Опричнина
Шрифт:
Передовой полк во главе с Василием Григорьевичем Зюзиным достиг Новгорода 2 января [1480] . Опричные воеводы «около Великаго Новаграда учиниша великия сторожы и крепкия заставы… Кабы ни един человек из града не убежал» [1481] . Главой новгородских заговорщиков царь считал архиепископа Пимена. Поэтому прежде всего репрессиям подверглось новгородское духовенство. По царскому повелению опричные дети боярские разъехались по окрестным монастырям, конфисковали их богатства и поставили на правеж до 500 старцев. Такая же участь постигла и торговых людей Новгорода. Ничем не прикрытый грабеж новгородского населения должен был поправить сильно пошатнувшиеся государственные финансы.
1480
НЛ. С. 395; Кобрин В.Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // АЕ за 1959 г. М., 1960. С. 39. В псковской летописи говорится: «Декабря в 27 день (в другом списке — 26) оклеветаша злые люди Великий Новград и Псков царю…бутто ся хотят отложитися Литве; и прииде с великою ярос-тию в Великий Новград» (ПЛ. Вып. I. С. 115).
1481
НЛ. С. 395.
6 января в город приехал сам Иван Грозный с основными войсками и отрядом в 1500 стрельцов [1482] . Среди его приближенных были боярин Л.А. Салтыков и окольничий В.И. Умный-Колычев [1483] . Подробно обстоятельства разгрома Новгорода изложены в Повести о приходе царя Ивана IV в Новгород, составленной в новгородской клерикальной среде.
Царь распорядился схватить архиепископа Пимена, который
1482
НЛ. С. 339. По явно преувеличенным данным Горсея, в Новгород были введены 30 тысяч татар и 10 тысяч стрельцов (Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. С. 25, [Горсей. 1990. С. 54]).
1483
НЛ. С. 341; РИС. М., 1842. Т. V. С. 297.
1484
Среди жертв новгородского разгрома Курбский называет Андрея Тулупова и Неудачу Цыплятева (РИБ. Т. XXXI. Стб. 319). Тысячника Шелонской пятины Андрея Васильевича Тулупова с семьей и владычного дворецкого Никиту Неудачина Цыплятева с другими родичами (Монастыревыми) мы находим и в синодиках Ивана Грозного (Веселовский С.Б. Синодик… С. 413–414, 458). О гибели в Новгороде известных гостей Федора и Алексея Дмитриевичей Сырковых сообщают Шлихтинг и синодики (Шлихтинг. С. 30–31; Веселовский С.Б. Синодик… С. 451–452.). Федор Сырков был в 1551–1556 гг. новгородским дьяком, поэтому Шлихтинг его называет «главным новгородским секретарем». В синодиках мы находим также множество других новгородцев, детей боярских, дьяков, подьячих, ремесленников и торговых людей. О Ф.Д. Сыркове см.: Розов H.H. Искусство книги Древней Руси и библиогеография (по новгородско-псковским материалам) //Древнерусское искусство. М., 1972. С. 35, 38, 48–49.
1485
НЛ. С. 342–343.
1486
НЛ. С. 343–344; Прибалтийский сборник. Кн. III. С. 185; Таубе и Крузе. С. 50. Подробнее об этом см. главу X.
13 февраля царь покинул многострадальный город, погрузив на возы награбленное имущество, захватив с собой «досталных новгородцев опалных людей», которые позднее частью были казнены, а частью отправлены «по иным градом» [1487] . Архиепископ Пимен был сослан в Веневский монастырь, где вскоре и умер [1488] .0 баснословном обогащении опричных участников новгородского разгрома можно судить по запискам Штадена. «Когда я выехал с великим князем, — рассказывает этот опричный авантюрист, — у меня была одна лошадь, вернулся же я с 49-ю, из них 22 были запряжены в сани, полные всякого добра» [1489] .
