Оракул с Уолл-стрит 5

Тыналин Алим

— Социальная защита это не благотворительность, а экономическая необходимость, — подчеркнул губернатор. — Когда люди знают, что государство их не бросит, они готовы тратить деньги, а не прятать их под матрац.

Я внимательно изучал цифры. Общая стоимость программы оценивалась в пятнадцать миллиардов долларов на три года — колоссальная сумма по меркам того времени.

— Амбициозный план, — заметил я. — Но откуда взять такие средства? Федеральный бюджет сейчас в дефиците.

Рузвельт наклонился вперед.

— Вот здесь

мне нужен ваш совет. Как финансист, как человек, понимающий механизмы рынка, как бы вы профинансировали такую программу?

Я отложил документы и сделал паузу, размышляя. Передо мной сидел человек, который через два года придет к власти с программой «Нового курса». Многие идеи уже сформировались, но детали еще предстояло проработать.

— Первое, — сказал я медленно, — нужно разделить краткосрочные и долгосрочные цели. Немедленная помощь безработным — это краткосрочные расходы, которые можно финансировать дефицитом. Инфраструктурные проекты — долгосрочные инвестиции, которые окупятся через экономический рост.

— Продолжайте.

— Второе. Надо использовать множественный эффект государственных расходов. Каждый доллар, потраченный на зарплату рабочего, порождает два-три доллара экономической активности через покупки товаров, услуг, уплату налогов.

Рузвельт делал пометки в кожаном блокноте золотым карандашом.

— А механизм финансирования?

— Выпуск долгосрочных государственных облигаций под низкий процент, — предложил я. — В условиях кризиса инвесторы готовы довольствоваться двумя-тремя процентами годовых в обмен на надежность. Плюс частичное рефинансирование через Федеральный резерв.

— Но это же печатание денег! — воскликнул губернатор. — Экономисты старой школы считают это дорогой к инфляции.

— В условиях дефляции умеренная денежная эмиссия не только безопасна, но и необходима, — возразил я. — Сейчас цены падают, люди откладывают покупки в ожидании дальнейшего снижения. Нужно переломить эту психологию.

Рузвельт встал и прошелся по библиотеке, его трость мягко стучала по паркету из дубовых планок.

— Уильям, позволю себе прямой вопрос. Разрабатывая эти программы, мы столкнемся с яростным сопротивлением Уолл-стрит, крупного бизнеса, консервативных экономистов. Они назовут это социализмом, разрушением основ американской экономики.

— А что важнее — мнение Уолл-стрит или благосостояние двадцати миллионов безработных? — ответил я.

Губернатор остановился у окна, через которое виднелся дождливый парк.

— Именно так я и думаю. Но нужны союзники в деловых кругах, люди с репутацией и влиянием, которые поддержат новый подход.

— На какую поддержку вы можете рассчитывать?

Рузвельт повернулся ко мне.

— Пока что круг узок. Несколько прогрессивных экономистов из университетов, молодые политики, понимающие необходимость перемен. Но нам нужны практики, люди, доказавшие эффективность на рынке.

Я понял намек.

Губернатор хотел заручиться моей поддержкой не только как советника, но и как представителя финансового мира. Но пусть скажет это сам.

— Что конкретно вы имеете в виду?

Рузвельт вернулся к креслу и достал из стола еще один документ.

— Создание неофициального экономического совета при губернаторе. Группа экспертов, которая будет дорабатывать детали программы восстановления. Пока неформально, но с перспективой официального статуса.

Он протянул мне машинописный список.

— Вот предварительный состав. Профессор Рекс Тагвелл из Колумбийского университета — специалист по аграрной экономике. Адольф Берле-младший — эксперт по корпоративному праву. Раймонд Моли — политолог. И еще несколько человек.

Я просмотрел список. Все фамилии были мне знакомы. Это будущий «мозговой трест» Рузвельта, группа советников, которая разработает основы «Нового курса».

— Интеллектуальный потенциал впечатляет, — заметил я. — Но не хватает практиков, людей с опытом реального бизнеса.

— Именно поэтому ваше участие будет бесценным, — сказал Рузвельт. — Вы не только понимаете теорию, но и знаете, как она работает на практике.

Я отпил кофе, обдумывая предложение. Участие в разработке программы, которая через несколько лет изменит Америку, — уникальная возможность повлиять на ход истории.

— Каковы обязательства участников?

— Ежемесячные консультации, участие в подготовке документов, изредка поездки для изучения ситуации на местах. Плюс полная конфиденциальность до официального объявления программы.

— А временные рамки?

Рузвельт усмехнулся.

— Зависит от многих факторов. Если Гувер справится с кризисом, наши планы останутся теоретическими упражнениями. Если нет…

Он не договорил, но смысл был ясен. Рузвельт уже планировал президентскую кампанию 1932 года.

— Губернатор, — сказал я, помолчав, — ваша программа созвучна моим убеждениям. Считайте, что я согласен на участие.

Его лицо озарилось улыбкой.

— Превосходно! Первое заседание планируется на середину декабря. До тех пор хотел бы, чтобы вы изучили опыт других стран, переживших похожие кризисы.

Он достал из ящика стола еще одну папку.

— Здесь материалы о программах общественных работ в Германии времен Веймарской республики, шведском опыте борьбы с безработицей, британских социальных реформах. Что сработало, что провалилось, какие уроки можно извлечь.

Я принял папку, ощущая ее вес. Документы на нескольких языках, статистические таблицы, экономические выкладки — серьезная аналитическая работа.

— А пока что, — продолжил Рузвельт, — хотел бы обсудить более насущную проблему. Банковские крахи продолжаются. На прошлой неделе закрылись еще четыре банка в северной части штата. Есть ли способ остановить эту цепную реакцию?