прикосновения, объятия и поцелуи? Это все абсолютно точно выходило за рамки «психологического хода». Если только Хантер не был настолько изощрен в манипулировании людьми, чтобы пытаться, хотя бы немного, влюбить в себя свою пленницу. Только зачем ему это?! И с какой стати он взял, что у него это получится?! А вот тут Мелиссе предстояло разобраться в первую очередь в самой себе, потому что становилось все более очевидно, что план Хантера, если таковой все-таки был, начинал понемногу осуществляться.
20
Сумерки стремительно сгущались, но многочисленные костры и факелы не давали деревне погрузиться в темноту. Все вокруг переговаривались, обсуждая и предвкушая предстоящее представление. Мелисса стояла в первом ряду, и ей было прекрасно видна вся площадка. Хантер несколько раз смотрел на нее и, видя отклик в ее взгляде, сосредоточивался снова на судье. Все жители деревни столпились вокруг импровизированной арены для предстоящего поединка. Среди ребятишек, бегающих между взрослыми, Мелисса узнала мальчика, который подарил ей гуаву. Вспомнив, как Хантер кинул ему монетку, она улыбнулась.
Соревнования начались с представления бойцов. Каждый делал шаг вперед, вождь называл его имя, а затем участник приветствовал зрителей. Когда вождь произнес очередное имя, и шаг вперед сделал Хантер, Мелисса сильно удивилась. Она похлопала в ладоши, обратив внимание, какими овациями и криками разразилась толпа, а потом спросила стоящего рядом Герардо:
– А почему Сунаккахко Роутэг? И что это означает?
– Сокрушающий огонь! Так здесь зовут Хантера!
– Хмм! Интересное имя!
Когда все бойцы были представлены публике, судьи приступили к жеребьевке. На небольших плоских камнях почти одинакового размера предварительно были написаны имена участников. Сейчас камни были помещены в большую плетеную корзину с крышкой, и один из судей, встряхнув ее несколько раз, перемешал их.
– Мелисса! Пройдемте со мной! Определите своей рукой судьбу соревнований! – сказал Герардо и протянул ей руку.
– Это как-то неожиданно! – прошептала Мелисса, протягивая ему руку и выходя вперед.
– Вы всего лишь будете вытягивать камни, и отдавать их вождю. А он уже будет оглашать имена. В этом нет ничего сложного, не волнуйтесь! – сказал он тихо, чтобы слышала только она.
– Хорошо!
Они проходили мимо шеренги участников, и Мелисса замечала направленные на нее взгляды. Когда она поравнялась с Хантером, сердце ее учащенно забилось, и она украдкой взглянула на него. Мужчина пристально и серьезно смотрел прямо на нее, и в его взгляде играли собственнические нотки.