Опричнина
Шрифт:
Как мы помним, князя Владимира послали в Нижний Новгород, где он должен был номинально возглавлять русские войска, направленные против турок [1442] . По пути он остановился в Костроме, где жители устроили ему торжественную встречу (костромичи особенно были раздражены опричными репрессиями и давно уже проявляли недовольство) [1443] . После отступления турок от Астрахани, т. е. после 26 сентября, царь приказал схватить Владимира Андреевича и доставить в Слободу. Князь Владимир прибыл на Боганский ям (у Слободы) [1444] . Здесь царь обвинил своего двоюродного брата в покушении на его жизнь и заставил выпить яд [1445] . Так 9 октября 1569 г. погиб последний старицкий князь вместе с женой и младшей дочерью [1446] . 20 октября была задушена и его мать [1447] . Дети от первого брака князя Владимира избежали казни. Сын князя Владимира Василий прожил еще несколько лет, а старшая дочь Мария в 1573 г. была выдана замуж за датского герцога Магнуса.
1442
Позднее имена заподозренных в сочувствии князю Владимиру нижегородцев были занесены в царские синодики (Тетрадь, а в ней имена писаны опальных при царе и великом князе Иоанне Васильевиче, всеа России // ЧОИДР. 1859. Кн. III, отд. V. С. 94, 95).
1443
Таубе и Крузе. С. 45
1444
AS. Т. VIII. N CCLXXV.
1445
Таубе и Крузе. С. 46–47. Об убийстве Владимира Старицкого см. также: РИБ. Т. XXXI. Стб. 285–286; Прибалтийский сборник. Т. III. 1880.
1446
Гиршберг В.Б. Указ. соч. С. 59; Зап. Отд. рус. и слав, археологии Археолог. об-ва. Т. I, отд. 3. С. 58. По кормовой книге Спасского Ярославского монастыря, Владимир Старицкий умер 12 октября (Исторические акты Ярославского Спасского монастыря. Дополнение. Книга кормовая. СПб., 1889. Т. I. С. 3). По новгородской летописи, князь Владимир погиб 6 января 1569 г., причем «мнози по нем людие восплакашася» (Тихомиров М.Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. С. 159), по Штадену, после возвращения Ивана IV из Новгорода (Штаден. С. 91). В других летописях об этом сообщается под 7078 г. (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники. С. 224, 225). О том, что князь Владимир был казнен «с княгинею и со дщерию», сообщают синодики (ЧОИДР 1859. Кн. III. С. 95).
1447
Гиршберг В.Б. Указ. соч. С. 60; «А мать князе Володимерова, княгиня Евдокея, жила в Горах на Белоозере в девиче монастыре у Воскресения. И он послал по нее, а велел ея привести к Москве, да на дороге велел ея уморити в судне в ызбе (В.Б. Кобрин читает: в Судной избе. — A3.) в дыму» (Пискаревский летописец. С. 78 [ПСРЛ. Т. 34. С. 191]). По кормовым книгам Кирилло-Белозерского монастыря, — 11 октября.
Вероятно, в связи с казнью Владимира Андреевича погиб боярин И.И. Турунтай-Пронский, один из виднейших военачальников и деятелей Боярской думы (боярин с февраля 1547 г.) [1448] . Пронский давно вызывал к себе настороженное отношение Ивана IV: в 1547 г. он пытался бежать за рубеж, а в 1553 г. поддерживал кандидатуру Владимира Старицкого. Князь Иван Турунтай был к тому же близким родственником В.Ф. Рыбина-Пронского, инициатора выступления 1566 г. против опричнины. Возможно, в связи с гибелью Владимира Старицкого (или с Новгородским походом) в 7078 г. (т. е. между 1 сентября 1569 и 31 августа 1570 г.) происходила переписка Ивана IV с митрополитом Кириллом, относительно того, чтобы последний «бояр и всяких чинов людей утверждал» [1449] .
1448
Таубе и Крузе. С. 41; РИБ. Т. XXXI. Стб. 285; Веселовский С.Б. Синодик… С. 431. Жена И.И. Турунтая Пронского умерла 20 октября 1570 г. (Гиршберг В.Б. Указ. соч. С. 37).
1449
ДДГ. С. 483.
Гибель князя Владимира означала завершение длительной агонии последнего сколько-нибудь значительного удельного властителя на Руси.
Стремясь задним числом обосновать государственную необходимость казни Владимира Старицкого, царь отдает распоряжение внести в официальную летопись новый рассказ о мартовских событиях 1553 г., когда началась «вражда велия государю с князем Володимиром Ондреевичом, а в боярех смута и мятеж, а царству почала быти в всем скудость» [1450] . Причиной этой смуты объявляются претензии князя Владимира на московский престол и поддержка его некоторыми крамольными боярами. Неудачный претендент на московский престол теперь в летописи именуется не «братом» царя (как в более ранних летописях), а просто «князем» [1451] . Среди тех, кто горячо поддерживал царя Ивана в 1553 г., летописец выделяет Захарьиных-Юрьевых, И.Ф. Мстиславского, В.И. Воротынского, И.М. Висковатого, Л.А. Салтыкова. В 1569 — начале 1570 г. или они сами, или их родичи принадлежали к ближайшему окружению царя.
