Опороченная

Ланцет Вероника

— Ты такая хорошая маленькая шлюшка, солнышко. Тебе нравится, когда тебе приказывают, правда? — спрашиваю я, осторожно поглаживая ее по щеке.

Она слегка кивает, как будто стесняется этого.

— Тогда как насчет этого, — наклоняюсь я, чтобы прошептать. — Я хочу, чтобы ты уползлав свою комнату и мечтала о том, как я трахаю все твои дырочки, — делаю паузу, почувствовав ее хныканье. — Потому что именно это будет следующим в меню, солнышко. Мой член во всех твоих дырочках.

Я не стал задерживаться,

чтобы посмотреть на ее реакцию, а выпрямился и направился в ванную.

Эх, моя маленькая грязная шлюшка, это только начало.

Глава 16

Джианна

Вечеринка по случаю помолвки быстро приближается, и каждый раз, когда Кларк приходит в дом, мне приходится заставлять себя находиться с ним в одной комнате.

— О, посмотрите, который час, — фальшиво улыбаюсь я. — Мне нужно идти на примерку платья, — говорю я, вставая.

Басс стоит у двери, его глаза, как обычно, ничего не упускают.

Только благодаря ему я могу выдержать визиты Кларка. Он и тот факт, что наши планы скоро осуществятся.

Он уже сказал мне, что ему удалось сделать нам новые личности, и маршрут нашего побега почти готов.

— Не так быстро, — говорит Кларк, и не успеваю я опомниться, как его рука оказывается на моем запястье, оттягивая меня назад.

Отвращение переполняет меня, кислота в желудке бурлит и бурлит, угрожая вырваться наружу. Тем не менее, я продолжаю принудительно улыбаться, не желая показывать ему, как сильно его присутствие влияет на меня.

— Даже не поцелуешь своего жениха? — спрашивает он, и его голос раздражает меня. Но не больше, чем то, как он смотрит на меня, опуская глаза к моей груди.

Я дергаюсь, вырываясь из его захвата.

— После свадьбы, — натянуто отвечаю я.

Уголком глаза я вижу позицию Басса и понимаю, что он готов действовать, если ситуация обострится.

Наклонившись, Кларк шепчет мне на ухо.

— Телохранитель не будет у тебя вечно, девочка. — Это обращение почему-то хуже всего напоминает мне о том, какой он старый извращенец. — И мне не терпится трахнуть тебя до покорности, когда ты останешься со мной наедине.

У меня открывается рот, но прежде чем я успеваю что-то предпринять, он отпускает меня и направляется к выходу.

— Ты в порядке? — спрашивает Басс, когда доходит до меня.

Я киваю.

— Он просто старый извращенец, — на моем лице написано отвращение. Басс ворчит, но ничего не отвечает.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, и вижу его внушительную фигуру и холодный взгляд. Уже не в первый раз я чувствую, что с ним что-то не так.

С той ночи, когда я нашла его в крови, он изменился. Его отношение ко мне изменилось. Он стал холоднее, требовательнее, предпочитает приказывать, а не вести нормальный разговор.

И это меня беспокоит. Потому что я хочу знать, что привело его к этому.

Кого он убил?

И почему он так груб со мной?

Еще он очень

настойчиво требовал, чтобы я рассказала ему, что произошло на том мероприятии, когда я напилась. Я честно ответила ему, что в один момент мне было хорошо, я пила в меру, а потом отключилась и помню только отрывочные моменты — как он отвез меня домой и заботился обо мне.

Может быть, мое поведение его обеспокоило? Честно говоря, даже для меня это было странно, поскольку я всегда слежу за тем, сколько пью, и соблюдаю темп. То, что я так напилась, немного смущало.

Независимо от этого, я не могу позволить этому омрачить мои мысли — не сейчас, когда я так близка к тому, чтобы наконец-то стать свободной.

За время проведенное с Бассом я начала замечать, что открываю в себе новую сторону. А может быть, это просто старая сторона, которая слишком долго подавлялась. Но впервые я обнаружила, что осмеливаюсь делать многое из того, что в прошлом привело бы меня в состояние аффекта.

Я даже стала принимать таблетки все реже и реже, теперь я принимаю их только в том случае, если чувствую приближающийся приступ, а не профилактически, как это было раньше.

С этим событием приходит новый тип свободы, поскольку я постепенно начинаю чувствовать себя более контролирующей свое собственное тело.

Впервые появилась надежда.

Надежда на то, что мне не придется жить в вечном страхе, надежда на то, что мое тело снова принадлежит мне.

И нет ничего более освобождающего, чем акт отдачи себя любимому мужчине.

Чем больше времени мы проводим вместе, тем больше уверенности в том, что скоро я смогу сделать последний шаг — полностью отдаться ему. Каждая близость дает мне больше уверенности.

Еще недавно я и представить себе не могла, что окажусь в таком положении. Черт возьми, я даже представить себе не могла, что позволю кому-то прикасаться к себе. Но с Бассом… Я позволяю ему гораздо больше.

Гораздо больше.

Румянец заливает мои черты, когда я думаю о его рте на моей киске, о его руке вокруг моего горла, когда он вводит и выводит свои пальцы из меня…

С моим прошлым я никогда не думала, что буду получать удовольствие от такого доминирования — позволять ему подчинять меня, а мне полностью контролировать свое тело.

Но это объясняется только одной причиной.

Доверие.

Я доверяю ему так, как не доверяла никому в своей жизни. Господи, да я доверяю ему свою жизнь.

Для человека, которого с самого рождения все подводили, я никогда не думала, что когда-нибудь добровольно отдам свою жизнь в чьи-то руки. Да, у меня были телохранители, и я даже поддерживала теплые отношения с Мануэлло, моим предыдущим телохранителем. Но они просто выполняли свою работу, а я держалась особняком, сохраняя между нами дистанцию, возможно, даже большую, чем между работодателем и работником.