Орел и полумесяц
Шрифт:
— Я проснулась, а тебя нет со мной рядом, — сказала она, поцеловав его и обвив шею руками.
— У меня были важные дела, и я не хотел будить тебя, видя, как сладко ты спишь, — ответил ей Цезарь.
— А зря, — с нежностью глядя ему в глаза, проговорила она. — Мы ведь с тобой одно целое, и мое место рядом с тобой. Если будет нужно, я последую за тобой хоть в ад.
— Не стоит, — полусерьезно-полушутливо отвечал он, — там не самый приятный климат, хотя общество, быть может, весьма занятное. Я-то этого не знаю, поскольку бывать там мне не доводилось, к сожалению или к счастью.
— Ну, теперь ты уж точно не сможешь попасть туда, —
— Когда я собирался лишить ее жизни, один из богов помешал мне и перенес ее в другое место.
— Тогда нам нужно быть готовыми к ее новому появлению. Она не из тех, кто простит смерть мужа… как и я.
— Я распорядился усилить охрану, — Юлий пристально посмотрел на нее. — Скажи, а как ты относишься к тому, что я обратил Габриэль?
— Когда-то я считала ее любовью всей моей жизни, но это время уже отошло в прошлое. Даже самая сильная любовь иногда изнашивается, — красивое лицо Наджары слегка омрачилось, — в особенности, когда речь идет о предательстве.
При этих ее словах Цезарь на минуту опустил глаза.
— Да, все это в прошлом, — продолжала воин Света, — а сейчас у меня есть только настоящее, и связано оно с тобой. Если ты обратил Габриэль, значит, у тебя была на это причина.
— Я лишь хотел отомстить Зене и знал ее слабое место, — ответил ей Цезарь, не желая рассказывать своей жене о том, что в прошлом провел ночь с Габриэль. — Теперь в ее лице мы имеем человека, знающего ход мыслей Зены и способного предугадать ее дальнейшие поступки.
— Ты как всегда предусмотрителен, Юлий! — восхищенно произнесла Наджара.
— Клянусь Бахусом, я горжусь этим! — улыбнулся он одной из своих фирменных улыбок, выводивших из себя Зену и других его врагов и заставлявших биться сильнее иные женские сердца. Затем он притянул Наджару к себе и впился губами в ее губы. Да, уста его были ледяными, но лед обжигает пламенней…
========== Глава двенадцатая Луций-вампир. Султан демонов ==========
Луций Ворен — сурового вида чуточку хамоватый блондин со стальным взглядом — был искусным и храбрым воином, одним из лучших среди цезарских орлов. Да, он мог сыпать проклятиями не взирая на лица, и характер у него был не сахар, но более преданного своему императору, долгу перед ним и перед Римом человека нужно было еще поискать. А еще он был отличным товарищем и любящим мужем. Вот только с женой Луцию не повезло. Изменив ему, она теперь растила сына, которого родила от другого и выдавала за своего племянника. Об этом, казалось бы, знали все, да только сам обманутый муж не знал и отказывался в это верить. Но в последнее время стал более задумчивым и все чаще вел беседу с бутылкой. Вот и этим вечером он был занят тем же в городской таверне, когда туда неожиданно вошел один из его непосредственных командиров — Марк Антоний. Луций удивленно поднял на него глаза, отметив при этом, что Антоний выглядит каким-то возбужденным, а глаза у него так и горят.
«Никак выпил уже? — подумал Ворен. — Но… у пьяного обычно красная рожа, а у этого бледная, словно воск. С чего бы это?»
Впрочем, когда Антоний подсел к нему, Луций не особенно удивился. Он не мог знать, что вакханка Габриэль послала Антония, чтобы тот в полную луну обратил и его в вампира, потому как им нужен был еще один человек для того, чтобы сформировать смертоносный клан… и нести за собой страх и ужас в ночи, а еще достойнее служить Цезарю, теперь являвшемуся не
— Клянусь норкой Юноны! — начал Антоний. — Нехорошо пить в одиночестве. Так что давай пить этот напиток богов вместе.
Хмыкнув, Луций, подумавший про себя, что это не напиток богов, а какое-то дрянное пойло, налил и правой руке Цезаря, после чего они чокнулись.
— За что пьем? — спросил Ворен.
— За… новую жизнь! — загадочно ответил Марк Антоний.
Оба осушили свои стаканы, и Ворен заметил, что его собутыльник как-будто принюхивается к нему, причем его ноздри раздуваются как у хищного зверя.
«Что еще за хрень? — подумал Луций, искоса поглядывая на него. — Неужто приличной шлюшки рядом не оказалось, и он теперь на меня виды имеет?! Он же всегда только членом думает, а не башкой! Твою ж мать…»
К ужасу Ворена Антоний вдруг предложил ему выйти прогуляться. Тот закрыл глаза, мысленно призывая проклятия на голову Марка, но тот был его командиром, а командиру следовало повиноваться. Блондин молча кивнул, и они вышли в ночь.
Звезды усеяли небо и напоминали сейчас бесчисленные глаза какого-то чудища, глядевшего сейчас на них. Из-за облака выглянула полная луна, осияв их с Марком своим мертвящим светом. Антоний ухмыльнулся, причем его улыбка походила на оскал. Ворену почему-то стало не по себе.
Подкравшись к Ворену, Марк укусил его в яремную вену… Луций тут же стал вампиром, его кожа теперь была бледной с легким румянцем и холодной, словно лед. Чувствуя запах свежей и в тоже время молодой крови, Ворен решил отправиться на ночную охоту…
Но кто станет его жертвой? Луций никогда бы не поднял руку на слабого — так было, когда он был человеком, так было и теперь, когда он стал вампиром. Внезапно, перед его мысленным взором пронеслись картины одна омерзительней другой: горячо любимая им жена стонет под каким-то козлом, а потом рожает от него ублюдка. Ах, негодная! Руки Луция сжались в кулаки. Он знал, что сделает — он отправится в Рим, чтобы покарать изменницу. Но вначале сделает кое-что еще… Его друг Тит Пулло… они всегда были не разлей вода, а значит, должны быть вместе и теперь. Он должен обратить его! С этой мыслью Ворен взмахнул руками, словно летучая мышь крыльями, и полетел на поиски своего товарища.
…На первый взгляд Тит Пулло был простым легионером XIII легиона, неказистым и звезд с неба не хватающим, а еще часто употребляющим словечки вроде «мать-перемать» и «пошли все в задницу». Но это только на первый взгляд. У него была одна тайна, о которой не знал никто, даже его лучший друг Луций Ворен. Тит тренировался с мечом, когда перед ним из ниоткуда появился его побратим. Пулло с ужасом отметил его бледность и одну жуткую особенность — тот не отбрасывал тени.
— Друг мой, — дрогнувшим голосом начал все понявший Тит, — как… это с тобой произошло? Кто превратил тебя в кровососущую тварь?
Ворен оскалился и произнес: — Ты не понимаешь! Только теперь я познал истинный вкус жизни, а скоро познаю и вкус крови… вкус крови этой изменницы — Ниобы! Но ты должен быть со мною, друг… вечно!
Глядя на него с неизъяснимой тоской, Пулло покачал головой и сказал:
— Да, мы всегда были дружны и вместе прошли через множество передряг, но теперь… теперь ты больше не человек, и я должен убить монстра в память о человеке, который был моим товарищем!
— Что?! — зашипел Ворен. — Что ты говоришь?! Да ты… ты такой же предатель, как она, эта шлюха!