Опороченная
Шрифт:
— Басс, — ее руки ложатся на мои предплечья, пальцы впиваются в мою кожу, когда из нее вырывается придушенный стон. — Это… медленнее, — шепчет она, но я не собираюсь уступать ей. Не сейчас, когда это единственное, что удерживает меня от того, чтобы развернуть ее и взять, как животное.
— Тише, солнышко, — воркую я, обдавая ее щеку своим дыханием. — Я тебя держу, — ты маленькая грязная шлюха.
— Это слишком, — она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но ее глаза закрываются, позвоночник
Я вхожу и выхожу из нее, завороженно наблюдая за экстазом, который появляется на ее лице, когда она кончает, и из нее вытекает еще больше соков.
Джианна прижимается к двери, когда я убираю свои руки от нее. Она слегка вздрагивает, прежде чем ее колени подгибаются, ее дыхание все еще тяжелое.
— Вау, — восклицает она, ее голос груб. — Это был самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывала, — качает она головой, на ее губах играет небольшая улыбка.
— Почему бы тебе не показать мне, как ты мне благодарна, солнышко? — говорю я, расстегивая ремень.
Она смотрит на меня из-под ресниц, и ее невинное поведение начинает действовать мне на нервы.
— Покажи мне, как ты можешь быть моей маленькой грязной шлюшкой, — говорю я ей, сжимая перед ней в кулаке свой член.
— Твоей… маленькой грязной шлюшкой? — повторяет она, ее щеки раскраснелись, а тон неуверенный.
— Да, — ухмыляюсь. — Ты ведь такая и есть, не так ли? Моя маленькая грязная шлюшка, — я подношу другую руку к ее лицу, захватываю ее челюсть и наклоняю ее голову, чтобы она могла посмотреть на меня, — моя личная игрушка для траха, — продолжаю я, наблюдая, как на ее лице сводятся брови. — Скажи мне, солнышко, разве ты не жаждешь моего члена, как маленькая грязная шлюшка, которой ты являешься?
На секунду мне кажется, что она не собирается отвечать. Она смотрит на меня своими большими глазами, которые даже сейчас разят напускной невинностью. Она смотрит так, будто никогда раньше не видела члена, а тем более не сосала его.
— Я… — начинает она, все еще не уверенная.
— Скажи мне, как сильно ты хочешь мой член между этими губами, — просовываю большой палец между ее губами, побуждая ее пососать его. — Если ты мне не скажешь, я тебе его не дам. — улыбаюсь, глядя на возмущение, проступившее на ее лице.
Конечно, даже в глубине своей актерской души она не упустит возможности стать шлюхой с членом.
— Я хочу пососать твой член, — наконец говорит она, но ее голос недостаточно решительный.
— И…? — Дразню я ее, поднося свой член к ее рту и проводя головкой по ее губам, но отстраняюсь, когда она открывает рот, чтобы принять меня внутрь.
Она смотрит на меня с замешательством в глазах, но с таким желанием, что от ее взгляда можно сжечь здание.
Облизывая губы, она внимательно следит за моими движениями, когда я провожу большим пальцем по головке своего члена, смахивая немного
— Словами, солнышко, и этот член твой.
Не знаю почему, но от одного этого действия я становлюсь таким чертовски твердым, что вот-вот лопну. Но в том, как она стоит передо мной на коленях, вынужденная умолять о моем чертовом члене, что-то есть. Это кайф от того, что я контролирую ее возбуждение и, самое главное, себя. Ведь даже когда мой член так тверд, а сперма напрягается в моих яйцах, чтобы вырваться наружу, я все равно не сдаюсь и не позволяю ей взять меня в рот.
Я не ее раб.
Может, это и небольшое утешение, но, тем не менее, оно есть. Особенно если учесть, что сегодня я ее не трахнул и не убил. Я бы сказал, что это большое, блядь, достижение.
— Я хочу пососать твой член, — снова говорит она, уже более решительно, — потому что я твоя маленькая грязная шлюшка, — улыбается она, почти гордясь собой за то, что произнесла это вслух.
— Хорошая девочка, — ухмыляясь, подношу, наконец, свой член к ее губам и позволяю ей принять меня внутрь.
Я позволяю ей немного поиграть со мной, ее попытки были неуклюжими, но в то же время сводили меня с ума.
Она никогда не получит награду за сосание члена, но ее энтузиазм приносит ей бонусные очки.
Когда она повеселилась, я крепко сжимаю ее волосы, пальцы на ее коже головы и ввожу свой член в ее рот, мгновенно ударяя по задней стенке ее горла и заставляя ее задыхаться.
Она захлебывается слюной, стекающей по моей длине, ее губы обхватывают основание моего члена, и это, возможно, самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.
Я прижимаюсь к ней еще крепче, понимая, что это зрелище, наверное, видели все.
Ревность внутри меня грозит выплеснуться наружу, и я, в свою очередь, продолжаю насаживаться на ее рот, выплескивая на нее свою агрессию, не обращая внимания на то, что по ее щекам текут слезы, а все лицо мокрое.
Она продолжает хватать воздух, а я продолжаю кормить ее своим членом до тех пор, пока не почувствую, что мои яйца сжимаются, а ствол содрогается от силы моего освобождения. Слегка отстранившись, я позволяю ей сделать глубокий вдох, как раз в тот момент, когда моя сперма попадает ей в горло, покрывая весь рот и язык.
— Покажи мне, — приказываю я, хватая ее за челюсть и раздвигая губы.
Она быстро моргает, но делает то, что ей приказано, открывает рот и высовывает язык навстречу мне.
Сперма, смешанная со слюной, стекает по ее подбородку, пока она держит язык на виду.
Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моем лице, когда я смотрю на нее, почему-то жалея, что не могу сделать фотографию, чтобы увековечить этот момент.
— Глотай, — приказываю я ей и доволен, когда она послушно заглатывает всю мою сперму.