1450
ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 526. О датировке вставок см. главу I.
1451
На это впервые обратил внимание А.Е. Пресняков (Пресняков А.Е. Царственная книга, ее состав и происхождение. СПб., 1893. С. 20).
Готовя поход на Новгород, Иван IV усиливает в Царственной книге антиновгородскую оценку столкновения с новгородскими пищальниками, происшедшего в 1546 г.
Как в 1537 г. ликвидация Старицкого удела повлекла за собой репрессии против новгородских сторонников князя Андрея Ивановича, так в 1569 г. вслед за гибелью его сына Владимира Иван IV обрушил свой гнев на Великий Новгород [1452] . Новгородцам, судя по статейному списку об изменном деле, предъявлялись обвинения в том, что они хотели «Новгород и Псков отдати литовскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Руси хотели злым умышленьем извести, а на государство посадити князя Володимера Ондреевича» [1453] . Официальная версия проникла и на страницы летописных произведений. Так, один из летописцев писал, что царь «громил новгородцев и пскович за измену великую, что новгородцы и псковичи хотели здати Новьград и Псков с пригородки своими королю литовскому о московском великом моровом поветрии» [1454] . То же самое на разные лады повторяли и иностранцы [1455] . В народной песне об Иване Грозном поход на Новгород также связывался с изменой. Царь якобы говорил: «Повывел я измену с каменной Москвы, уже я выведу измену из Новагорода» [1456] .
1452
У князя Владимира в Новгороде было свое подворье (Путешествие в Россию датского посланника Иакова Ульфельда в 1575 г. //ЧОИДР. 1883. Кн. II, отд. III. С. 12), а в его княжестве, судя по синодику, служили новгородские помещики.
1453
ДДГ. С. 480. Русские послы в Польше должны были на вопрос о причинах казни новгородцев заявлять: «О котором есте лихом деле з государьскими изменники лазучьством ссылались, и Бог тое измену государю нашему объявил» (Сб. РИО. Т. 71. С. 777). Возражая против нашего объяснения причин новгородского похода, Р. Г. Скрынников ищет причины недовольства новгородцев в оскудении новгородских служилых и посадских людей, крестьянства, в том, что новгородские дворяне не были допущены в опричнину (Скрынников Р.Г. Террор. С. 28–33). Однако «кризис» затронул и другие районы Русского государства, т. е. «оскудение» не объясняет причин похода царя именно на Новгород. А отсутствие новгородцев среди опричников очевидно было связано с опасениями «новгородской крамолы», существовавшей у царя.
1454
ГПБ. F IV. № 228. Л. 69, об.; Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники XVI в. С. 89. В повести о приходе царя в Новгород поход объясняется наветом «о предании града иноплеменником» (НЛ. С. 394. Ср. с. 398).
1455
Таубе и Крузе писали, что царь 20 января 1569 г. (месяц назван ошибочно, надо, очевидно, 20 декабря) вызвал к себе в Александрову слободу всех опричников и сообщил им, «будто бы город Новгород и все епископы, монастыри и население решили предаться его королевскому величеству королю польскому» (Таубе и Крузе. С. 47). Ульфельд сообщал, что Иван IV думал, будто новгородцы «с убитым его братом согласились и о погублении его умышляли» (Путешествие в Россию датского посланника Иакова Ульфельда в 1575 г. // ЧОИДР. 1883. Кн. II, отд. III. С. 24). По Горсею, Иван IV разгневался на Псков и Нарву из-за того, что «эти два города с Новгородом составили заговор [с целью] убить его и действовали заодно с неприятелем [и с помощью врагов хотели нанести поражение его армии]» (Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. С. 24 [Горсей, 1990. С. 54]). Джерио пишет о том, что поход на Новгород был вызван тем, что царь открыл изменническую переписку новгородцев (HRM. Т. I. Petropoli, 1841. N CLIX. S. 214). Члены польского посольства в Москве (1570 г.) также говорили, что новгородский погром мотивировался в русских кругах заговором новгородцев с Владимиром Старицким (Шмурло Е.Ф. Россия и Италия. Сборник исторических материалов и исследований, касающихся сношений России с Италией. Т. II, вып. 2. СПб., 1913. С. 245); о том, что царь новгородцев «подозревал в расположении к брату», писал Гейденштейн (Гейденштейн Р. Указ. соч. С. 26).
1456
Исторические песни XIII–XVI веков. М.; Л., 1960. № 206.
