Операция "Спасение"
Шрифт:
— В чулан! Немедленно в чулан и молись!
— Нет, — Кэрри силой мысли остановила руку матери, занесённую для нового удара. Отчего-то она чувствовала странное спокойствие. Когда Маргарет бросилась вперёд, Кэрри остановила её, вытянув руку. Вокруг что-то гремело, чашки разбивались о стены, стол и стулья подпрыгивали, но Кэрри было уже всё равно. Пусть мать называет её дьявольским отродьем и ведьмой — если Кэрри — отродье дьявола, то Маргарет — дьявол во плоти.
Она не осмелилась сказать это вслух, но зато сказала много чего другого. Что она пойдёт на бал, и никто её не остановит. Что ей не нравится жить жизнью матери. Что отныне у
Когда она замолчала, тяжело дыша от столь длинной речи, и опустила руку, Маргарет упала на колени и начала молиться. Кэрри было тошно от этой сцены, она хотела извиниться, но поняла, что этого делать нельзя — нельзя проявлять слабость. Только не сейчас. Поэтому она бросилась в подвал за припрятанной там материей. Уж лучше она будет шить. Да, так определённо будет лучше.
***
На следующий день, отправляясь на работу, мать разговаривала с Кэрри так, как будто вчера ничего особенного не случилось. Она потуже затянула пучок на затылке, сказала, что в холодильнике есть макароны и попросила дочь не задерживаться. «Ну прямо любящая мать из рождественских историй», — подумала Кэрри. Она слишком хорошо знала Маргарет, чтобы понять: она безумно боится дочери.
«Ну и пусть. Я не могла поступить по-другому. Это она меня довела», — говорила себе Кэрри, пытаясь справиться с тянущим чувством вины. В школе она немного отвела душу, пробуя свою Силу на студентах. Она установила себе одно железное правило: трогай только тех, кто задевает тебя. Ей хотелось отомстить им всем, унизить их, как когда-то они её, но она сдерживалась. Например, Элен Шайрс смеялась над ней в тот страшный день в душевой, но сейчас она не делала Кэрри ничего плохого. Вот Тина Блейк пихнула её плечом в столовой, проходя мимо. Буквально через несколько секунд стакан с апельсиновым соком вылился прямо на её джинсы. Тина раскричалась, обвиняя Донну Тибодо в неуклюжести, та что-то возмущённо проговорила в ответ, а Кэрри отвернулась, пряча улыбку.
Или тот случай, когда Рой Эвартс назвал её свиньёй, а дверца шкафчика открылась сама собой и стукнула его по затылку… Или карандаш, соскочивший со стола и воткнувшийся в руку Джессике Апшоу как раз тогда, когда она примеривалась запустить в Кэрри комком бумаги. Кэрри пьянило осознание собственной силы, и она жалела лишь об одном — что в школе в эти дни не появлялась Кристина Харгенсен. Уж она-то бы не прошла мимо Кэрри, не задев её, и та тоже бы её задела… Чуть-чуть.
Думать об этом было приятно, но ещё приятнее было, когда Томми Росс помахал ей рукой на прощание. Вот он, её первый мост к новой жизни. Конечно, Кэрри на строила воздушных замков. Чуда не будет: Томми не влюбится в неё на выпускном балу, как принц в Золушку. Даже если он один раз поцелует её, этого уже будет много. Кэрри всегда смущалась, думая о поцелуях. О них она знала только понаслышке, от матери и Оливии. Мать с отвращением говорила о запахе виски, а Оливия вздыхала, вспоминая Еноха. Глядя на разрумянившееся лицо Оливии, Кэрри сама краснела.
Задумавшись, она едва не прошла мимо Оливии и заметила её, лишь услышав оклик:
— Эй, Кэрри! — Олив помахала ей. — Как дела в школе?
— Лучше, чем раньше, — улыбнулась Кэрри. Вчера она не решилась рассказать о приглашении Томми, но сейчас, когда в подвале спрятано полусшитое платье… Сейчас самое время.
