Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
— Буду готов, мистер губернатор.
— Отлично. Тогда до встречи через неделю. И Стерлинг… спасибо. Впервые за долгое время я чувствую, что у нас есть реальный план действий.
Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул прохладный октябрьский воздух. Встреча с Рузвельтом дала мне нечто большее, чем просто политического союзника. Она дала надежду на то, что после краха Америка сможет построить более справедливую экономическую систему.
Но сначала нужно было пережить сам крах. И времени на подготовку оставалось все меньше.
Глава 15
Первые
В течение недели после встречи с Рузвельтом я провел серию закрытых переговоров с руководителями крупнейших банков Уолл-стрит. Каждый разговор начинался с осторожной беседы о текущих рыночных тенденциях и заканчивался прямыми предупреждениями о надвигающейся катастрофе.
Большинство банкиров слушали вежливо, но скептически. Джордж Бейкер из First National Bank лишь покачал головой: «Стерлинг, вы слишком молоды, чтобы помнить настоящие кризисы. То, что мы переживаем сейчас — это временная коррекция в рамках здорового роста».
Чарльз Митчелл из National City Bank оказался еще более категоричным: «Любые разговоры о серьезном кризисе в нынешних условиях граничат с паникерством».
Только Альберт Уигин из Chase National Bank проявил настоящий интерес к моим предупреждениям. Возможно, потому, что уже начал тихо сокращать рискованные позиции банка.
Сидя теперь в кабинете ранним утром 15 октября, я изучал толстую папку с документами о панике 1907 года. На столе лежали копии телеграмм, которыми обменивались Дж.П. Морган, Джеймс Стиллман и другие финансовые магнаты того времени, координируя действия по спасению рынка.
Двадцать два года назад ситуация казалась безнадежной. Knickerbocker Trust Company обанкротился за один день, вызвав панику среди вкладчиков. Толпы людей выстраивались в очереди у банков, требуя выдать их деньги. Dow Jones потерял почти половину стоимости за несколько месяцев.
И тогда вмешался Морган.
Семидесятилетний финансист собрал в библиотеке особняка на Мэдисон-авеню руководителей всех крупных банков города. Заперев двери, он не выпускал их до тех пор, пока они не договорились о создании спасательного фонда в двадцать пять миллионов долларов. Деньги направили на поддержку ключевых банков и брокерских домов, предотвратив полный коллапс финансовой системы.
Но сейчас масштабы были совершенно иными.
В 1907 году общий объем торговли на Нью-Йоркской фондовой бирже составлял около миллиарда долларов в год. Сейчас — свыше двадцати миллиардов.
Маржинальных кредитов в 1907-м насчитывалось на сто миллионов долларов. Сегодня эта цифра превышала восемь миллиардов.
Я откинулся в кресле, потирая виски. Даже если удастся собрать консорциум всех крупных банков, их совокупные ресурсы составят максимум миллиард долларов доступной ликвидности. Против лавины в восемь миллиардов маржинальных кредитов это капля в океане.
Тем не менее, попытаться стоило.
Я достал чистый лист бумаги и начал составлять список потенциальных участников современного «Плана Моргана». На первом месте стоял Chase National Bank —
К каждому названию я приписывал примерную сумму, которую банк мог бы выделить для стабилизации рынка. Chase — сто миллионов. National City — семьдесят пять. Guaranty Trust — пятьдесят. Общая сумма получилась внушительной — около четырехсот миллионов долларов.
Но хватит ли этого?
Я встал, подошел к окну. Внизу, на Уолл-стрит, кипела обычная деловая жизнь.
Клерки спешили между зданиями с портфелями, полными заказов на покупку акций. Посыльные мальчики бегали с телеграммами. У входа в Нью-Йоркскую фондовую биржу толпились инвесторы, надеясь услышать последние новости.
Зазвонил телефон. Мисс Говард доложила, что меня просит к аппарату Альберт Уигин.
— Стерлинг, — голос председателя Chase National звучал напряженно, — не могли бы вы зайти ко мне сегодня после обеда? Есть вопросы, которые требуют конфиденциального обсуждения.
— Конечно, мистер Уигин. Во сколько вам удобно?
— В три часа. И Стерлинг, приходите через боковой вход. Я не хочу, чтобы наша встреча привлекла внимание журналистов.
Любопытно. Уигин явно обеспокоен сильнее, чем показывал на прошлой неделе.
В половине третьего я вышел из офиса, оставив О’Мэлли следить за возможной слежкой. Continental Trust не дремлет, вчера Патрик заметил того же человека в сером костюме третий день подряд.
Здание Chase National Bank на углу Уолл-стрит и Нассау-стрит возвышалось над финансовым районом как крепость старых денег. Тридцатиэтажный небоскреб из светлого камня, построенный всего пять лет назад, воплощал мощь и стабильность американской банковской системы.
Боковой вход находился в переулке между Уолл-стрит и Экзэндж-плейс. Охранник, очевидно предупрежденный о моем визите, молча кивнул и провел к служебному лифту.
Кабинет Уигина занимал весь угол тридцатого этажа. Панорамные окна открывали вид на Гудзон с одной стороны и на Ист-Ривер с другой. За массивным столом из орехового дерева сидел один из влиятельнейших банкиров Америки.
Альберт Уигин выглядел моложе своих пятидесяти восьми лет. Высокий, подтянутый, с седеющими висками и проницательными серыми глазами. В отличие от многих коллег, он начинал карьеру простым клерком и прекрасно понимал механику банковского дела на всех уровнях.
— Стерлинг, спасибо, что пришли, — он поднялся из-за стола, протягивая руку. — Садитесь, пожалуйста. Кофе? Или что-нибудь покрепче?
— Кофе будет отлично, — я устроился в кожаном кресле напротив его стола.
Уигин налил две чашки из серебряного кофейника, стоявшего на боковом столике.
— Должен признаться, ваши предупреждения на прошлой неделе заставили меня серьезно задуматься, — начал он, подвигая чашку ко мне. — Я провел собственный анализ ситуации с маржинальными кредитами в нашем банке.