В Новгороде сохранилось предание, что новгородский поход был вызван доносом царю Петра Волынца, который «на весь град сердясь и то отмстить хотячи, диаволским советом ложно челобитную от всего Великаго Новаграда (тайно сложив) о предании полскому королю, в которой всех новгородцев желание со всем уездом королю оному поддатся, написал» [1457] . Тот же мотив встречается и в одном из вариантов песни о Грозном и сыне: некий волшебник подбросил Ивану IV письмо, в котором говорилось, что «Новгород отказывается прочь от его… Царь рассердился и стал казнить людей занапрасно» [1458] .
1457
НЛ. С. 468.
1458
Исторические
Эту версию В.Б. Кобрин сопоставляет с глухой записью описи Царского архива. Здесь упомянута некая «челобитная безъимянная, подали ее в Челобитную избу на Петрово имя Волынского, что будто Петр слышал у Федора у Новосильского про государя непригожие речи». Эту челобитную «взял» к царю дьяк В. Щелкалов в ноябре 1569 г., т. е. как раз накануне новгородского похода [1459] . Венецианец Джерио сообщал, что Иван IV разорил Новгород из-за того, что перехватил гонца с изменнической грамотой [1460] . Это сведение Р.Г. Скрынников сопоставляет с отпиской новгородских дьяков о «польской памяти» [1461] , которая якобы представляла собой тайную грамоту, адресованную новгородцам1666. Рассказ Джерио передает официальную версию. (ср. в посольских делах: «О котором есте лихом деле з государьскими изменники лазучьством ссылались» [1462] ), а лапидарный характер записи в Описи Государственного архива не позволяет считать предположение Р.Г. Скрынникова достаточно обоснованным, хотя вероятность его и не исключена Петр Иванович Волынский в 1558 г. присутствовал на свадьбе у Владимира Старицкого, т. е., возможно, входил в состав его двора [1463] .
1459
ОЦААПП. С. 37 [ГАР. С. 82]. Петр Иванович Волынский в марте-апреле 1570 г. был приставом при литовских послах (Сб. РИО. Т. 71. С. 626–638). Волынские еще в 1569 г. владели поместьями в Новгороде (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. II, ч. 2. М., 1909. С. 49); см. также: Кобрин В.Б. [Рецензия на кн.: Описи Царского архива XVI века…] //ВИ. 1962. № 4. С. 146; Он же. Легенда и быль о новгородце Петре Волынском // Там же. 1969. № 3. С. 217–219). 166 HRM. СПб., 1841.Т. I. N CLIX. S. 214.
1460
ОЦААП. С. 44 [ГАР. С. 99].
1461
Скрынников Р.Г. Террор. С. 38–39.
1462
Сб. РИО. Т. 71. С. 777.
1463
Сахаров И.П. Сказания русского народа. СПб., 1849. Т. II, ч. VI. С. 62.
Новгород уже давно находился как бы под подозрением у царя Ивана. Еще в 1568 г. в Вологде начали строить Софийский собор. Люди вологодско-пермского епископа получили название софиян. Строительство продолжалось два года и не было завершено [1464] . Опричная Вологда должна была явиться как бы противовесом земскому Новгороду с его софийским архиепископским домом [1465] . Возможно, именно в это время к вологодской епископии передаются опричные Двина, Вага и Каргополь, до того находившиеся в ведении новгородского архиепископа [1466] . Около того же 1568 г. по распоряжению царя в Синодальный список к летописному тексту о выступлении в 1542 г. Шуйских против И.Ф. Бельского приписано, что их поддерживали «ноугородцы… городом» [1467] . Розыск о причинах падения соседнего с Новгородом Изборска в январе 1569 г. также наводил на мысль о возможности предательства [1468] . Весной 1569 г. царь «свел» в Москву полтораста семей новгородцев и пятьсот семей псковичей [1469] .
1464
Вологодский летописец. С. 23–24; Суворов Н. Описание вологодского кафедрального собора. М., 1863. С. 4.
1465
Ср.: Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 245.
1466
ААЭ. Т. III. № 123. С. 170. Этот переход, возможно, связан с «Басаргиным правежем» на Двине в 1568 г. (Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 199).
1467
ПСРЛ. Т. XIII, 1-я пол. С. 141.
1468
См.: Скрынников Р. Г. Террор. С. 33–34.
1469
НЛ. С. 129. По Таубе и Крузе, из Пскова выведено 470 семей, а из Новгорода — 370 (Скрынников Р.Г. Террор. С. 35).