1487
НЛ. С. 345. По Таубе и Крузе Грозный пробыл в Новгороде шесть недель (Таубе и Крузе. С. 50); по Шлихтингу — «поход продолжался почти семь недель» (Шлихтинг. С. 28).
1488
Умер он 24(25) сентября 1571 г. (Тихомиров М.Н. Малоизвестные летописные памятники. С. 226; НЛ. С. 107).
1489
Штаден. С. 145.
В народной памяти новгородский поход запечатлелся навеки как страшное время произвола и насилия, когда царь Иван Грозный, как лютый зверь, «всех сек, и колол, и на кол садил». Город был опустошен: «коею улицею ехал Грозный царь Иван Васильевич, тут кура не поет» [1490] . Число новгородцев, погибших во время похода 1570 г., определить трудно. Источники в данном случае дают очень разнородные цифры. Наиболее баснословную цифру называет Горсей, говорящий о 700 тысячах погибших мужчин и женщин [1491] .
1490
Исторические песни XIII–XVI веков. № 206, 215, 218 и др. «Которыми мы с тобою улицами ехали, секли-рубили до единого» (Там же. № 205). Подробнее см.: Соколова В.К. Русские исторические песни XVI–XVIII вв. М., 1960. С. 48–50.
1491
Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. С. 25. [Горсей. 1990. С. 54].
Псковский летописец называет 60 тысяч «мужей и жен и детей», которых царь Иван «в великую реку Волхов вмета, яко и реки запрудитися» [1492] . Таубе и Крузе считают, что одних «именитых людей» в Новгороде погибло 12 тысяч да более 15 тысяч простого люда [1493] . Но только в одной «скудельнице» (могиле) находилось 10 тысяч убитых [1494] . По свидетельству Джерио, в Новгороде погибло всего 18 тысяч человек [1495] . Однако Курбский считает, что всего лишь в один день царь перебил больше 15 тысяч, не считая жен и детей [1496] . По Шлихтингу, в Новгороде погибло «2770 из более знатных и богатых, не считая лиц низкопоставленных и беспредельного количества черни, которую он (т. е. царь. — A3.) уничтожил всю до полного истребления» [1497] . Новгородское предание называет ту же цифру (2770 человек), но как число убитых по приказанию царя только в первый день после его приезда [1498] . Во время только одной «малютинские ноугородские посылки» убито было 1505 человек [1499] .
1492
ПЛ. Вып. I. С. 115.
1493
Таубе и Крузе. С. 50.
1494
НЛ. С. 101.
1495
HRM. Т. I. N CLIX. S.214.
1496
РИБ. Т. XXXI. Стб. 319.
1497
Шлихтинг. С. 29.
1498
НЛ. С. 469. Возможно, источником такого удивительного совпадения был Гваньини, известный на Руси уже с XVII в.
1499
Тетрадь, а в ней имена писаны опальных… С. 94.
Противоречивы не только показания источников о размерах избиения новгородцев, но и выводы ученых по этому вопросу. Основываясь на сведениях Повести о приходе царя Ивана в Новгород, А.Г. Ильинский высчитал, что в Новгороде погибло не менее 40 тысяч человек [1500] . П.Л. Гусев также падение Новгорода связывает с репрессиями Ивана Грозного [1501] . Обоим этим исследователям возражает А.М. Гневушев, считавший, что «опала и казни Грозного обрушились главным образом на духовенство» [1502] . Он ссылается на данные писцовых книг, где 7078 год не выделяется ничем среди других дат запустения новгородских дворов [1503] . Но при этом автор не учитывает очень важного обстоятельства, а именно^то после разгрома 1570 г. по распоряжению Грозного в Новгороде были поселены многие жители других городов и деревень, конечно, во дворах старых новгородцев.
1500
Ильинский А.Г. Городское население Новгородской области в XVI в. // Историческое обозрение. Т. IX. СПб., 1897. С. 37.
