Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
Риччи наклонился вперед, его обычно усталые глаза загорелись профессиональным интересом:
— Значит, общий объем коротких позиций достигал восьмидесяти восьми миллионов?
— Точно, — кивнул Кляйн. — Позиции распределялись следующим образом: тридцать процентов в акциях радиокомпаний, двадцать пять процентов в инвестиционных трастах, двадцать процентов в автомобильных компаниях, пятнадцать процентов в коммунальных предприятиях, десять процентов в банковских акциях.
Вентури сделал быструю
— А средний уровень падения по секторам?
— Radio Corporation и подобные компании потеряли в среднем семьдесят четыре процента стоимости, — ответил Кляйн, перелистывая страницу. — Инвестиционные трасты, восемьдесят один процент. Автомобильные — шестьдесят семь процентов. Коммунальные — сорок три процента. Банки — пятьдесят девять процентов.
Лански снял очки и принялся медленно протирать их шелковым платком. Этот жест выдавал его волнение больше, чем любые слова.
— Мистер Кляйн, озвучьте, пожалуйста, итоговую цифру.
— Общая прибыль от коротких продаж составила двадцать один миллион четыреста семьдесят три тысячи долларов.
В конференц-зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем напольных часов в углу и шумом дождя за окнами. Даже эти закаленные в боях за власть и деньги люди были потрясены масштабом успеха.
Риччи первым нарушил молчание:
— Это больше, чем весь годовой бюджет штата Нью-Джерси.
— И больше, чем суммарные активы половины банков Нью-Йорка до краха, — добавил Вентури, быстро прикидывая цифры в уме.
Лански надел очки обратно и внимательно изучил документы:
— Мистер Стерлинг, ваша комиссия как управляющего составляет десять процентов?
— Именно так.
— Значит, вы лично заработали свыше двух миллионов долларов за неделю, — в голосе финансового гения преступного мира звучало искреннее восхищение. — Это рекорд, который не побьет никто из живущих.
Кляйн перевернул страницу бухгалтерской книги:
— Но это не все. Европейские операции через швейцарские банки принесли дополнительные три миллиона восемьсот тысяч прибыли. Лондонская биржа, Париж, Амстердам, везде мы зафиксировали позиции заранее.
— А что с физическими активами? — поинтересовался Вентури.
— Золотые резервы в швейцарских хранилищах выросли в стоимости на тридцать семь процентов, — ответил я. — Земельные участки вдоль планируемых федеральных трасс пока не изменились в цене, но через год-два их стоимость возрастет минимум втрое.
Риччи откинулся в кресле, пытаясь осмыслить масштаб операции:
— Двадцать пять миллионов чистой прибыли. Этого хватит, чтобы скупить половину разорившихся предприятий Америки.
— Именно об этом я и хотел поговорить, — я открыл принесенную папку. — Кляйн подготовил список
Кляйн развернул перед нами большую карту Соединенных Штатов, на которой красными флажками были отмечены объекты для потенциального приобретения.
— Сталелитейные заводы в Пенсильвании, — начал он, указывая на скопление флажков. — Три предприятия компании «Bethlehem Steel», которые сейчас можно купить за восемьсот тысяч долларов. До краха они стоили шесть миллионов.
— А их производственный потенциал? — спросил Лански.
— Полностью сохранен. Оборудование, квалифицированные рабочие, контракты с железными дорогами. Единственная проблема — отсутствие заказов, но это временно.
Вентури изучил список предприятий:
— Автомобильные заводы в Детройте. Текстильные фабрики в Новой Англии. Нефтеперерабатывающие предприятия в Техасе. Это же основа американской промышленности.
— Совершенно верно, — кивнул я. — Через два-три года, когда экономика начнет восстанавливаться, эти предприятия снова станут прибыльными. А их стоимость вырастет в десятки раз.
Риччи внимательно изучал цифры:
— Для покупки всех объектов из списка потребуется около восьми миллионов долларов. У нас есть такие средства?
— Более чем достаточно, — ответил Кляйн. — После выплаты комиссий участникам синдиката в нашем распоряжении остается семнадцать миллионов наличными.
В этот момент дверь конференц-зала открылась, и вошли Массерия, Лучиано и Мэдден. Старый босс опирался на трость с набалдашником в виде орлиной головы, его массивная фигура заполнила дверной проем.
Лучиано, конечно же, выглядел элегантно — безупречный темно-синий костюм, белоснежная рубашка, шелковый галстук с тонкими серебристыми полосками. Мэдден замыкал процессию, его светло-голубые глаза искрились довольством.
— Мистер Стерлинг, — произнес Массерия, садясь в кресло, которое Кляйн поспешно придвинул, — слышу, у нас есть основания для праздника.
— Более чем серьезные основания, дон Джузеппе, — ответил я, указывая на раскрытую бухгалтерскую книгу. — Прибыль превысила все ожидания.
Лучиано присел на край стола, изучая карту с отмеченными предприятиями:
— Двадцать пять миллионов? Это больше, чем оборот всех семей за год.
— И это только начало, — добавил Мэдден, закуривая сигару. — Теперь мы можем скупать активы и становиться легальными бизнесменами.
Массерия медленно кивнул, его карие глаза внимательно изучали цифры:
— Хорошо. Очень хорошо. Но у меня есть вопрос к мистеру Стерлингу.
Все взгляды обратились на меня. В зале повисла напряженная тишина.