Карательная экспедиция на Новгород, которую должны были осуществить опричные полки, готовилась тщательно и в полной тайне. Штаден говорит, что «все города, большие дороги и монастыри от слободы до Лифляндии были заняты опричными заставами» [1470] . Вероятно, уже к 30 декабря 1569 г. Иван IV с пятнадцатитысячным отрядом прибыл в Клин, где учинена была дикая расправа [1471] . Среди жертв было 470 торговых людей, которые прибыли туда, направляясь по распоряжению царя из Пскова и Новгорода. Та же картина повторилась и в Торжке, Твери и Вышнем Волочке. В Торжке были убиты содержавшиеся в темнице пленные немцы, поляки и татары. Одновременно с этим в монастырях и церквах царь реквизировал деньги и ценности [1472] . В Твери Иван IV «приказал грабить все — и церкви и монастыри, пленных убивать, равно как и тех русских людей, которые породнились и сдружились с иноземцами… трупы их спускали под лед в Волгу» [1473] . С тверского престола был сведен архиепископ Варсонофий.
1470
Штаден. С. 89; Шлихтинг. С. 28.
1471
Таубе и Крузе называют дату «30 числа того же месяца» (Таубе и Крузе. С. 48). Полагаем, что и в данном случае речь идет о декабре. В шведских посольских делах при сообщении о посылке 10 декабря грамоты к царю из Новгорода прибавлено: «А в то время пошел царь и великий князь в свою отчину в Великий Новгород» (Сб. РИО. Т. 129. С. 177).
1472
НЛ. С. 337; Таубе и Крузе. С. 48–49. Кровавые следы царского похода сохранились в синодиках Ивана IV: «В Торжку сожжен Невзор Лягин» (Титов A.A. Синодики XVII века Переславского Никитского монастыря. С. 17); «В Клине каменщика Иоанна. На Медне пскович с женами и с детьми ста и девятидесяти человек» (Тетрадь, а в ней имена писаны опальных… // ЧОИДР. 1869. Кн. III, отд. V. С. 95). В издании Ровинского ошибочно сообщено, что в Клину казнены переславцы (Скрынников Р.Г. Начало… С. 58).
1473
Штаден. С. 90; ПЛ. Вып. 2. С. 261; Выпись из тверских писцовых книг Потапа Нарбекова. Тверь, 1901. С. 127.
Беспощадное истребление тверичей, совершавшееся в течение пяти дней, произвело огромное впечатление на современников. Назывались фантастические цифры жертв: от 60 [1474] до 90 тысяч [1475] человек. По более правдоподобным сведениям, в Твери погибло «несколько тысяч людей» [1476] . Возможно, тверской разгром послужил поводом к созданию песни о Щелкане. М.И. Тихомиров справедливо пишет, что этот разгром «не был только царской прихотью, но вызывался определенными политическими целями: борьбой против остатков феодальной раздробленности», которые долго сохранялись в Твери [1477] .
1474
Сборник материалов по русской истории начала XVII в. СПб., 1896. С. 35–36.
1475
Таубе и Крузе. С. 49. Впрочем, в брошюре некоего Гоффа (1582 г.), положившего в основу своего произведения послание Таубе и Крузе, цифра более реальная — 9 тысяч человек (Браудо А. Послание Таубе и Крузе к герцогу Кетлеру//ЖМНПр. 1890. № 10. С. 395; Kappeler A. Op. cit. Р. 124–125).
1476
Прибалтийский сборник. Кн. III. 1880. С. 185. В 1575 г. датский посланник Яков Ульфельд во время своей поездки по дороге из Новгорода в Торжок и Тверь мог наблюдать, что «по всей той дороге все почти деревни московский князь разорил, так и по другой стороне Новагорода» (Путешествие в Россию датского посланника Иакова Ульфельда в 1575 г. // ЧОИДР. 1883. Кн. II, отд. III. С. 24; ср.: Кн. I, отд. III. С. 13). В одном из летописцев рассказывается, что царь во Твери «многи люди поби, чрез Волгу ряду в два и в три» (ГПБ. Собр. Погодина. № 1953. Л. 119. Сообщил В.Д. Назаров).
1477
Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. С. 183.
По дороге («идучи во Тверь») царь отдал распоряжение Малюте Скуратову расправиться с опальным митрополитом Филиппом, который и был задушен в Тверском Отроче монастыре 23 декабря.
Причину разгрома Твери можно видеть в традиционной связи ее со Старицей, когда-то входившей в состав могущественного Тверского княжества. В Твери находился двор Владимира Старицкого [1478] . По тверской писцовой книге 1548 г. известны четверо служилых людей князя Владимира [1479] . Вслед за Тверью настала очередь другого потенциального (по представлению Грозного) союзника убитого князя Владимира — Новгорода.
1478
Путешествие в Россию датского посланника Иакова Ульфельда в 1575 г. //ЧОИДР 1883. Кн. И, отд. II. С. 25.
1479
ПКМГ. Т. 1, отд. II. С. 213, 232,251 (Ф. Маринин, И.П. Дягилев, Г.Т. и И.Т. Борисовы).