— Сейчас самое время, — словно подслушав её мысли, сказала Оливия. — Я хотела тебе кое-что рассказать, но для этого будет лучше пойти ко мне
«Не смей заходить в чужие дома», — предостерегала мать Кэрри, бывшую тогда совсем малюткой. «Но сейчас я уже не маленькая», — мысленно возразила ей Кэрри. «И, кроме того, у меня есть Сила».
— Я-то не против, а твой дедушка?
— Он… — Оливия замялась. — Он уехал. На целый день.
«Строй мосты, а не стены». Кэрри тряхнула головой, поправила выбившиеся пряди, глубоко вздохнула.
— Я согласна, — сказала она.
Домик Оливии был мал и выглядел заброшенным даже снаружи, когда же Кэрри зашла внутрь, то застыла в нерешительности. Тут так пыльно и пусто… и кое-где слышен писк мышей. Неужели тут действительно можно жить?
— Присаживайся, — Оливия проводила её на кухню — самое чистое из всех помещений. У стола стояли два стула, а на нём — тарелка с вишнями, бутерброды и кувшин с соком, тоже вишнёвым.
— Поешь, — Оливия, как настоящая хозяйка, разлила сок по стаканам. — Мне надо многое тебе рассказать.
От такого предисловия у Кэрри сразу пропал аппетит, но из вежливости она откусила кусок бутерброда. Хлеб с сыром и помидорами — ничего, вкусно, только суховато немного.
— Ты сама их делала?
— Нет, их приготовила Эмма.
— Та самая Эмма, которая училась в Кэрнхолмской школе? Она тоже здесь?
— Да… точнее, не совсем здесь. Послушай, Кэрри, я должна признаться, что я тебя обманывала… частично. Просто ты не готова была услышать правду, — выпалила Оливия.
— Какую правду? — Кэрри непроизвольно сжала руку в кулак.
— Кэрнхолмская школа — не школа, а дом для странных детей. Таких, как я или ты. Ты ведь не только мысли умеешь читать, верно?
— Откуда ты знаешь? — по спине Кэрри пробежала струйка холодного пота. Несмотря на Силу, она вдруг почувствовала себя слабой и беззащитной.
— Прочитала вот здесь, — Оливия протянула ей книгу. Кэрри в изумлении уставилась на обложку: «Взорванная тень: реальные факты и выводы по истории Кэриетты Уайт». Она открыла книгу и удивилась ещё больше — та была издана в 1981-ом году.
— Но сейчас же семьдесят девятый год! Это что, розыгрыш?
— Нет-нет, посмотри ещё вот это, — Оливия дала ей пару журналов и книгу под названием «Меня зовут Сьюзен Снелл». Кэрри пролистала их, широко раскрытыми глазами глядя на даты: 1980, 1982, 1986.
— Сью написала книгу? Но она никогда об этом не говорила!
— Ещё не написала, но напишет через семь лет… если мне не удастся всё изменить. Это книги из будущего, их купил Джейк в две тысячи шестнадцатом году. Есть одна женщина, мисс Альма Перегрин, она — имбрина. Так называют людей, которых могут превращаться в птиц и управлять временем. Она заботится обо мне, Джейке и остальных — странных детях, как нас называют. Она переместила Джейка в будущее, где он купил эти книги.
У Кэрри голова пошла кругом. Конечно, она читала о подобных вещах, но только в фантастических романах, читаемых ночью, под одеялом, тайком от матери.
— А… а зачем вам эти книги? Зачем вам я?
— Потому что ты — такая же, как все мы. Ты тоже странная. В этом нет ничего дурного или волшебного, это просто… гены.
— Я знаю, у нас преподавали генетику, — Кэрри почувствовала, что во рту пересохло. — Телекинез передался мне от бабушки. Но… как вы узнали обо мне?
— Помнишь, я рассказывала тебе про Горация? Он увидел тебя во сне — вещем сне. И мы решили спасти тебя.