1501
Гусев П.Л. Писцовая книга Великого Новгорода 1583–1584 гг. // Вестник археологии и истории. Вып. XVII, отд. II. СПб., 1906. С. 128.
1502
Гневушев А.М. Экономическое положение Великого Новгорода во второй половине XVI в. // Сборник Новгородского общества любителей древности. Вып. 6. Новгород, 1912. С. 18.
1503
Гневушев А.М. Экономическое положение Великого Новгорода во второй половине XVI в. // Сборник Новгородского общества любителей древности. Вып. 6. Новгород, 1912. С. 31. К исходным выводам на основании тех же писцовых книг пришел и О.Ф. Терешкевич (см.: Терешкевич О.Ф. Экономическое положение Великого Новгорода во второй половине XVI в. //Юбилейный сборник статей историко-этнографического кружка при университете св. Владимира. Киев, 1914. С. 184, 206).
Горсей пишет, что Грозный приказал «своим ратным начальникам и офицерам тащить силою из городов и деревень на расстоянии пятидесяти миль кругом народ всякого звания… на поселение в обширный и разоренный Новгород». Однако «многие из них умирали от моровой язвы» [1504] .
Из этого явствует, что сведения писцовых книг 1583 г. недостаточны для определения степени разоренности Новгорода после похода 1570 г. Впрочем, даже в них мы находим следы переселений из других городов — жителями Новгорода были многие «московские веденцы» (сведенцы) [1505] , «тверитин» [1506] , полоцкий сведенец [1507] и т. п.
1504
Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. С. 26 [Горсей. 1990. С. 55].
1505
Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г. М., 1930. С. 21, 79,144, 145 и др.
1506
Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г. М., 1930. С. 21.
1507
Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г. М., 1930. С. 149.
Для Новгорода 40-х годов XVI в. А.П. Пронштейн дает цифру 25 тысяч жителей. Эта цифра минимальная. К 60-м годам XVI в., конечно, новгородское население насчитывало более 30 тысяч человек. Но в таком случае вывод А.Г. Ильинского о гибели 40 тысяч жителей Новгорода и его окрестностей не будет казаться чрезмерным преувеличением [1508] .
После разгрома «новгородских крамольников» царь Иван послал карательную экспедицию в Нарву и Ивангород [1509] , а сам направился в Псков [1510] . Псковичи во главе с наместником Юрием Токмаковым встречали Грозного хлебом и солью. Это несколько смягчило суровый нрав царя. Впрочем, казней псковичам избежать не удалось. В Пскове погибли игумен Псково-Печерского монастыря Корнилий и келарь (вероятно, упоминающийся в синодиках Вассиан Муромцев) [1511] . Игумен Корнилий давно уже был известен антимосковскими настроениями, а с Вассианом Муромцевым находился в переписке злейший враг царя Ивана князь Андрей Курбский. Дальнейшие казни, как рассказывают современники, прекратил непредвиденный случай. Псковский юродивый Никола якобы пришел к Ивану IV и сказал: «Ивашка, Ивашка, до каких пор будешь ты без вины проливать христианскую кровь? Подумай об этом и уйди в эту же минуту или тебя постигнет большое несчастье» [1512] . Мнительный царь тотчас покинул Псков, направившись в Слободу [1513] . Дело, конечно, было не столько в юродивом Николе, сколько в том, что Псков русское правительство обычно рассматривало своим союзником в борьбе с новгородскими крамольниками. Не случайно именно в Псковской земле жил такой сторонник самодержавия, как создатель теории «Москва — третий Рим» старец Филофей.
1508
Переоценивая степень полноты сведений синодиков Ивана Грозного, Р.Г. Скрынников считает, что в Новгороде погибло немногим более 2000 человек (Скрынников Р. Г. Террор. С. 64).
1509
Шлихтинг. С. 31; Прибалтийский сборник. Кн. III. С. 185–186; РИБ. Т. XXXI. Стб. 321.
