Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
— Стерлинг, я политик с двадцатилетним стажем. Умею читать знаки времени. И все знаки указывают на приближающуюся бурю.
Он вернулся к столу, достал еще одну папку, намного более тонкую.
— Вот что я уже подготовил, черновые наброски программы экономического восстановления. Общественные работы, социальное страхование, реформа банковской системы. Но это лишь общие идеи. Мне нужны детальные разработки от человека, который понимает практические аспекты финансов.
Я взял папку, быстро просмотрел содержимое. Даже
— Амбициозные планы, — заметил я. — Но реализация потребует огромных средств. Откуда правительство возьмет деньги?
— Из того же источника, откуда берутся деньги во время войны, — ответил Рузвельт с улыбкой. — Государственные займы, новые налоги, дефицитное финансирование. Экономический кризис — это тоже война, только против бедности и отчаяния.
Его слова поразили меня точностью. Он интуитивно понимал принципы, которые Кейнс сформулирует в теории лишь через несколько лет.
— А политическая реализуемость? — спросил я. — Конгресс, бизнес-сообщество, избиратели — все они привыкли к невмешательству государства в экономику.
— Когда люди голодают, политические теории отступают на второй план, — жестко ответил губернатор. — Кризис создаст спрос на решительные действия. Моя задача — быть готовым к этому спросу.
Он наклонился вперед, его глаза загорелись тем огнем, который позже покорит всю Америку.
— Стерлинг, я хочу предложить вам стать частью команды, которая перестроит американскую экономику. Не сейчас, когда все процветают и никто не хочет перемен. Но когда наступит кризис и люди поймут, что старая система их подвела.
— Вы говорите так, будто уже планируете президентскую кампанию, — заметил я.
— Планирую, — откровенно признался он. — 1932 год. К тому времени кризис уже разразится, Гувер дискредитирует себя неспособностью справиться с ситуацией, а страна будет готова к переменам.
Он встал, подошел к окну, откуда был виден вечерний Нью-Йорк.
— Понимаете, большинство политиков реагируют на события после того, как они произошли. Я хочу быть готовым к событиям до их наступления. Вот почему мне нужны люди вроде вас, те, кто видит будущее раньше других.
Я присоединился к нему у окна. Внизу, на освещенных улицах, спешили люди.
— Господин губернатор, — сказал я осторожно, — готов ли я помочь вам в разработке антикризисных программ? Безусловно. Но должен предупредить: мои прогнозы относительно сроков кризиса могут показаться излишне пессимистичными.
— Излишне пессимистичными? — он повернулся ко мне. — То есть кризис может наступить раньше, чем думает большинство?
— Намного раньше. Возможно, уже в этом месяце.
Рузвельт присвистнул, что было совершенно несвойственно его обычным манерам.
— В этом месяце? Вы серьезно?
—
Губернатор вернулся к столу, достал чистый блокнот.
— Хорошо. Тогда давайте работать исходя из предположения, что кризис начнется через две-три недели. Что должно быть готово в первую очередь?
Следующие два часа мы провели, обсуждая детали будущей антикризисной программы. Я поделился своими знаниями о том, какие меры окажутся наиболее эффективными, а Рузвельт адаптировал их к политическим реалиям Америки.
— Банковские каникулы, — записывал он мои рекомендации. — Временное закрытие всех банков для проверки их состоятельности. Федеральное страхование депозитов. Программы общественных работ…
— И самое важное, — добавил я, — психологическая поддержка населения. Люди должны поверить, что правительство контролирует ситуацию, даже если это не совсем так.
— «Единственное, чего нам следует бояться, это самого страха», — пробормотал Рузвельт, записывая. — Хорошая фраза. Возможно, пригодится для инаугурационной речи.
К половине одиннадцатого мы закончили предварительную проработку основных направлений программы. Рузвельт откинулся в кресле, выглядя одновременно усталым и воодушевленным.
— Стерлинг, должен сказать, это один из самых продуктивных вечеров за последние месяцы. Вы дали мне гораздо больше конкретных идей, чем все мои официальные советники вместе взятые.
— Рад был помочь, губернатор. Но теперь главное, успеть подготовить все до начала кризиса.
— Согласен. — Он встал, протягивая руку для прощального рукопожатия. — Можем ли мы условиться о регулярных консультациях? Скажем, раз в неделю до выборов?
— Конечно. Но есть одно условие.
— Какое?
— Полная конфиденциальность до подходящего момента. Если станет известно, что я консультирую вас по экономическим вопросам, это может повредить и вам, и мне.
Рузвельт кивнул с пониманием.
— Разумеется. Наше сотрудничество останется между нами до тех пор, пока обстоятельства не потребуют его обнародования.
Мы пожали руки, скрепляя соглашение, которое через несколько лет поможет вывести Америку из Великой депрессии.
— И еще одно, — добавил губернатор, провожая меня к выходу. — Когда кризис начнется, я буду рассчитывать на вашу поддержку не только как экономиста, но и как человека, способного мобилизовать частный капитал для стабилизации ситуации.
— Что вы имеете в виду?
— Что-то вроде действий Дж.П. Моргана в 1907 году, — пояснил он. — Координация усилий крупнейших финансистов для поддержки рынка. Только в гораздо больших масштабах.
Я кивнул, хотя знал, что на этот раз масштабы кризиса будут слишком велики для частных мер. Но попытаться стоило.