1510
По Псковскому летописцу, Иван IV был в Пскове «в великой пост на первой недели», т. е. между 6 и 13 февраля (ПЛ. Вып. I. С. 115), что противоречит Новгородской летописи, согласно которой царь покинул Новгород около 13 февраля.
1511
Пискаревский летописец. С. 79 [ПСРЛ. Т. 34. С. 191]; РИБ. Т. XXXI. Стб. 320–321; Шлихтинг. С. 32; Веселовский С.Б. Синодик… С. 400, 417–418. Водном из летописцев смерть Корнилия датирована 20 февраля 1570 г. (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. IX. Примечание 485). В синодике упомянуты также 190 человек «на Медни пскович з женами и з детьми…» и еще 30 псковичей (Сказания князя Курбского. Изд. 3. СПб., 1868. С. 383).
1512
Таубе и Крузе. С. 50.
1513
Псковский летописец излагает примерно ту же версию: «Блаженный же, поучив его много ужасными словесы, еже престати от велия кровопролития и не дерзнути еже грабити святыя божия церкви; царь же преже сия глаголы ни во что же вменив, повеле у святыя Троица колокол сняти, того же часа паде конь его лутчии по пророчествию святого, и поведаша сия царю; он же ужасен вскоре бежа из града. И повеле грабити имение у гражан, кроме церковнаго причту, и стоял на посаде немного и отъиде к Москве» (ПЛ. Вып. I. С. 116). Ту же версию о гибели царского коня сообщает и автор Пискаревского летописца (Пискаревский летописец. С. 79 [ПСРЛ. Т. 34. С. 191]). О Николе пишут также Штаден, Флетчер и Горсей (Штаден. С. 91; Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. С. 24–25 [Горсей, 1990, С. 54]; Флетчер. С. 101 — 102). Знают его и народные легенды (Якушкин П. И. Сочинения. СПб., 1884. С. 243).
Новгородский поход завершился поспешным возвращением царя в Александрову слободу.
Заключительным аккордом новгородской эпопеи явилось взятие в опричнину в 1571 г. двух пятин Новгородской земли (Бежецкой и Обонежской) и Торговой стороны самого города и вывод новгородских помещиков из этих пятин. Одновременно в 1570/71 г. из ведомства новгородского архиепископа к Вологодской епархии причислили находившиеся в опричнине Двину, Каргополь, Турчасов, Вагу с уездами [1514] . Судя по таможенной грамоте 1571 г., в это же время ликвидированы были податные привилегии сурожан — привилегированной группы новгородских торговых людей [1515] . 100 семей «веденых гостей» (т. е. сурожан) переселили из Новгорода в Москву [1516] . Так фактически прекратила существование в Новгороде когда-то мощная купеческая корпорация.
1514
ААЭ. Т. III. СПб., 1836. № 123. С. 170.
1515
ААЭ. Т. I. № 282. С. 325. На этот факт наше внимание обратил Б.Н. Флоря.
1516
НЛ. С. 110–111. Подробнее см.: Сыроечковский В.Е. Гости-сурожа-не М.; Л., 1935. С. 113–118.
В чем же причины и каково историческое значение этой кровавой экспедиции Ивана IV? В исторической литературе удовлетворительного ответа на этот вопрос, к сожалению, мы не найдем. Одни историки осуждали царя за бессмысленное уничтожение тысяч и тысяч ни в чем неповинных людей и объясняли все дело свойственной Ивану IV манией преследования или его кровожадным нравом; другие оправдывали поход 1570 г. как необходимое мероприятие в борьбе с боярской изменой [1517] . И то и другое объяснения далеки от действительного положения вещей. Сейчас трудно установить, пытались ли новгородцы войти в какие-либо предательские сношения с Литвой. Ясных сведений на этот счет не сохранилось. Скорее всего, это было вымышленным предлогом.
1517
Садиков П.А. Очерки… С. 33–34.